В последующие дни перебазирования флота в Батуми пришли эсминцы и другие боевые корабли. В Поти и Очамчиру шли одна за другой подводные лодки, другие корабли, их поток нарастал. И в гаванях сразу стало тесно. Но это было только начало. В Севастополе, в Новороссийске его противник интенсивно бомбил, в Туапсе, который был под ударами вражеской авиации, находилось еще много кораблей, и они вскоре перебазируются в нашу базу.

Но было бы упрощением сводить перебазирование флота на Кавказ только к размещению боевых кораблей. Это часть дела, хотя и важная, и значительная, но только часть. Боевой флот не может просуществовать и недели без вспомогательного флота. И вот к нам потянулись многие десятки вспомогательных судов: плавбазы, военные танкеры и сухогрузные транспорты, буксиры, сухогрузные и наливные топливные и водяные баржи, судоремонтные санитарные транспорты, плавкраны, плавмастерские – без них боевой флот остановился бы. И вот это ценнейшее и многочисленное хозяйство надо было уметь встретить, приютить, рассовать, да не как-нибудь, а поставить в наиболее тихие места гаваней как нуждающееся в наиболее спокойной стоянке. Но это не все. Наши заботы нарастали.

Буксиры СП-1, СП-2, СП-3, СП-6, СП-13, СП-14, которыми командовали капитаны В.Д. Кузнецов, М.П. Семенов, Г.Е. Фалько, А.И. Фролов, С.А. Найден, Т.Г. Сапега, двумя рейсами привели корпуса недостроенных крейсеров и эсминцев, выведенных с Николаевских заводов, и их пришлось поставить на якоря в аванпорту. А в этом году будет свирепая зима и в аванпорту будут бушевать волны, и за корпуса будет болеть душа, ведь это же в будущем боевые корабли.

Вслед буксиры СП-18, СП-25 и военные транспорты «Красный водолей», «Красная Кубань», «Петраш», «Севастополь», под командованием капитанов и командиров С.Е. Покрышева, Т.Ф. Мазура, Э.Я. Берзина, И.Г. Шонина, Ф.С. Дурова, М.М. Родионова, Э.П. Амерова, Михайлова, несколькими рейсами привели большое число корпусов недостроенных подлодок и транспортов, и мы уже не знали, куда их поставить. И вот тут нас осенила хорошая мысль: искать новые возможности для стоянки недостроенных корпусов, а также малых кораблей и катеров в реках и озерах.

Была создана большая группа из гидрографов и инженеров техфлота, под руководством капитан-лейтенанта А.Ф. Александрова, гидротехника А.В. Вишневского, военинженера К.И. Гвозда (специалиста по дноуглубительным работам), которая обследовала устья всех рек и озера в нашей зоне и внесла предложение использовать для стоянки судов и кораблей реку Хоби с притоком Циви, что чуть севернее Поти, и реку Чурия, далее к северу. Требовалось только убрать бары (мелководье) перед входом в устья рек и расширить устья. Я пошел туда на «охотнике» и сделал для себя целое открытие: Хоби и Циви – глубоководные реки, по берегу последней огромные развесистые деревья – лучшей маскировки с воздуха не придумаешь; чудесная стоянка. Река Чурия тоже глубоководная, и только устье узкое и мелкое, при мне всадник-грузин легко на лошади преодолел его.

Константин Иванович Гвозд получил задание, как специалист по дноуглубительным работам, углубить и расширить устья рек. Он загорелся этим делом, с азартом взялся за него. И как человек высокого долга, не нуждающийся в понуканиях, он уже через день запустил землечерпалки в работу. Он со знанием и энергично повел дело, и через две недели мы освободили Поти и Батуми от недостроенных корпусов кораблей и транспортов, уведя их в реки.

Но нас захлестнул поток торговых и военных транспортов с оборудованием флотских ремонтных предприятий, с грузами тыла флота и гражданских предприятий и организаций, эвакуированных из Севастополя и других портов Крыма. Ими были завалены причалы портов Поти и Батуми, и они стали помехой. И я вспоминаю один курьезный случай.

