Андрей почти рычит, а я, окончательно утратив связь с реальностью, зажимаю его член между грудей, и чуть двигаюсь вверх-вниз, сходя с ума от разврата, который я сама учинила.

Дышать тяжело, думать тяжело, и все, что сейчас наполняет мой мир - это мужчина, наслаждающийся мной, и которым наслаждаюсь я.

— Сумасшедшая… продолжай, — стонет Андрей. Дышит часто и прерывисто, рвется из пут, но взгляда не отрывает от того, как я ласкаю его своей грудью. – И где ты этому научилась… хотя, мне лучше не знать! Продолжай…

— В интернете много что найти можно, — облизываюсь я, и снова обхватываю его член губами. Руки, ласкающие мошонку и основание члена, дрожат, и я понимаю, что не выдержу больше сама – на грани помешательства уже.

Тянусь к пачке презервативов, которую на столе оставила, пока Андрей в душе был, и теряюсь – как их надевать?

— Развяжи, я сам, — хрипло просит Андрей, но я, добивая и его, и себя, осторожно зажимаю во рту презерватив, и надеваю его на эрекцию Андрея.

Своими губами.

— Черт… Марина! – восклицает Андрей с ужасом и восхищением, пока я расправляю на нем тонкую резинку. Скольжу губами и языком, помогаю пальцами, дурея от собственной шальной смелости.

И от пошлости.

Но ведь с ним – можно! Лишь с ним…

— Что, так поступают скромницы, — подмигиваю я Андрею, и со стоном опускаюсь, наконец, на его подрагивающий и еще больше увеличившийся член, чувствуя восхитительную наполненность.

Широко развожу бедра, и приподнимаюсь высоко, а затем опускаюсь, принимая член до основания. Он почти выскальзывает из меня при каждом движении, но зато Андрею все видно – весь процесс, за которым он жадно наблюдает, подкидывая меня на своих бедрах.

Провожу языком по своим пальцам, и прихватываю набухшие соски, мечтая, чтобы это руки Андрея ласкали меня сейчас… но и так хорошо! Взгляд его мечется снизу-вверх, и Андрей голодно наблюдает то за тем, как его член скрывается во мне, то как я пощипываю свои соски, и приподнимаю грудь.

Перед глазами начинают мелькать блики, и становится не до игр – я почти достигла пика. Насаживаюсь на мужской член быстрее, чувствуя каждый его сантиметр… еще быстрее, и еще, пока не слышу стон удовольствия, который вырывается у Андрея, а через пару секунд накрывает и меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Валюсь на Андрея без сил – кожа его такая же влажная от пота, как и моя. Мы оба разгорячены, оба без сил… почти, ведь ночь еще не закончилась!

— Развяжи, любимая!  Я и сам могу освободиться, но не хочу рушить твою кухню, — мило просит Андрей, чуть отдышавшись, и я, очарованная его обаянием, снимаю с него путы, чтобы почти сразу пожалеть о своей извечной доверчивости. – Моя любимая чертовка! А была-то такой скромницей… и куда все подевалось?

Андрей гораздо быстрее и профессиональнее связывает мои руки, и уже я привязанная лежу на спине, не успев ничего осознать.

— У кое-кого нет фантазии, — возмущенно пытаюсь я отпихнуть Андрея ступней. – Это была моя идея! Придумай что-нибудь свое!

— Поверь, фантазии у меня хватит! Как и сил – ночь длинная, — развратно усмехается Андрей. Он раздвигает мои ноги, и через секунду я чувствую, как горячий язык ласкает меня в самом интимном месте.

Андрей не соврал – и фантазии, и сил у него хватило на всю нашу общую бессонную ночь.

Марина

На сон осталось от силы два часа, когда у нас, наконец, закончились силы. И когда зазвонил будильник, я была близка к предложению Андрея послать свою работу по известному маршруту – уж очень не хотелось выпутываться из объятий Андрея, тащить сонного и недовольного Захара к няне, а потом по морозу ехать на работу.

То еще наслаждение!

— Куда? – не открывая глаз, сонно пробормотал Андрей, обхватив мою талию.

— Спи, я на работу, — дарю ему мимолетный поцелуй, и снова вспоминаю, что мы творили этой ночью…

Стыдно! Но как же восхитительно иногда полностью отбросить всю шелуху приличий и норм, и позволить себе все!

— Я тебя отвезу, — Андрей садится на диване, и трет лицо ладонями, пытаясь проснуться.

— Раз проснулся – разбуди, пожалуйста, Захара. Нужно отвезти его Анне Павловне, а я пока в душ.

Надеваю халат, и обвязываюсь многострадальным поясом, много повидавшим этой ночью. Хмыкаю — да, с этим поясом мы с Андреем обошлись крайне жестоко.

— К какой еще Анне Павловне?

— К няне, — отвечаю я, направляясь в ванную комнату.

Быстро ополаскиваюсь, и возвращаюсь на кухню. Захар привычно являет миру недовольное личико, и трет маленькими кулачками глаза, дуясь на нас за ранний подъем. Странно, я легко просыпалась, когда маленькая была, и даже остальных будила.

Точно не в меня пошел!

— Мы отвезем тебя на работу, и ни к какой няне не поедем, — заявляет Андрей, и ведет Захара в ванную.

— Давай я сама его помою, — иду я за ними, но Андрей лишь качает головой.

— Справлюсь сам! Лучше завтрак нам приготовь!

Закатываю глаза, и возвращаюсь на кухню – отец без году неделя, и уже все сам! Да мне несчастной Анне Павловне приходится переплачивать, чтобы она с неугомонным Захаром возилась. И справляется она лишь потому, что у нее на попечении еще четыре ребенка, с которыми моя деточка играет. А один на один с Захаром… боюсь, Андрей сбежит, сверкая пятками! Или на работу мне начнет названивать, умоляя приехать!

— Андрей, Захар был спокойным эти дни из-за новых впечатлений, — ставлю перед своими мужчинами завтрак, а перед Андреем еще и любимый им кофе. – Ты не справишься с ним, поверь! А у тебя еще и опыта нет, ты ведь не знаешь, как себя с детьми стоит…

— Да не переживай ты так! Не угроблю я своего сына, — перебивает он меня, и окидывает надменным взглядом. – И опыт обращения с детьми у меня есть!

— Я не ребенок! – говорю я, и показываю ему язык, а затем глупо хихикаю.

— Я вижу, — улыбается Андрей.

Ох, и когда я стану серьезной? Или так до старости и буду при нем как девочка-подросток…