— Не сглазь, — велела Вириэль, у которой на вечер имелись какие-то планы и которой совсем не хотелось их отменять.

— И чего ты переживаешь? Придет Доран навестить тебя вечером. Апельсинок принесет. А если мне очень повезет, то даже шоколадку прихватит. И будем мы все счастливы, — широко улыбаясь, вещала я, но радости моей хватило ненадолго.

Из пристройки вывалился огромный бурый медведь. Встряхнулся, повел носом принюхиваясь и недружелюбно уставился на нас.

— О нет, — прошептала я, кто-то, кажется, принялся молиться Матаису.

Оптимистично настроенный Истен неуверенно крикнул:

— Кэп, а зачем вы перекинулись?!

— Кажется, для того чтобы нам было веселее, — предположила Вириэль.

— Значит, точно лазарет, — скорбно заключила я. В толпе кто-то нервно ругнулся.

И это было последнее связное высказывание на ближайший час.

Потому что медведь бросился к нам, и бежать пришлось быстро. Все неслись слаженно и в одном направлении. Подумать немного, понять, что можно маневрировать и бежать в любую сторону, мы просто не успели. Сработало стадное чувство: все сбились вместе, стараясь спастись от огромного, матерого хищника, бежавшего удивительно быстро, несмотря на свой размер.

И когда он поддавал лапой под пятую точку отстающему, тот тоже становился очень быстрым.

До конца десятого круга мы добрались с трудом, уже давно осознав, что сидеть ближайшее время будет очень проблематично. Попа горела огнем. Лапа у Реннана была тяжелая. А силищу свою непомерную он не контролировал.

После такого полоса препятствий уже не казалась особенно сложной. Я просто свалилась на первом же метре и уже не могла подняться, лениво слушая, как капитан ругает меня на чем свет стоит.

И только ковыляя прочь с поляны, едва передвигая ноги и потирая ноющие ребра, я с тоской осознала, что койка в лазарете для меня сейчас — предел мечтаний. Несбыточных и сладких.

— Я бы помогла тебе добраться до комнаты, — поддерживая меня, чтобы я не заваливалась, Вириэль бодренько тащила меня в сторону академии. Ну как бодренько? Ковыляла быстрее меня и не охала от каждого движения, — но мне нужно успеть к себе до занятий.

— Доберусь, — мужественно соврала я, — иди.

Эльфийка ободряюще потрепала меня по плечу и как могла поспешила вперед. Следующее занятие у наших групп проходило отдельно. И если на практическую по травоведению я еще могла опоздать и не получить за это нагоняй, то у Вириэль в расписании значилась анатомия двуногих прямоходящих. А опозданий на свой предмет профессор Эрис не терпел.

* * *

Сбежавшая от меня еще утром после физической подготовки, Вириэль не появилась ни на обеде, ни на ужине, и соседка ее, обычно все про всех знавшая и готовая с удовольствием поделиться своими знаниями с окружающими, лишь развела руками:

— Перед обедом пришла, переоделась и сразу же сбежала. Сказала только, что в город и вернется поздно.

— Мира, чего она удумала вообще? — Неосведомленность соседки настораживала и заставляла нервничать.

— Не знаю, но когда вернется, я с ней серьезно поговорю, — сумрачно пообещала орчанка, кроша кусочек хлеба на поднос.

Ужин прошел в гнетущей атмосфере. Миранна злилась на скрытную эльфийку, я переживала и все пыталась понять, было ли утром в ее поведении что-то странное.

К вечеру она также не вернулась. Я специально спускалась на ее этаж, даже соседку ее разбудить умудрилась. Услышала о себе много интересного, но Вириэль не застала.

Ни вечером, ни утром.

Так и отправилась на занятия, не имея никакого понятия о том, куда подевалась эльфийка.

Это меня очень нервировало. Миранну просто бесило. Но поделать мы ничего не могли.

Успокоиться получилось лишь вечером.

В какой-то мере благодаря Асверу.

— Сенья, поторапливайся! Ужин пропустим. — Миранна, как всегда, была бодра и энергична. И это несмотря на целую пару по рунной магии, которую поставили вечером, чтобы присутствовать могли все факультеты. Я выдохлась уже после тридцати минут занятия и оставшийся час старалась не заснуть. Потому собиралась медленно, неохотно, как и большая часть нашего потока. А из аудитории выходила, уделив все свое внимание сумке и не желавшей помещаться в ней тетради. Нетерпеливая Мира подталкивала меня в спину, следя за тем, чтобы я не останавливалась.

Как оказалось, зря я по сторонам не смотрела. Когда тетрадь была удачно утрамбована, а сумка почти закрыта, на пол медленно спланировал клочок бумаги, выпавший из моей сумки и был почти на лету перехвачен чужой рукой.

— Что это у нас тут? — насмешливо поинтересовались над ухом. От звука этого голоса меня передернуло.

Асвер стоял совсем близко, задумчиво разглядывая листок, на котором было что-то написано, и вроде бы не обращал на меня никакого внимания, но стоило просто попытаться перехватить записку, как он неуловимо сместился, зачитав написанное вслух. — В семь в северной анатомической аудитории? — После чего позволил мне отнять листок и едко спросил: — Это случайно не та аудитория, в которой все светильники лопнули позавчера? Если не ошибаюсь, их еще не заменили. Что такое, Ларс, даже свидание тебе назначают в самом темном месте. Не иначе чтобы лишний раз тебя не видеть.

— Шел бы ты своей дорогой, болезный, — зло огрызнулась я. Откуда взялась эта записка, я не знала, но почерк был знаком, возможно, именно поэтому сам факт того, что зломордый ее прочел, меня так бесил.

— Я пойду, но только после того, как поговорю с твоим поклонником, — он улыбался, но глаза были злыми. — Надо же спасти человека. Я совершенно уверен, что несчастный даже не знает, что его ждет.

— А тебе откуда знать, что его ждет? — заступилась за меня Миранна, заглядывая в записку через мое плечо.

— Она же ведьма, это уже само по себе приговор, — проникновенно отозвался этот ущербный доброход, почти с ненавистью глядя на меня.

Передернув плечами, я попыталась справиться с раздражением. Понять, почему он на меня опять злится, не получалось, и это жутко нервировало.

— Вот и держись от меня подальше, — посоветовала, на ходу запихивая листок в сумку. Если бы он был достаточно внимательным, то, возможно, заметил бы, что почерк в записке женский. А может, и нет. Как показывала практика, с головой у него были серьезные проблемы.

У Вириэль в семь часов тоже появились серьезные проблемы. Не с головой, конечно, но ее мне было жалко даже больше. Потому что злющая орчанка — действительно серьезная проблема.

— Я убью тебя, идиотка!

Лично я не стала бы врываться в помещение с такими словами, но Миранна была не мной и могла себе подобное позволить.

— И я рада тебя видеть, — устало отозвалась Вириэль, поднимаясь из-за стола.