Кирилл тем временем зацеловывает все мое лицо, которое нежно держит в ладонях, будто фарфоровое. Глаза, щеки, губы – ничто не остается без внимания.

– С ума меня свела, – шепчет он сумбурно, я же могу лишь тяжело дышать.

Мы прижимаемся лбами друг к другу, переводим дыхание, но потом Кирилл пересаживает меня так, что я оказываюсь верхом на нем, и снова берется за мои уже истерзанные губы. Углубляет поцелуй. Гладит спину, бока, просовывает пальцы за ремень джинсов. В тишине балкона раздается мой стон, и этот внезапно громкий звук отрезвляет. Словно кто-то ударил в гонг, и очередной раунд борьбы за добродетель начался. Я обнаруживаю себя на коленях чужого мужа, в крайне непристойной позе и готовую на все. Готовую совершить самую страшную подлость в своей жизни в угоду желаниям тела. Боль мгновенно разрезает сердце, потрошит душу, а в животе завязывается узел, и с теми бабочками, что порхали там благодаря стараниям Кира, он не имеет ничего общего.

– Кирилл? – зову я и едва не плачу. В моем шепоте страх, непонимание и пудовая тяжесть груза вины.

Он все понимает. Я вижу это по глазам. Трезвеет моментально и пытается меня ухватить, но я выскальзываю. Пошатываюсь, однако все же поднимаюсь на ноги.

– Этого не должно было никогда произойти, – твержу и мотаю головой, будто это может помочь прояснить мысли. Трогаю свои воспаленные губы, кидаю еще один растерянный взгляд на Кирилла, а потом даю деру. Бегу от себя, от него, от своих чувств и того страшного, что чуть было не совершила.

– Ты не виновата, Яна, – доносится мне в спину. – Слышишь, ты ни в чем не виновата! – Кир кричит громко, срывая горло и не боясь, что соседи могут услышать.

А я не верю ни единому его слову. Я знаю правду. Вид сидящего на бетонном полу, сломленного Кирилла с открытым беспомощным взглядом навсегда отпечатывается в моей памяти. Картинка, от которой мне не избавиться никогда. Дома я бросаюсь на кровать и долго и безудержно рыдаю. Кажется, все суставы выкручивает и ломает, но эти ощущения ничто по сравнению с тем, как болит душа. Пушок тычется мне в ухо и лижет волосы. Ему все равно, что хозяйка – недостойный, страшный и ужасный человек.

– Поздравляю с Днем знаний! – Лешка встречает меня возле подъезда с букетом гладиолусов. – Мама тебе велела передать, – он целует меня в губы и вручает цветы. – Я каждое первое сентября с такими в школу ходил. Даже завидую тебе немного. Ностальгия.

– В универ цветы не носят, – напоминаю я и на автомате нюхаю темный бордовый бутон. Он так подходит к этому осеннему утру. Пора легкости и беспечности прошла, наступило время насыщенных оттенков.

– А это не преподавателям, это моей любимой девушке, – Леша притягивает меня к себе и крепко целует. Я отвечаю, и на какие-то мгновения мы выпадаем из этой реальности и переносимся в свою собственную. – Готова ехать? – спрашивает он, когда с «приветствием» покончено. Месяц назад Дым приобрел машину, так что теперь везде меня возит, и не могу сказать, что мне это не нравится. – Запрыгивай.

Я сажусь на «свое» сиденье, букет кладу назад. За окном проносится город, люди спешат по делам, нет уже той безмятежности, что с лихвой можно было наблюдать летом. Сразу видно, наступили трудовые будни. Что меня ждет на новом месте, не знаю, поэтому особого энтузиазма не испытываю. Все последние перемены в моей жизни не были к лучшему, за исключением разве что Лехи Дыма. Именно он не дал моей ссылке в небольшой городок стать таковой. Осветил каждый мой день и продолжает это делать до сих пор с небывалым энтузиазмом. Ни за какие деньги такой не купишь.

