может, всё-таки, объясните, что Ваша визитка делала в его портмоне. Раз уж мы одна команда.

— Ну, что же. Раз ты такая настырная. Вспомни-ка предшествующие события.

— В смысле?

— Кому ты могла насолить? С твоим характером…

— Много кому. Вы были в числе работодателей этого несчастного? И те, кому я могла насолить — тоже были. Мы все теперь оказались в одной команде. Значит — кроме нас, кто-то решил избавиться и от Вас, Ваше превосходительство.

— Туше! — вынужденно улыбнулся Эпштейн.

Анка задумалась. Кому понадобилось её подставить? Но тогда — Батя с Вахрушевым могли быть в курсе? Или нет? В то, что Батя мог быть в курсе и на стороне её противника — верить не хотелось. А вот кому она могла перейти дорогу? Да кому бы то ни было — план мести был разработан хитро. Даже если Батя не в курсе — кто-то подставил тем самым и его тоже.

Настроение, и так бывшее не очень, — стремительно покатилось вниз.

— Был один. — неохотно призналась Анка, — Из Штаба Округа.

— И что? — Гиора изящным жестом поправил очки.

— Да была у нас одна стычка. Предупреждали меня, что человечишка — дерьмо. Кстати, он не только мне гадил, но и ещё кое-кому из наших. Но начать решил, видимо, с меня.

— Ну вот. Один подозреваемый уже есть. — Эпштейна, похоже, её рассказ даже позабавил.

— Тогда каким образом…

— Вот это и остаётся выяснить. Всему своё время, милая барышня. А что до меня — то у меня тоже врагов достаточно. Да, я знаю, что с моим характером. И языком… Но пока все наши догадки — всего лишь догадки. Их к делу не пришьёшь.

* * *

Вернувшийся после беготни по хозяйственным делам Рек, застал на «Мимозе» приятную чистоту и почти идеальный порядок. Это несколько примирило его с несовершенством и несправедливостью окружающего мира.

— Ваше Вашество! — вытянувшийся в струнку Серый приложил руку к причинному месту, — Не извольте беспокоиться! Кокпит отмыли — для свиней годиться! Мухи в салоне пересчитаны — количество соответствует норме!

— Клоун! А где этот?

— Шим? А пёс его знает!

— За выпивкой ушёл? — подозрительно спросил Рек.

Ответом было молчание. Рек плюхнулся в своё кресло и хмуро уставился в обзорный экран на лётное поле, сразу за которым начиналось море, сливающееся с горизонтом. На душе было паршиво. То, что Контора не собирается выполнять свою часть сделки — он подозревал с самого начала. В великодушие вытащивших его из тюрьмы верить не стоило. А что он мог? Отказаться? А если бы они и вправду осуществили свои угрозы? И Датча отправили бы в «Чёрный Дельфин», из которого почти никто не выходил живым и из вышедших точно никто — здоровым… А дядя Герберт? Если бы его бизнес действительно решили разрушить? Эта стерва Ольтера — явно сводившая с ним счёты за прошлый раз — наверняка рада была бы, если бы дело обернулось именно так… Да, всех их неслучайно собрали вместе. Ну, хорошо — что касается их — всё ясно. А вот чем начальству не угодила Анка? Неужели и у неё есть враги? Неудивительно. С таким-то характером!

Рек вздохнул ещё раз. А чего он-то удивляется? С самого начала надо было предвидеть что-то такое. Едва они ввязались во всё это. Наверное — с того дня, когда он, тогда ещё молодой и желающий отомстить, переступил порог Полицейского Управления Марса. Зачем? А потом они сами отказались от дома… Почему? Из-за чего? Вряд ли ответ что-то разъяснит. Из-за Динко? Из-за таких, как он? Из-за отца, который всю жизнь не знал, куда приткнуться? Из-за матери, которая все время боялась нападения инопланетян? А нужно было бояться совсем другого. Нет… И сейчас не могу объяснить.

Ему вспомнилась Рива. Почти забытый разговор на станции «Агаф-18». Они с Датчем собирались отправляться после проведённой операции и выздоровления Река. Она сама тогда пришла к ним попрощаться. Эта женщина была единственной, кто относился к ним доброжелательно.

«Лучше, чем мы этого заслуживаем» — неожиданно подумал Рек.

Правда — говорила она с Датчем, а Рек понял, что присутствует при окончании какого-то давнего разговора:

— Вы сказали, что сами отказались от дома.

Датч кивнул, понимая.

— Вы тогда спросили, почему это произошло. А я не смог ответить.

— А сейчас можете?

— Сейчас могу. Только вряд ли ответ что-то разъяснит.

Она мягко коснулась его руки, зная, что Датч сторонится тактильных контактов. Но на этот раз он не вздрогнул и сам взял её за руку.

— Вы понимаете, — серьезно сказал он.

— Да, — согласилась Рива, — Но вы не можете всю жизнь бегать от этого. И не можете изменить весь мир. Я много бываю в чужих местах. Я, конечно, не вижу всей жизни, потому что чаще всего приходится полагаться на своих коллег там, на чужих планетах. Некоторые из них откровенны и показывают всё, что я хочу. Некоторые показывают только то, что считают нужным. Нельзя вторгаться в чужой мир и требовать, чтобы с тобой были до конца откровенными. И я понимаю, что вторгаюсь в ваш мир. Но вы сами мне это позволили.

«А ведь он и из-за меня тоже!» — вздохнул Рек. Если бы не я — Датч бы, наверное, предпочёл жить другой жизнью! Может — ему надо было совсем другое. Он бы устроился в компанию дяди. Дядя говорил, что Датч с его мозгами за год мог бы сколотить состояние. Но Датч слишком боялся оказаться плохим братом. Он боялся, что я не пойму его, если он оставит меня там, в Островном! А ведь и в Островном-то я оказался исключительно по своей глупости и самонадеянности! Да. Видимо — права была эта рыжая стерва, когда говорила о своём Боге…

Рек покосился на иконки, укреплённые на пульте.Такие иконки обыкновенно вешали на приборные панели во флаерах, мобилях и прочих транспортных средствах в качестве защиты от неприятностей вроде аварий и тому подобного. Эти притащил и торжественно установил Серый.

Датч забрал брата из Островного под личную ответственность, вдрызг разругавшись с врачом. Тот был настроен весьма категорично и отпускать пациента не собирался.

«А братишка подумал, что я сочту его предателем!» — грустно подумал Рек. Прозрение, запоздалое, как обычно и бывает, — настроения не прибавило. Захотелось завыть, как ни банально это звучало. Датч слишком хотел