Выполняя решения вышестоящих органов – ничего не оставлять врагу – увозить в тыл, руководители знаменитого винокомбината «Массандра» ухитрились одновременно с ранеными и населением погрузить на транспорты в Ялте свою драгоценную коллекцию высокомарочных вин, заложенных еще в начале нынешнего и в конце прошлого века и известных во всем мире. Я до сих пор помню стоявший на Ялтинском рейде крупный французский пассажирский пароход, доставивший в 1937 году виноделов всего мира в «Массандру» на вселенскую конференцию для обмена научной информацией с дегустацией массандровских вин и для закупки образцов вин из винограда, произрастающего именно и только на южных склонах Крымских гор, только тут создается слава массандровских вин. И сейчас, при полном воздержании от вин, как вспомню массандровский черный мускат «Красный камень», его букет запахов, идущий на несколько метров, его сладостный вкус, слегка пьянящее действие, так и сейчас захватывает дух. Ну, это все блажь, не относящаяся к делу.

А сейчас я приказал коменданту порта выставить оцепление для охраны причала, где шла разгрузка вин и погрузка в вагоны, во избежание великого соблазна. И вот с этим я потерпел фиаско.

Так как все офицеры базы семьи не эвакуировали и они проживали в Поти, моя семья прибыла также в Поти и поселилась в доме напротив штаба, через улицу. Я посещал семью раза два в неделю на часик-другой, а детей – Игоря, Наташу и Алену – видел только спящими. Однажды слышу с балкона квартиры истошный голос Наташи: «Папа!» Ну несмышленыш, что с нее взять – два годика от роду. Звоню домой: в чем дело, почему такая вольность? А нужно сказать, что я сидел над очень срочным делом и запретил порученцу меня отвлекать и соединять по несрочным и неслужебным делам. Жена, не дозвонившись, использовала голос дочки.

– Есть одно щепетильное дело, затрагивающее нашу честь, по телефону нельзя говорить, желателен твой приход минут на пять, – сказала Евгения Ивановна и положила трубку.

Через пару часов я дома. На столе расставлена батарея бутылок с массандровской этикеткой.

– Эти бутылки в перевязанном свертке принес и передал мне для тебя это письмо неизвестный человек и тут же испарился, не дав мне возможности задать вопрос, – сказала запинаясь жена и вручила мне конверт.

А в нем записка, написанная от руки печатными буквами, и довольно ядовито-саркастического с юмором содержания: «Благодарим начальника штаба базы за бдительную охрану соблазнительных ценностей и подтверждаем свою признательность этим преподношением». Подумай, какая рыцарская галантность с реверансами и издевательствами! Я потерял дар речи. Заговорила жена.

– Я знаю, что делается в порту, и это похоже на воровство, куда прикажешь отправить это вино?

Меня душила настоящая злость на коменданта порта и вперемежку раздирал смех: как меня, такого организатора, смогли предерзко обойти какие-то умельцы.

Порученец отнес вино в штаб. Я вызвал коменданта порта, «ткнул его носом» в подарочек и приказал тотчас возвратить вино хозяевам; потребовал заменить охрану.

История с преподношением вина имеет свое продолжение, но с другим сюжетом. Руководители винкомбината «Массандра», особенно его главный винодел Егоров, высочайшего класса специалист (награжденный орденом Ленина), кстати, не употреблявший спиртное, – он только подносил вино к носу, определял запах, букет, набирал в рот, не глотая, определял вкус и выплевывал, затем ставил оценку вину (виноделам противопоказано питие), настолько расчувствовались за теплую встречу, быструю разгрузку и отправку вина в глубь страны, что приехали поблагодарить, и с ними ящик сухого, многолетней выдержки, вина в подарок. Я замахал руками – ни в коем случае. Они отреагировали обидой. Во-первых, это из дегустационного фонда, а во-вторых: видели бы вы реки вина, которые мы выпустили в море, чтобы не досталось врагу. Я пригласил начполитотдела Кученко, и мы порешили – сдать вино в Дом офицеров для угощения офицеров кораблей от имени командования базы: с прибытием на новое место базирования.