на ногу едва могу. Они со мной тоже, соответственно, едва плетутся. Шансов удрать от гази-чистильщиков в таком состоянии у нас ноль. Вот я и предложила: в кусты эти залезть, где отбиваться от мелких ублюдков нам втроем было б куда как сподручней даже голыми руками… Ну кто ж знал, что ты реально в одиночку всю толпу загасишь и развернешь. Олег, скажи: ведь это та самая скрытная функция была, которой ты трейс-ткача с рейзерами в яме закошмарил?

— Угу, она самая… Но ты мне зубы-то не заговаривай. Значит так, жала, за неисполнение приказа це-дежа, когда в цитадель вернемся, всем троим по три наряда вне очереди!

— Есть три наряда! — в три глотки рявкнули жала дружно. Ни мой суровый тон и ни объявленное наказание ничуть не пригасили восторженный огонь, горящий в устремленных на меня глазах троицы.

— Если вернемся… — тяжко вздохнул я.

— Да ладно тебе, командир, — фыркнул Сыч воодушевленно. — С твоими-то шикарными возможностями!..

— Во-во, — подхватил за приятелем Мих. — Ты ж даже целый поток этих отмороженных ублюдков — гази-чистильщиков — в одиночку смог остановить и обратить в бегство!

— Увы, но теперь такой подвиг смогу повторить не скоро. Откат этой так впечатлившей вас функции затянется почти на восемь часов.

— Погоди. Но после ямы, ведь, прошло куда как меньше времени, — запротестовала Марина. — А ты, вон, снова функцию успешно активировал.

— Тогда откат меньше был, — поморщился я. — Всего два часа. Теперь — восемь. Короче, там сложно все, долго объяснять…

— Ну ладно восемь, так восемь. Продержимся как-нибудь, — подытожил оптимист-Мих.

— Так, все, хорош болтать, пошли догонять гэручи, — сменил тему я. — А то че-то мне подсказывает, что дело близится к закату. Нам же желательно крысюков отыскать до наступления ночи… Мих, Сыч, давайте, подхватывайте Маринку с двух сторон на руки и шуруйте за мной.

— Я так-то и сама могу…

— Ковылять, — закончил за девушку я. — А нам нужно двигаться максимально быстро. Фиг знает куда эти хвостатые вдвоем, с перепугу, успели ускакать. Короче, сиди у парней на руках и невыеживайся.

— Фу как грубо, Варламов.

— Отставить разговорчики!.. Парни, готовы? Ну погнали…

Глава 18

Глава 18. Трудности перехода

Мачете, увы, у меня не было. А вырубить метательным ножом толстую жердь (как у крысюков) из подходящего побега кустарника — это геморрой на добрые полчаса. Потому пришлось ограничиться срезанием метрового гибкого прута, которым, прокладывая отряду путь, я стал ворошить в зарослях папоротника перед собой.

Конечно распугивание ползучих гадов таким способом происходило не так эффективно, как у вооруженных двухметровыми дрынами крысюков, но большинство змей и ящериц благополучно расползались и от мельтешения в папоротнике короткого прута. Те же тугоухие рептилии, что игнорили шебуршание кончика прута в травяных зарослях над своей башкой, потом, попадая под каток наших давящих шагов, в прямом смысли слова обламывали свои ядовитые клыки о толстую листовую броню ножной защиты, когда пытались мстить незваным пришельцам коварными укусами.

Так-то можно было и вовсе обойтись без махания прутом и, целиком доверившись крепости ножных доспехов, давить ползучих гадов беспощадно и вероломно. Но, помимо безвредного захвата ядовитыми челюстями, проблема заключалась еще и в том, что впивающиеся в ноги змеи и ящерицы, не отваливались тут же после укуса, а на несколько секунд застревали в твердой текстуре пальмового листа, повисая неуклюжим балластом на нижних конечностях до облома клыков. И одно дело, когда периодически случались единичные моменты таких подвесов — по разу на примерно десяток шагов. Протащить за собой пару метров одинокую змеюку или ящерицу не составляло особых силовых затрат. Однако, ежели б за каждый сделанный шаг на ногах подвисало по несколько новых ползучих гадов, цепляющихся гибкими телами за травяные заросли, ходьба сама по себе превратилась бы для нас в пипец какое тяжкое испытание. Плюс интенсивный износ защиты многочисленными клыками — вдруг окаменевшей пальмовый лист не выдержит столь динамичного испытания на прочность, проверять на деле этого как-то не хотелось… Гораздо проще и безопасней было расчистить путь себе и отряду шебуршанием палки в зарослях папоротника.

Когда заданный изначально бодрый темп отряда стал существенно проседать, и сменившие несколько раз руки под пассажиркой носильщики задышали загнанными лошадями, пришлось объявить первый короткий привал. За это время мы отмахали по следу гэручи не меньше километра, но никакого намека на обещанную Ччверссом «большую воду» пока что в округе не было и в помине.

— Че с коленкой-то? — подсел я к Марине, пока Сыч с Михом, отступив в сторону, энергично трясли и размяли отсиженные девушкой руки.

— Да фиг знает! — фыркнула в ответ подруга, косясь исподлобья на пыхтящих поодаль парней. — Такая вот я корова неуклюжая, командир! На ровном месте подставила всех!..

— Марин, хорош дурковать!

— Ну там, короче, че-то хрустнуло в коленке на бегу, а потом дикая боль на следующем скачке, — стала колоться девушка, переведя взгляд на свою больную ногу. — Пыталась прощупать через щиток. Но засохший пальмовый лист, зараза, слишком крепким оказался для моих пальцев. Через него фиг че нащупаешь. Вроде распухло колено. Но это не точно. По-хорошему следовало бы, конечно, его там чем-то перетянуть. Но, во-первых, нечем. А, во-вторых, как уже говорила, через щитки пальмового листа туда теперь фиг дотянешься. Если только защиту с ноги полностью содрать — но это ни разу не варик, пока из джунглей не выберемся.

— Да уж, хорошего мало, — проворчал я.

— Может, это… оставите меня здесь? А, командир? — неожиданно выдала девушка, глянув мне в глаза. — Ну а я уж потихоньку, как-нибудь, самостоятельно попытаюсь доковылять по вашему следу.

— Ты че, Черникина, совсем кукухой поехала!..

— Да, Варламов, блин! Мы ж тут и так все в глубокой жопе! А с такой обузой, как я…

— Заткнись, дура! Доковыляет она как-нибудь сама, видали! У тебя, Марин, вместе с коленкой, походу, и башка серьезно повредилась!

— Да пошел ты!..

— Парни, че там у вас? Передохнули? — переключил я внимание на «носильщиков».

— Все норм, командир, — кивнул Мих.

— Готовы идти дальше, — поддакнул Сыч.

— Отлично. Тогда поднимайте Марину и… — не договорив, вместе с остальными ребятами, я весь обратился в слух.

Где-то вдалеке, примерно в том направлении, откуда мы пришли, послышалась канонада сперва автоматных,