— Но ты можешь обвести его вокруг своего мизинца, — наступает пауза. — Или я могу. Ты будешь сердиться, мамочка, если я попытаюсь манипулировать Нико, используя своё обаяние обольщения?

Я почти фыркаю при этом и чуть не выдаю себя.

Иветта зевает.

— Дорогая, мне всё равно, качаешься ли ты с ним на потолочных балках. Я нахожу его гнусным, даже отвратительным. Однако будь осторожна. Я не думаю, что он из тех, кто поддаётся на чьи-то уловки. У него каменное сердце, он использует тебя и отбросит в сторону. Я не хочу, чтобы мою дочь осквернили таким образом. Если, однако, ты сможешь манипулировать им, не делая ничего… унизительного, тогда постарайся изо всех сил.

— Может быть, я смогу заставить его влюбиться в меня. Тогда он сделает всё, что я попрошу.

Иветта снова насмехается.

— Айрис, мужчины не влюбляются.

— Ты заставила старого козла влюбиться в тебя.

У меня перехватывает дыхание, и мне приходится физически сдерживать себя, чтобы не вбежать в комнату и не дать Айрис пощёчину. Она говорит о моём отце.

— Он не любил меня, глупая девчонка. Он был одинокий, старый, и ему хотелось немного женского общества и секса. Он отдал будущее Синди за тёплое тело рядом с собой по ночам. Всё просто, жалко и холодно. Не надо романтизировать мужской род.

— Значит, я должна предложить секс? Ты только что сказала, что нет.

Их слова осознаются с трудом. Я не могу забыть то, что Иветта сказала о моём отце. Неужели это правда? Неужели он разрушил мою жизнь ради женской компании? Я всегда говорила себе, что он влюбился и не мог быть рациональным. Это было больно, потому что я ненавижу Иветту, но эта мысль гораздо хуже.

— Нет, дорогая. Предложи перспективу секса. Нико не похож на старого дурака, которого я подцепила. Он красивый, молодой, и отвратительно богат. Женщины падают к его ногам. Тебе нужно соблазнить его, но не давай ему ничего. Это единственный рычаг, который у тебя есть. Смею предположить, что это не сработает, но ты можешь попробовать. Но не позволяй ему заняться с тобой сексом. Тогда ты дашь ему рычаг воздействия.

— Ты говоришь, что женщины падают к его ногам, но он никого сюда не приводил. Его люди иногда приводят, но не Нико.

Иветта напевает, как будто разминается перед хоровой репетицией.

— Нет, не приводил, не так ли? Я заметила это, и я не уверена, почему.

Раздаётся шорох, как будто кто-то двигается, и я поворачиваюсь и на цыпочках ухожу, возвращаясь на кухню. Я вхожу в ярко освещённую комнату и вижу Нико, который сидит за столом, потягивает кофе и читает газету.

Он смотрит на меня и хмурится.

— Я думал, ты ещё в амбаре.

— Нет, хм, только что закончила. Я пришла искать тебя.

Нико оглядывает меня с ног до головы, но его взгляд не содержит в себе обычного мужского интереса.

— Тебе лучше?

Я улыбаюсь ему.

— Знаешь что? Да. Это помогло. Спасибо.

Нико ухмыляется.

— Я же говорил, Синдерс.

Допив последний глоток кофе, он встаёт, ставит чашку в раковину, достаёт из кармана упаковку и кладёт в рот жвачку. Нико пристально смотрит на меня.

— Ты можешь использовать его в любое время, когда захочешь. Избивай Иветту ежедневно, если это поможет.

— Почему ты так любезен со мной?

— О, нет. Мне просто нравится идея, что больше людей разобьют самодовольное лицо Иветты.

— Верно, — я не верю в это.

— Почему бы тебе не вернуть женщин? — проболталась я.

Он вздрагивает. Слегка. Почти ничего, но это есть.

— Это слишком хлопотно.

В это я тоже не верю. Этот человек — загадка.

В этот момент в комнату входит Айрис, её каблуки сообщают о её появлении раньше, чем мы её видим. Она проскальзывает мимо Нико и тянется за чем-то в шкафу у его головы.

— Извини, — говорит Айрис. — Мне нужно кое-что из шкафа. Её грудь прижимается к его руке, и она наклоняется так близко, что её дыхание, должно быть, щекочет его ухо, когда она встаёт на цыпочки и тянется вверх.

— Это шкаф для выпечки, — говорю я, не в силах удержаться. — Ты делаешь кексы или что-то ещё?

Она замешкалась.

— Э-э, нет. Мне просто нужны были… маленькие свечи, — она триумфально поднимает крошечное украшение для торта. — Это день рождения друзей, — она улыбается Нико и медленно облизывает губы.

Он опускает взгляд, наблюдая за происходящим, и я вдруг остро ощущаю укол ревности. Неужели я ошиблась? Может быть, ему действительно не стоит беспокоиться о том, чтобы приводить сюда женщин, и теперь он собирается пойти по лёгкому пути с Айрис и трахнуть свою вторую падчерицу.

От этой мысли я чуть ли не дышу огнем. От этой мысли у меня мурашки по коже. Это настолько подсознательно, что мне нужно время, чтобы разобраться с этим. Я должна испытывать облегчение, если они переспят. Я ненавижу Нико, и я ненавижу Айрис. Это значит, что он перестанет пробираться в мою комнату, когда ему вздумается.

Я должна испытывать облегчение.

Но это не так.

Она покачивается на своих каблуках и падает на Нико с придыханием «оооо». Ей это удаётся, хотя бы потому, что это выглядит искренне.

Нико ловит её и выравнивает, а она хлопает глазами, глядя на него.

— Спасибо, Нико, — лепечет Айрис. — О, у тебя такие большие руки, — она сжимает его бицепс.

Он не отвечает ей взаимностью, не отодвигается, но и не реагирует. Он просто пристально смотрит, как она всё это делает.

Айрис немного растеряна.

— В любом случае, я лучше пойду и поставлю эти свечи на… э-э-э, на … Пока. Увидимся позже, — она хихикает и выскакивает из комнаты, бросив мне вслед ненавидящий взгляд.

Нико переводит взгляд на меня.

По какой-то причине я не могу закрыть свой рот рядом с этим мужчиной и резко говорю:

— Похоже, тебе не придётся прилагать никаких усилий, чтобы заполучить эту женщину. Айрис более или менее предложила себя на блюдечке.

Он отталкивается от стены и идёт ко мне.

— Возможно, я приму её предложение, — говорит он.

Я закатываю глаза и делаю шаг вперёд, но его руки взлетают по обе стороны от меня, прижимая к стене. Мышцы напрягаются, а футболка, в которую он одет, плотно прилегает к его золотистой от загара коже.

— Почему ты закатываешь глаза? Не одобряешь?

— Что ты трахаешь дочь своей невесты? Конечно, нет.

Его смех низкий и грубый.

— О, да ладно. Ты знаешь, что моя договорённость с Иветтой фальшивая, и мы с тобой оба знаем, что Иветта, вероятно,