Зара не отвечала. Никакие ее слова не заставили бы их поверить в то, что это правда. Она подумала о создании другой учетной записи, чтобы оставить комментарий, что ссылка является подлинной, но у новой записи не будет никакой истории, и умные пользователи ее проигнорируют. Она решила, что это сделает ее сообщение еще более подозрительным. Работать будут только социальное доказательство и обмен.

Кто-то просто должен перейти по ссылкам.

– Давай… – прошептала девочка себе под нос.

Они должны взорвать Интернет. Просто должны.

Зара продолжала добавлять целевых друзей в аккаунте SectiliusDestiny, игнорируя красный флажок в верхней части страницы «Инстамата», который сигнализировал о том, что люди комментируют пост. Их было много, но если все комментарии отрицательные, то нет смысла на них смотреть. На глаза девочки навернулись слезы, экран стал размытым. Все может закончиться провалом, потому что никто не рискнет перейти по ссылкам или загрузить файлы.

Все, кого она знала, хотели этого. Все хотели получить больше информации о Сектилиях. Если бы хоть кто-то попробовал и прислал отзыв – кто-то с заслуживающей доверия страницей, – то другие могли бы последовать его примеру.

Когда красный флажок сигнализировал ей, что появилось пятьдесят восемь новых комментариев, Зара кликнула на него холодными, дрожащими пальцами. Самые новые комментарии были наверху.

Лед тронулся.

«Это круто!»

«Просто вынос мозга!»

«Загрузил все пять ссылок в песочнице[9]. Идет проверка. Все еще смотрю на загрузку файлов, которая, по всей видимости, идет на другом языке с патчем, позволяющем запускать их на ПК. Возможно, это и фейк, но для создания чего-то подобного потребуется более 17 дней. Я склонен полагать, что это нечто стоящее». Заре понравился этот комментарий, хотя она была уверена, что он от взрослого.

«Это чушь!»

«Что это, черт возьми, за песочница, Corker348?»

«Офигеть!!!!!!! Я не могу в это поверить!!!!!! Наконец-то!!!!!!»

Ее пост начал появляться в их лентах новостей. Она несколько раз нажала «Обновить», и репостов стало больше.

Теперь комментарии были такими:

«Я смогу изучать менсентенийский? Это здорово, черт возьми. Неважно, реально это или нет, но это просто бомба!!!!! Это потрясающе!»

«SectDestiny, ты где это взяла??????»

«Утечки из НАСА!!!!! Ржунимагу, лол, пацталом: D: D: D».

Зара собрала свои вещи и огляделась. Все компьютеры были свободны. Библиотекари смеялись и мирно болтали друг с другом. Для них это был просто еще один день.

Но не для нее.

Зара снова обновила страницу. Ее постом поделились тридцать четыре раза. После еще одного обновления репостов стало пятьдесят два.

Она уставилась в экран. Она сделала это. Комментарии приходили сотнями, а самые новые были наверху – теперь количество верящих превосходило скептиков. Она сделала что-то важное. Что о ней подумает Джейн? Зара была уверена, что Джейн гордилась бы ею. Девочка улыбнулась.

Бросила взгляд на часы. Было 17.30.

О нет.

Если раньше у нее и не было неприятностей, то теперь они появились.

Джейн взглянула на Алана, а затем на остальных членов экипажа. Все чувствовали себя неловко от того, что только что произошло, но Хуне, похоже, было тяжелее всех. Она сделала шаг к нему, не совсем понимая, что сказать. Она должна осторожно прощупать почву, чтобы не дать Плиганам невыполнимых обещаний. На ее корабле и на «Облигнатусе» все еще работали Плиганы, которых она не могла позволить себе обидеть.

Джейн протянула руку к Хуне, не касаясь его. Она не знала, будет ли прикосновение успокаивающим или нежелательным. Она не могла быть уверена, смущен он или разозлен тем, что они стали свидетелями его признания.

– Хуна, наверное, тебе было очень трудно это сказать.

Ее слова, казалось, заставили его вздрогнуть. Он встретился с ней взглядом, глаза его все еще были частично скрыты нижними веками.

– Да, – ответил он, слегка пошевелившись. – Мы здесь одни?

Джейн огляделась. Вряд ли они были одни. Но она подумала, что понимает, что он имел в виду.

– Бигу и Гили ушли. Больше я никого не вижу. Думаю, здесь только я, мой экипаж и ты.

Глаза Хуны полностью открылись, и он, с трудом повернувшись, осмотрел себя с головы до ног. Затем подпрыгнул, прикоснулся к потолку и вцепился в него руками, свесив и полностью вытянув ноги. Оторвавшись от потолка, он несколько раз подпрыгнул на месте, и вся предыдущая неловкость его походки полностью исчезла.

– Так намного лучше. Извините, если я веду себя грубо. Надеюсь, вы не против.

– Ты… я… ты не грубый, – сказала Джейн, пытаясь подобрать правильные слова. – Нам сказали, что ты нетрудоспособный.

Хуна издал почти человеческий вздох через ноздри.

– Я не инвалид. От меня ожидали, что я буду соответствовать конструкции, которой не подхожу. – Он подпрыгнул еще несколько раз тем способом, который казался ему вполне естественным. – Мой народ по какой-то причине выводит определенную внешность. В погоне за предпочитаемым видом ноги они неизбежно наносят ущерб познавательной способности к инновациям. Затем восстанавливается древняя ДНК, которая укрепляет генофонд в течение нескольких поколений, потом цикл повторяется. Из-за этой сосредоточенности на поверхностном они не могут развиваться в полной мере, как должны. Поскольку мало кто интересуется тем, что происходило раньше, они раз за разом повторяют одни и те же ошибки и застревают в этом рекурсивном цикле коротких всплесков инноваций и длительных периодов застоя. Они не могут этого понять, даже когда я объясняю прямо. Я пытался изменить эту практику, но мои попытки не увенчались успехом. Те, у кого есть моя генетика, находятся в неизвестном меньшинстве. Какими бы ни были времена, нас очень мало. Такие, как я, дали им Укрытие и «Побег» и многое другое. Они уважают мою работу, но не мои мнения. Культура чересчур глубоко укоренилась, и обычный индивидуум слишком ограничен, чтобы понять последствия. Это отвратительная практика. Я больше не хочу быть ее частью.

Алан тихо присвистнул.

– Старик, это хреново.

Хуна запрыгал на открытое пространство, поближе к кораблю. Джейн и остальные последовали за ним.

– Я часто прихожу сюда или к одному из других «Побегов», чтобы побыть одному. Здесь я могу двигаться незаметно, быть таким, каким хочу быть, и боль от соседства других Плиганов смягчается. Я всегда, задолго до совершеннолетия, скрывал от всех свои естественные движения. Я просто не принадлежу к ним.