И даже наоборот.

Теперь я прекрасно осознаю, почему тринадцать лет назад безапелляционно сделал такой выбор, хотя тогда мной двигали абсолютно иные причины.

Я не без оснований опасался, что вмиг потеряю брата и свободу, едва раскрою перед всеми свою тайну. Ведь девочкам не положено скакать по дубравам на лошадях и лазать по деревьям. Им вообще ничего интересного не положено, зато нужно досконально выучить этикет, танцы и рукоделие. Ну и еще запомнить кучу разной белиберды, вроде сочетания нарядов и украшений, пудры и помады, туфлей и чулок… и прочих секретов женской красоты, как они ее понимают. Искренне считая, что делают все это ради того, чтобы заполучить самых лучших женихов. Но забывая при этом поинтересоваться мнением этих самых претендентов в их мужья.

А сейчас уверен, что доверившись интуиции, сумел не только прожить эти годы так, как нравилось лично мне, но и избежал огромной кучи поучений, наставлений, советов и просто разного вида шпилек. Ведь бедный воспитанник интересовал лишь интриганов, но их я быстро научился распознавать и ставить на место. Зато моя особа казалась совершенно не выгодной различным свахам, уверенно ставившим мое имя в конец своих списков. И напыщенные компаньонки и статс-дамы не давали мне назойливых и вовсе не добрых советов, не сочувствовали притворно злоязыкие придворные сплетницы, доводившие до слез несчастных бесприданниц и старых дев. В компанию к которым я непременно попал бы еще года три назад, если имел глупость согласиться таскать по дворцовым лестницам вороха волочащейся по полу дорогой ткани.

– Алья… – напомнил о себе Джин, – что было потом?

– Так ведь это ты мне рассказывал, как вы меня потеряли, – уставился на него с хорошо разыгранным изумлением, – и я жду продолжения.

– Да о чём там говорить… Назинт чуть с ума не сошел, раскапывая во дворе сугробы. А к утру начали постепенно прибывать вызванные по тревоге маги. Почти три десятка магистров бросили дела и семьи и буквально растопили в округе весь снег. Селяне из соседней деревушки, сделавшие состояния на первом молоке и пирожках, в открытую крутили пальцами у виска, но жареных кур, окорока и соленья подтаскивали исправно. Но через декаду нам пришлось из-за сильных снегопадов признать бесполезность поисков и свернуть их до весны. Однако и весной никого не нашли, хотя объявления о пропавшей девочке двух с половиной висели на каждом трактире. И королевские сыскари были в курсе… но никто и представить не мог, что девочка могла стать мальчиком, найденным почти за сорок лиг от того поместья. Может, расскажешь хотя бы, как сумела столько преодолеть?

– Не знаю. – честно сказал я, желая поскорее закончить этот разговор, – все забылось. В памяти остались лишь обрывки. Ветер, катавший мой кокон, стая волков, тащивших куда-то, медведица… Думаю, именно она отобрала у них медвежонка и как-то кормила две декады, раз нашли меня в берлоге в конце января. Но вспоминать об этом не хочу…

Он хмуро кивнул и отвернулся к окну.

Следующие два дня мы по молчаливому уговору этой темы не касались, обсуждая всякие мелочи. Разницу в климате между нашим королевством и Тарнгом, где правил князь Воледен, приютивший южный орден магов, о морских путешествиях и наших родителях, зафрахтовавших для нас целую шхуну. После переезда в Тарнг семья Джина постепенно разбогатела. Нет, непомерных сокровищ они не обрели, но и недостатка в средствах более не испытывали.

Яна:

На закате третьего дня егерская карета вкатила в Резвилл, и свернула к дворцу, манящему меня предвкушением семейного ужина.

Стража, присматривавшая за распахнутыми по обыкновению воротами, даже не шевельнулась, чтобы нас остановить, и Джин полоснул меня подозрительным взглядом, но ничего не сказал. Молчал и потом, когда мы беспрепятственно вошли во дворец через центральный вход, охраняемый бдительными егерями.

Лишь когда я мимоходом велел бросившемуся навстречу мажордому устроить моего спутника в гостевом крыле, заметно помрачнел. И фыркнул очень выразительно, но я даже не оглянулся.

Да, мое слово тут что-то значит, но зря он думает, будто все знают кто скрывается под личиной этого курьера. Ничего подобного. Здесь всех курьеров привечают точно так же, зная, как разгневается король, если узнает, что слишком бдительная стража задержала срочную депешу.

А проверят меня позже, у дверей королевского кабинета, где стоят самые сильные и преданные телохранители, вооруженные до зубов и оружием и магией.

Но сегодня мне и здесь повезло. Дверь оказалась распахнутой и рядом стоял сам король.

– Ваше величество… – склонил я голову в положенном поклоне.

– Кому депеша? – опередил Гарл.

– Ее величеству, – поклонился еще раз, пряча понимающую усмешку.

Кто бы сомневался, что донесение Густава меня опередит? Причем суток на двое, не менее. Он явно связывался по шару, пока я трясся в карете. В отставку герцогского наставника мне изначально не верилось… Хирд никогда бы его не отпустил. Просто в тот момент мою душу жгли обида и желание ударить побольнее… чтобы ощутил на собственной шкуре, как горько почувствовать себя преданным.

– Иди за мной, – приказал он и стремительно двинулся к собственным покоям.

Я не отставал и менее чем через минуту мы ворвались в гостиную Риэллы.

– Все свободны, – сухо скомандовал король и кучка придворных дам и девиц стайкой вспугнутых птичек выпорхнула прочь.

Гарл стоял у входа как вышколенный швейцар, провожая их бдительным взором и ни одна не решилась задержаться около двери, якобы поправить юбку или подтянуть чулочки.

За это время я успел дойти до кресла, где с непринужденной улыбкой ожидала королева, и даже вытащить из планшета заготовленный сверток, однако вручить не сумел.

Они дружно напали с двух сторон, сковав мне руки крепкими объятьями.

– Ну, наконец… – счастливо вглядываясь мне в лицо, выдохнула Риэлла, – я думала, мы никогда от нее не избавимся!

– Молодец, – аккуратно хлопал по моим плечам король, хотя знал, что меня и удар палицей не сдвинет, – вот такого хода никак не ожидал… хотя все предусмотрел… но драгоценности в ров…

– Не драгоценности, – едва дыша выдавил я, ускользая в сторону и оставляя их в объятиях друг друга, – а иллюзию. Неужели вы думаете, что у меня поднялась бы рука на матушкины украшения?

– Что? – видеть Гарла таким потрясенным мне еще не доводилось, – а Хирд знает?

– Да. Я оставил их в тайнике и записку написал. Зашифрованную, разумеется.

– А он ничего не сказал! – внезапно рассердился король, – мог бы намекнуть!

– Может еще не дошел в тот момент? – попытался выгородить друга, – или не успел остыть… она бы и святого из себя вывела. Мне самому хотелось убить ту гиену… когда она объясняла бандитам, как отрезать мне уши и пальцы. Так спокойно, словно чужое ухо – это прутик придорожный.