Виктор. — И хотел с ним встретиться лично, потому что фанат. Или хочет его убить, потому что что-то подозревает, а нас с тобой записал в пособники пришельцев.

— В кино видел? — хитро прищурилась Юми.

— Именно, — Виктор устало поднялся из-за стола. — Но лучше бы это в кино и осталось. Пойду в душ, да скафандр попробую отмыть — в нём уже невозможно находиться.

Юми молча стала убирать со стола.

Виктор худо-бедно отмылся, протёр скафандр изнутри тряпочкой и повесил сушиться. Руки болели, ноги тоже, голова была квадратная, а еще он задолбался. Последнее было хуже всего. Скинул с кровати накопившуюся гору военного снаряжения, упал туда сам и уснул. даже снотворная книжка не понадобилась.

Снилось, что он стоит в большой и светлой комнате. Рядом два амбала, почему-то в белом. Тазика с цементом под ногами нет, это плюс. Но рукава рубашки отчего-то связаны за спиной. Вдруг появился невысокий пожилой человек в белом халате.

— Здравствуй, Виктор, — сказал он.

— Здравствуйте, Дон… эм… доктор?

— Ну вот, на этот раз ты меня вспомнил, — ответил доктор. — Потому что остановился и подумал. Вы, молодежь вечно куда-то торопитесь, летите сломя голову…

Откуда-то появились два стула. На один амбалы усадили Виктора, на второй, чуть хрустнув коленями, сел доктор. Он двигался неторопливо и с достоинством. Поправил воротник халата и пристально посмотрел на Виктора.

— Итак, расскажите мне. Когда вы в первый раз увидели пришельцев?

* * *

Судя по часам на экране медиасистемы, поспать удалось часов шесть. Мало. Но поспать хоть сколько-нибудь — уже неизмеримо лучше, чем спать вообще. Юми еще дырхла, у себя в каюте, а Вольфрам, похоже, и не ложился. Виктор нашел его торчащим из машинного отделения в самом низу лифтовой шахты. Платформа лифта тоже была внизу, пришлось спускаться по лесенке.

— Двигатель чинишь?

— Практически, — ответил Вольфрам не оборачиваясь. — Контрольную автоматику системы управления вектором тяги. Уже заканчиваю.

— Всё плохо?

— Всё хорошо. То есть, конечно, о качестве электронных блоков сложно говорить без обсценной лексики, но проблема была не в них.

— А в чем?

— В монтаже, — вздохнул Вольфрам. Захлопнул ящик с инструментами и выставил его на платформу лифта. — Корабль подвержен вибрациям, перегрузкам, и это нужно учитывать. Крепить всё как положено, укладывать, затягивать. А эту схему собирали… даже не знаю. Я бы сказал, что амёбы своими ложноножками, но такое сравнение оскорбило бы амёб.

— Амёбы бы еще и подешевле взяли, — хмыкнул Виктор.

— Думаешь?

— Ты её пистолет видел? Обувают девочку как могут.

— Да, — согласился Вольфрам. — Когда всё закончится, куплю ей нормальный.

Виктору хотелось просить — «а ты вообще уверен, что всё закончится?» Но сдержался. Собрали инструмент и поехали наверх — будить Юми. Художница, как и положено творческой натуре, всё время забывала поставить будильник. Корабль на грунте — значит торопиться некуда. Кто разбудит — враг народа. А не разбудишь — проснётся в обед и будет ворчать, что столько всего могла бы успеть сделать. Виктор экономию времени одобрял по причинам сугубо шкурным — до тазика с цементом на пирсе в старом порту оставалось всё меньше и меньше. Хотя с теперешним раскладом Дон и его старческая комедия — уже не главная проблема, но ускориться не помешает. Усталость копится, еду уже начали экономить, и фильтры для воды и воздуха тоже не бесконечные.

После завтрака Вольфрам скомандовал надевать скафандры. Юми вновь предстояло море сварки на внешней обшивке корабля. А для Виктора нашлась работа поинтереснее — они с Вольфрамом начали переделывать «Уравнителя». Старой торпеде предстояло скоротечное, но яркое будущее.

Распилили её прямо на прицепе. В носовой части, за системой наведения оказался отсек, заполненный песком — кинетическому перехватчику лишний вес не повредит. Песок высыпали на пол, и стали набивать отсек мусором — обрезками металла, жестью от упаковок со снаряжением и даже фольгой от просроченных рационов питания.

— Обманка будет? — догадался Виктор. — Ложная цель для радаров?

— Похвальная эрудиция, — отмахнулся Вольфрам. — Боя с серьезным кораблём мы не выдержим. Если встретим патруль — нужно будет отвлечь.

— Дорожишь своей секретной базой?

Вольфрам не ответил.

— Я вот что думаю, — продолжил Виктор, заталкивая очередную охапку фольги в торпеду. — Этот склад. Он же стоит миллионы! Можно выгодно продать. Или даже снарядить свою армию и завоевать какую-нибудь периферийную планетку с хорошим климатом…

Не то чтобы он предлагал это всерьез. Скорее хотелось увидеть реакцию.

— Мне это уже предлагали, — вздохнул Вольфрам.

— И почему отказался?

— Подумай сам, ты же умный.

В его голосе на мгновение появились металлические нотки, так что Виктор решил не продолжать. Вскоре он вывез нафаршированную торпеду к кораблю и поехал на склад за боезапасом к пушкам. Этого добра там было тоже очень много.

Пришлось разбираться в маркировках: снаряды бывают двух типов — разрывные и бронебойные. Баллистика у них разная, а на «Кицунэ» нет двойного боепитания. Поэтому берем только разрывные. А там взрыватель с программируемым подрывом, и непонятно, жив ли он через столько лет. Поэтому к снарядам есть специальная нахлобучка, которая пытается докричаться до электроцепей таймера. Но непонятно, работает ли она.

А потом снаряды размером с бутылку нужно руками ставить в лотки по пять штук, жать кнопку и ждать, пока пушка их съест. Лоток уезжает в стену, и потом за переборкой что-то долго гудит и лязгает. И боезапас — больше двух сотен на каждое орудие. К концу перезарядки Виктор проклинал эту работу даже больше, чем полицию, армию и универ вместе взятые.

Трюм был завален пустыми ящиками от снарядов, в дополнение к беспорядку, который устроила Юми во время ремонта, и бесконечным тюкам Вольфрама. Еще и работать приходилось в скафандре — дым от сварки до сих пор не выветрился, и дышать было невозможно.

Наконец боеукладка сожрала последний снаряд. Виктор попытался вытереть пот со лба, но ударился рукой о шлем. Пришлось уйти в лифт, закрыть люк и шлем снимать. Со второго раза получилось.

Возникла удивительно толковая мысль — принять душ. Фильтры на «Кицунэ» — одно название, очистка работает медленно. Вечером всю воду истратила Юми, но сейчас уже почти обед — должно было накопиться хоть немного чистой. А к вечеру успеет переработаться еще на один круг. Вроде бы. Наверное. Хотя на самом деле уже без разницы — после нескольких