Благодаря Лешке я чувствую, как день за днем в меня возвращается жизнь, возвращается та самая Яна, которой я была когда-то. Веселая, молодая и беззаботная. Говорят, в одну реку не войти дважды, но ведь можно найти похожую, которая будет ничем не хуже. И я очень хочу забыть все плохое, что когда-то со мной случилось, оставить позади, как оставила все аккаунты в соцсетях и старый телефонный номер. Теперь моя «симка» с другим трехзначным кодом. Она не хуже и не лучше, просто другая, ключевое в ней то, что она моя.

– Волнуешься? – поворачивается ко мне Дым. На нем белоснежная футболка и потертая джинсовка поверх. Темные волосы лежат в восхитительном, так мной любимом беспорядке, и я откровенно любуюсь своим тренером. Ну и повезло же мне с парнем! – Яна, – зовет он и на миг переводит взгляд с дороги на меня.

– А… немного, – вспоминаю я, что Леха задал вопрос. – Похоже, за последние месяцы я так привыкла работать, что учеба в университете теперь мне кажется чем-то из прошлой жизни.

– Ты не уволилась из «Причала»? – заводит он старую тему. Голос у Лехи недовольный, и я точно знаю, в чем причина.

Кафе, в котором я до сих пор тружусь официанткой – наш обоюдоострый камень преткновения. В небольшом городе работу с подходящим к учебе графиком найти не так-то просто, а на одну бабушкину пенсию нам не прожить, пусть даже у нас есть огород на даче, а Леха везде платит за меня. Можно, конечно, перевестись на заочное, но ба и родители категорически против, а мне совершенно не хочется лишний раз их разочаровывать. Так что я теперь пай-девочка, подрабатывающая студентка.

Лешка, конечно, пытался пристроить меня к себе в спортивный центр, но из-за моей учебы ничего не получилось. Предлагал помогать мне с деньгами, но такого уже я себе позволить не смогла. Не в таких мы еще отношениях. А уж что напридумывают себе родственники, вздумай я приносить деньги от парня, даже представлять не хочу. Поэтому и осталась я на полставки в кафе, несмотря на активное недовольство Лехи. Тем более что никаких форсмажоров после того случая с телефоном у нас в «Причале» больше не было.

* * *

– Я ищу другую работу, – успокаивающе глажу Дыма по пальцам правой руки. – Как только подвернется что-нибудь подходящее, сразу же уволюсь.

– Даю тебе две недели, – бурчит он, нехотя уступая. – А потом иду и рассказываю твоей бабушке, как всякие пьяные посетители пристают к тебе, обвиняют в чем ни попадя и норовят увезти в неизвестном направлении.

– Ты не поступишь так с моей бабушкой, – смеюсь. Потому что знаю: Лешка никогда не станет намеренно волновать пожилого человека. – У нее давление. И сахар.

– У меня тоже давление, – Дым закатывает глаза. – И отсутствие сладкого.

– Леша! – возмущаюсь я похабным намекам.

– Да ладно, я обещал ждать, – несчастно вздыхает он. – Вот, держу слово…

– Ты – самый лучший, я уже говорила тебе? – пытаюсь сгладить ситуацию. За месяцы, что мы с ним встречаемся, я так и не смогла преодолеть свой психологический барьер. Снова подпустить кого-то так близко к себе оказалось слишком тяжело.

– Говорила, но можешь повторять столько раз, сколько тебе хочется, – милостиво разрешает Леха.

Он подвозит меня прямо к крыльцу университета, и я покидаю машину под равнодушными взглядами толпы студентов. Здание из темно-красного кирпича с огромными арочными окнами когда-то скорее всего было заводским. Во всяком случае так мне видится. Оно возвышается на три этажа от земли, вместо аббревиатуры над входом красуется огромная торжественная надпись: «Добро пожаловать!» на ярко-красной растяжке. Расписание занятий я скачала с сайта, так что самое сложное теперь – это найти нужную аудиторию. Судя по номеру, она находится на втором этаже, но ни в левом, ни в правом крыле здания я ее не нахожу. Прошу помощи у пробегающих мимо ребят. Они так же как и я спешат на занятия, но все же останавливаются, чтобы помочь.