– вид у них был удрученный и потерянный. Из скромности Малькольм отошел в сторону, но Амели, вцепившись в Кейт, отказывалась подойти ближе. Дэвид, шагнув к Ангусу, пробормотал:

– Мы не можем оставить его здесь…

Он подошел к Скотту и, вопросительно посмотрев на него, добавил безжизненным голосом:

– Может, перенесем его в кабинет? Там большой диван, на котором он любит отдыхать после обеда.

Он не смог сказать «любил» и закусил губу. Скотт молча кивнул, с трудом сдерживая слезы. Он повернулся к Амели, потом к Мойре, ожидая их согласия, но обе женщины, казалось, вообще ни на что не реагировали.

– Ты прав, – ответил он Дэвиду. – Отнесем его туда.

Поднять тело по лестнице не представлялось возможным, тем более и речи не могло быть о том, чтобы положить его на супружескую кровать. Филип с Малькольмом присоединились к Скотту и Дэвиду, готовые помочь.

– Подождите, – вмешалась Кейт. – Не нужно, чтобы это увидели дети. Они сейчас в гостиной вместе с Джорджем, надо закрыть двери.

– Я пойду к ним, – пробормотала Мойра. – Не хочу на это смотреть.

– Позвони в «Скорую», – предложила Кейт. – Скажи им, что теперь нет необходимости мчаться сюда по таким дорогам.

Четверо мужчин терпеливо ждали, склонив головы, затем Скотт кончиком ноги отодвинул осколки разбитого блюда. Он все еще не мог поверить в эту внезапную смерть, чувствовал себя совершенно опустошенным, и даже не способен был думать о том, что последует за этим событием.

– Ну, давайте, – тихо сказал Дэвид.

Они с трудом подняли Ангуса и понесли, стараясь не сотрясать тело. Джордж шел впереди, открывая им двери. Дойдя до кабинета, они переложили Ангуса на диван, и Скотт, после некоторого колебания, закрыл ему глаза, застегнул ремень и сложил руки на груди. Потом наклонился и поцеловал отца в лоб.

– Спи спокойно! – прошептал он.

Все по очереди повторили эти традиционные слова. Скотт не мог отвести взгляд от лица Ангуса, все еще надеясь на чудо.

– Не мог бы ты принести свечи? – попросил он наконец Джорджа. – Просто возьми подсвечники со стола.

– Наверное, надо сообщить его врачу? – спросил Малькольм. – Филип, пойдем позвоним ему.

Оставшись вдвоем, Скотт и Дэвид открыли окна и притворили внутренние ставни.

– Если хочешь, я уйду, – еле слышно предложил Дэвид.

– Нет, давай посидим около него вместе.

Дэвид кивнул, и вдруг у него вырвалось:

– Проклятие, твою мать! Он ведь не был стар, не болел, какого же черта…

Он подавил всхлип, но не выдержал и разрыдался. Скотт отвернулся и украдкой вытер собственные слезы, которые он даже не чувствовал.

– Вот свечи, – объявил вернувшийся Джордж. – «Скорая помощь» развернулась на полпути, врача предупредили – он приедет вечером, чтобы выдать разрешение на захоронение.

Он поставил подсвечники на письменный стол, бросил удрученный взгляд в сторону Дэвида и, не зная, что делать, неловко похлопал Скотта по плечу. Потом собрался незаметно улизнуть, но на пороге столкнулся с Кейт. Она была очень бледна и явно колебалась, не решаясь войти.

– Можно мне его поцеловать напоследок? – несмело спросила она.

– Конечно, входи.

Скотт взял ее за руку и подвел к Ангусу.

– Сейчас он выглядит таким умиротворенным, – прошептала она.

Погладив Ангуса по волосам, она тихо прочитала молитву. Скотт вспомнил, что отец был верующим и регулярно посещал церковь. И только Кейт иногда сопровождала его туда.

– Как твоя мать? – наконец спросил он.

– У нее шок. Думаю, она не захочет входить в эту комнату.

– Даже не простится с ним?

– Она очень боится смерти.

– Наверное, думает, что это ее не коснется! – ухмыльнулся Дэвид и громко высморкался.

– А где близнецы?

– С ними сейчас Малькольм и Филип. Они умеют находить с детьми общий язык.

– Ты им что-нибудь сказала?

– Нет, они слишком маленькие и не поняли бы. Для них все – Рождество.

– Увы, только для них, – с горечью заметил Скотт. – Постараемся оградить детей… О, черт возьми, мне же надо позвонить Грэму!

Он отошел в дальний угол комнаты и достал телефон.

– Я тебе не помешал? – спросил он, услышав голос друга.

– Вовсе нет. Мы рано поужинали и теперь играем в «Монополию», а Том нас того и гляди разорит! А вы хорошо проводите Рождество?

– Нет.

– У тебя какой-то странный голос.

Скотту пришлось собраться с духом, прежде чем он смог ответить:

– Послушай, Грэм, у нас произошло несчастье. Папа… Он… в общем, он умер.

Эти слова ожидаемо отозвались в нем болью, и ему пришлось кусать губы, чтобы унять дрожь в голосе.

– Это произошло меньше часа назад, когда мы садились за стол.

– О, Скотт, как я тебе сочувствую! Но что с ним случилось?

– Думаю, сердечный приступ. Мы все перепробовали, но он так и не очнулся.

– Какой ужас! Разве Ангус болел?

– Последние дни чувствовал себя утомленным. Но никому не жаловался, ты же его знаешь.

– Могу я что-нибудь для тебя сделать?

– Мы справимся. Только, боюсь, что твой отпуск закончился. Атмосфера в доме теперь мрачная, и нельзя, чтобы это сказалось на твоих детях.

– И на твоих тоже! Ладно, меняем планы. Я вернусь завтра, как и планировал, но приеду один, чтобы проститься с Ангусом, а потом заберу близнецов с собой.

– Грэм…

– Ничего не поделаешь, такова жизнь. У нас с Пат достаточно воображения, чтобы придумать детям на неделю разные затеи.

– Я не могу просить у тебя так много.

– Ты ни о чем и не просишь, Скотт, это я предлагаю. Вот и Пат кивает, она со мной совершенно согласна. Нельзя оставлять близнецов в Джиллеспи, это будет слишком тяжело для них и для вас.

Скотт подумал, что ему предстоит хоронить отца на кладбище в соседней деревне, там, где уже давно покоится его мать. Конечно, при условии, что Амели согласится, а в этом он был совсем не уверен.

– Хорошо, я принимаю твое предложение. Но я в долгу перед тобой и Пат. Будь осторожен завтра по дороге.

– Жди меня к одиннадцати. А пока я мысленно с тобой, Скотт.

Он убрал телефон в карман, и Кейт спросила вполголоса:

– Они позаботятся о близнецах, да?

– Да, и даже настаивают на этом.

– Какие же они славные!

Казалось, она успокоилась при мысли о том, что ей не придется притворяться в ближайшие дни, изображая радость.

– Хочешь, я останусь с тобой, Скотт? Если нет, я пойду помогу Мойре. Она пытается навести порядок в столовой, но плачет, не переставая.

– Скажи ей, что я сейчас приду, – проворчал Дэвид. – Ковер, конечно, пропал, но какая теперь разница?

Он по-прежнему стоял около дивана, не в силах покинуть Ангуса. Скотт пододвинул ему кресло и заставил сесть.

– А ты? – спросил Дэвид, озираясь по сторонам.

– Возьму из своего кабинета. Но сначала мне нужно поговорить с Амели.

– Накинь мой пуховик, здесь становится холодно.

Скотт