ему действия девушек по вызову. В его фантазиях о первом сексуальном опыте с ней ему рисовалась романтическая атмосфера, а сейчас он видел облупленный потолок больничной палаты и склонившуюся над его пахом русоволосую голову. Но тестостерон сделал свое дело, и уже через несколько секунд он зажмурился от переполнявшего его вожделения. Спустя минуту Артур понял, что недельное воздержание даром не проходит, после чего рывком поднялся, нежно отстранил Анастасию и начал ее раздевать. Она пыталась протестовать и настаивать на продолжении оральных ласк, но Артур мягко, и при этом настойчиво помог ей обнажиться. Анастасия разделась почти полностью, оставив лишь бюстгальтер, после чего вновь уложила мужчину на спину и взобралась на него сверху.

— Тебе нельзя резких движений, — не то в шутку, не то всерьез сообщила она ему и начала ритмично двигаться.

«Так подольше выдержу», — про себя выдохнул Артур. Опозориться преждевременным финалом во время первого секса ему не хотелось. Он зажмурился, чтобы не возбуждаться видом груди Анастасии, соблазнительно подрагивающей под тонкими кружевами бюстгальтера, и стал думать об отвлеченных материях. Помогало это плохо, и через пару минут Артур все равно был на грани экстаза. Он снова приподнялся, подхватил женщину за ягодицы ладонями и начал сам регулировать скорость движений. Анастасия беспрекословно отдалась движениям мускулистых рук партнера, двигающих ее тело, и вскоре задышала шумнее и начала закусывать губу. Артур за долгое время общения с девушками с пониженной социальной ответственностью забыл, как доводить женщин до оргазма, но старался изо всех сил.

Вскоре его усилия были вознаграждены, Анастасия начала стонать, затем вскрикнула и обмякла. Артур перевернул партнершу на живот и вошел в нее сзади. Ему даже не пришлось сосредотачиваться. Взгляда на тонкую талию и широкие бедра, вместе с несколькими движениями ему хватило для оргазма, после чего он рухнул на кровать рядом с Анастасией. Несколько секунд они молчали, после чего Артур осторожно спросил:

— Надеюсь, это было не из жалости?

— Конечно, из жалости. К себе. С тех пор как я с мужем развелась, у меня ни одного нормального мужика не было. То ли я к себе не подпускала, то ли они меня боялись. А ты молодец.

— Ты тоже огонь, — ляпнул Артур, но Анастасия приняла спорный комплимент как должное.

— Мы медсестру не напугали моими стонами? — шутливо спросила она, начав деловито одеваться.

— Скажем, я стонал от боли, — усмехнулся Артур и тоже принялся натягивать на себя одежду.

Вскоре появился пожилой хирург, осмотрел его рассечение и быстро наложил три шва. Поверх швов он наклеил лейкопластырь и велел присыпать рану банеоцином.

Поблагодарив его, Артур собрался идти, но врач предложил остаться для рентгена.

— Я в порядке, док. Давайте подпишу что положено. Спасибо.

Взявшись за руки, они с Анастасией вышли из больницы и направились к пристани. Северное солнце только по своему местоположению подсказывало, что день близится к концу. Посвежевшая после дождика трава искрилась в солнечных лучах, добавляя красок в лаконичный северный пейзаж. Дорога от больницы до пристани вела мимо монастыря, и они еще раз насладились величием его неприступных стен и видом церквей. На пристани они наняли катер и вскоре были уже на своей яхте.

16.

Время: 25 июня вечер; место — Соловецкий архипелаг

Большое таможенное судно на всех парах шло по Белому морю в сторону Соловецкого архипелага. Бергман стоял на корме судна и смотрел, как зеленое полотнище таможенного флага плещется на ветру. «Интересно, Андреевский крест на нем не случайно?»-задумался он, но интернет в море не работал, а спрашивать было не у кого. За кормой катер подымал два больших буруна серо-голубой воды, несмотря на солнечную погоду.

— До сих пор к цвету воды не могу привыкнуть, — к Бергману подошел начальник оперативно-розыскного отдела. — Меня ведь сюда из Новороссийска перевели, — пояснил он свою мысль.

— Ну да, не лазурная, — согласился с ним Бергман.

Впрочем, для него, выросшего в Питере, где вода в Финском заливе была серо-зеленой, это было нормально.

— А ты случайно не знаешь историю таможенного флага? — Бергман задал мучавший его вопрос.

— Не. Знаю, что в СССР красный был с какой-то эмблемой. А это царский, да, — Авакян пожал плечами.

Спустя час они обогнули с юга Большой Соловецкий остров и зашли в бухту. Тут же появилась сеть и на смартфон Баходира посыпались сообщения от «О». Абонент явно нервничал и требовал отдать товар. Бергман с Авакяном подумали и написали: «совсем спина плохо, ходить не могу, еле дополз до телефона. Завтра давай». Телефон вновь взорвался кучей сообщений, но таможенники решили их игнорировать.

Бергман и Авакян вышли на причал, где их уже ждал Цыплаков со своим коллегой, старшим сержантом. Они представились друг другу и коротко обсудили план действий. Сошлись они на том, что никаких особых мер предосторожности предпринимать не надо. Но на всякий случай они отправились на яхту на катере, чтобы не спугнуть контрабандистов видом таможенного судна.

На палубе «Бауэра» завидев катер, к ним вышел капитан, как обычно прихрамывая. Цыплаков сразу же объявил ему о задержании и предложил показать свою каюту для проведения осмотра. Там же они нашли его помощника. Обыск каюты не дал ничего особенного, кроме изъятых смартфонов, но в их содержимом предстояло еще разобраться.

— Остальные помещения на яхте будем смотреть? Вдруг тайник какой? — предложил Цыплаков.

— А смысл? Контрабанду же их сообщник принимал. Вряд ли что-то найдем. Поехали лучше их допросим. Надо только раздельно, — Бергман вопросительно посмотрел на полицейского.

— Решим. Одного в «обезьяннике» подержим, другого в допросную определим, — Цыплаков кивнул головой.

На шум вышел Иван, готовивший очередной обед, и слегка обалдев от происходящего, выслушал указания от полицейского.

— Вы, наверное, это. Другой экипаж вызывайте. Тут гражданам не быстро светит на яхту вернуться.

Повар ошарашенно кивнул головой. Задержанные моряки были явно напуганы, но, когда их посадили в катер, осмелели и начали качать права. Полицейские посматривали на таможенников, те на них, но в перепалку с задержанными вступать никто не стал.

Первым допрашивать решили капитана.

— Панов Сергей Иванович? — начал полицейский. Бергман и Авакян сидели рядом, но