только он ушел уже давно, и мне ничего не оставалось, кроме как ходить из угла в угол по комнате.

И нервничать…

Шок от страшной новости немного притупился.

Зойка увела моего мужа.

Жестокий удар…

Но не по сердцу, нет.

По самолюбию.

Сейчас я это отчетливо сознавала.

Как же так, меня, такую распрекрасную, муж бросил ради подруги…

Впрочем, ничего ужасного. Думаю, даже стоит сказать Зойке спасибо при встрече – после того, как плюну в ее холеное лицо. За то, что сыграла роль теста, лакмусовой бумажки наших с Максом отношений. Раз человек, которого я вытащила из болота, куда он себя вогнал, уходит к другой – значит, он просто недостоин ни любви, ни сострадания…

Мысли у меня были, конечно, красивые и правильные, вот только воспоминания о том, как мне было хорошо и с мужем, и с Зойкой, так просто из сердца не выкинешь. Но я же сильная, я и с этими гирями на душе справлюсь. Не сразу, со временем, и я буду очень стараться…

А еще мне было стыдно перед Иваном.

Это же все из-за меня! Я позвонила, хотя он запретил, и вот теперь он ушел, проверив пистолет, который носил в кобуре под мышкой. Неужто…

И тут до меня дошло!

На поверхности же все лежало! Но я, дура, не сопоставила, убитая изменой мужа и предательством Зойки. Те, что пытались меня убить, те, от кого мы скрывались, могли отследить мой звонок – и Иван вновь ушел в неизвестность защищать меня от новых убийц…

Пораженная этой мыслью, я обессиленно рухнула в кресло.

И бывший супруг, и бывшая подруга как-то отодвинулись на второй план, и я вдруг осознала, насколько мне близок и дорог человек, который, ничего не требуя взамен, спас меня дважды и сейчас ушел спасать в третий раз… Под ножи, под пули, ради девушки, которую и не знает толком.

Просто потому, что не может иначе…

Окно было чуть приоткрыто, и я вдруг услышала в лесу знакомый тихий хлопок – так выплевывал пули пистолет Ивана.

Потом еще один.

И еще.

И затем стон…

Иван!

Это его там убивают сейчас из-за меня, а я сижу здесь вся в своих переживаниях и комплексах. Изнеженная городская девочка, совершенно не приспособленная к жизни, сижу и слушаю, как в лесу расправляются с единственным человеком на свете, кому я не безразлична!

Ну уж нет!

Я вскочила с кресла и ринулась к ружью, висящему на стене. Сняла с крюков, вбитых в стену. Бросилась к двери…

Стоп! А оно заряжено? Как проверить?

Минуты две ушло, пока сообразила сдвинуть скобу, отчего ружье с двумя стволами переломилось. Как выглядят патроны, видела в кино, – и их внутри не было…

Под тем местом, где висело ружье, стояла потертая тумбочка с несколькими ящиками. Бросилась к ней, выдвинула верхний…

Какие-то грязные ершики, коробки, пеналы, тряпки… И в дальнем углу ящика три пачки с надписями «Патроны охотничьи». Вскрыла одну, трясущимися пальцами всунула два патрона в стволы, с первой попытки закрыла ружье – повод собой гордиться.

Адреналин бешено стучал в виски, сердце было готово выпрыгнуть из горла. Держать в руках тяжелое ружье, выглядящее откровенно страшно, это совсем не то, что глядеть, как оно мирно висит на стене. Примерно как смотреть фильм про бультерьеров – и впервые погладить остромордую собаку, похожую на торпеду с ногами и хвостом, которая смотрит на тебя безразличными маленькими глазками, и фиг поймешь, что она сейчас сделает – лизнет руку или отгрызет ее по локоть…

Но там, в лесу, убивали Ивана, и я, не медля более ни секунды, бросилась за дверь, не подумав даже о том, что на ногах у меня дурацкие клетчатые домашние тапочки с белыми помпонами, которые Иван купил мне в городе…

Я бежала по желтому ковру опавшей листвы, лавируя между равнодушными столбами деревьев. Конечно, почти сразу споткнулась о корень, торчащий из земли и присыпанный листьями, больно ушибла палец.

Наплевать!

Ивану тоже было больно, когда шило убийцы пропороло его подставленную руку. А он мог просто пройти мимо, как многие, кто не замечал моих проблем, как те, кому было плевать, что я чувствую, кто прятал глаза, когда мне было плохо, бормоча про себя: «Это не мои проблемы»…

Один тапок я потеряла, второй сбросила сама, так как бежать по лесу в одном тапке и тупо, и неудобно. Холодная листва колола мои ступни, но я не замечала этого и бежала, бежала, бежала, ища взглядом, может, тело Ивана, лежащее на земле, а может, убийцу, в которого выстрелила бы не задумываясь…

И я увидела.

Это были ноги в черных штанах и ботинках с высоким верхом – остальное скрывал ствол толстенного дуба и спина того, кто склонился над лежащим. Правда, услышав мои шаги, он быстро распрямился, обернулся…

Иван!

– Ты живой!!!

Радостный крик вырвался из моей груди, даря освобождение сердцу, сжатому тисками тревоги, и настоящую, искреннюю радость, которой я уже очень давно не испытывала…

– Стой!

Его крик словно ударил меня по лицу.

Я будто на стеклянную стену напоролась.

Точнее, на его глаза – ледяные, жесткие.

Страшные…

– Ни с места!

Повторять было не нужно, я и так замерла, превратившись в статую…

– А сейчас – медленно подними левую ногу. И шаг назад. Очень осторожно.

Тут до меня дошло.

Я опустила взгляд…

Это был капкан.

Огромный, весь рыжий от ржавчины, раскрытый словно медвежья пасть. Моя нога стояла между полукруглым рядом стальных зубов и широкой пластиной. Видимо, капкан был очень хорошо замаскирован листвой, но я сбила ее ногой, и теперь отлично видела, куда просто чудом не наступила…

У меня закружилась голова от ужаса, однако я нашла в себе силы сделать все так, как велел Иван…

А потом эти силы меня оставили.

Просто словно стержень вытащили, и я опустилась на корточки, выронив ружье.

Меня трясло. Только сейчас я осознала, как замерзла, бегая по осеннему лесу босиком в одном легком халатике.

И еще я понимала, что Иван имеет полное право на меня наорать. И даже если ударит, будет прав. Я ослушалась его. Чуть не осталась без ноги. И сейчас я для него обуза. Я не знаю, чьи ноги там торчат и кто лежит за деревом, но ведь могут быть и другие…

Иван шел ко мне, и я увидела, что одна его рука в крови. И что другой рукой он сунул в чехол на поясе окровавленный нож. Что он им делал, когда я подбежала?

Он остановился рядом.

– Ружье? Зачем?

– Я услышала выстрелы. Думала, стреляют в тебя…

Он молчал несколько секунд, показавшихся мне вечностью.

– И побежала меня спасать?

– Я хотела тебе помочь… И не хотела, чтобы тебя убили…

Я ждала чего угодно. Крика. Удара. Что он развернется и просто уйдет, и я никогда его больше не увижу.

Но случилось неожиданное.

Он наклонился, легко поднял меня на руки. Мое лицо оказалось рядом с его глазами, которые уже не были похожи на две холодные льдинки…

– Ты замерзла, – сказал он. – И у тебя все ноги в царапинах. Пойдем домой.

Он нес меня по лесу, больше не казавшемуся холодным, неприветливым царством приближающейся зимы, и я понимала, что никогда в жизни не чувствовала себя настолько защищенной…

И настолько счастливой…

Глава 17. Иван