Чего еще я не знаю о своем муже?

О чем еще он мне не сказал?

Как много лжи еще осталось?

Мама сжимает мою руку.

– Я просто беспокоюсь о тебе, милая. Вот и все.

– Спасибо. – Ее забота вызывает новую порцию слез, и на сей раз мне не удается с ними справится. – Я тоже немного беспокоюсь о себе.

Тем же вечером, после того как на кухне был наведен порядок, а мама с отцом ушли к себе наверх спать, я снова сажусь на диван, беру ноутбук и открываю страницу Уилла в «Фейсбуке».

Мой муж не был большим любителем социальных сетей.

– Зачем все это? – обычно говорил он. – Это просто место, где люди хвастаются и врут про свою жизнь. Я что, должен поверить, что самый большой придурок в школе сейчас встречается с супермоделью? Простите, но, по-моему, это чушь собачья.

Но все же, как и почти у всех людей на планете, у Уилла была страница в «Фейсбуке»; но заходил он туда крайне редко.

Дэйв плюхается на диван рядом со мной, водрузив голые ноги на кофейный столик и отодвинув большим пальцем ноги цветочную композицию. Теперь мне ясно, почему во многих некрологах есть строка «вместо цветов…». Они тут буквально повсюду, все горизонтальные поверхности, включая кухонные столы и каминные полки, заставлены торжественными композициями из весенних цветов, наполняющих воздух пьянящим ароматом.

– Может, часть отдадим куда-нибудь? Как думаешь?

Я оглядываюсь.

– Я не против. Тут поблизости есть церковь и несколько приютов.

– Отлично. Попрошу Джеймса помочь мне.

– Помочь с чем? – спрашивает Джеймс, входя в комнату с бутылкой и тремя бокалами. Бокалы он держит в одной руке, а другой наполняет их с хирургической точностью, не пролив мимо ни капли.

Дэйв рассказывает ему про цветы, и они договариваются увезти первую партию утром.

– Спасибо, – говорю я, принимая из рук Джеймса бокал. Другой рукой я показываю на экран ноутбука, где открыта страница Уилла в «Фейсбуке», сплошь заполненная постами с соболезнованиями. – Когда люди начали воспринимать «Фейсбук» как инструмент общения с мертвыми? Вот, например. «Уилл, дружище, жаль узнать о твоем уходе. RIP, друг». Они в самом деле думают, что он это прочитает? Он никогда не проверял свою страницу, когда был жив, и уж тем более…

Не в силах закончить, я утыкаюсь носом в бокал с вином.

Дэйв кладет ладонь на мое запястье.

– Перестань мучить себя и выключи ноутбук.

– Не могу. Я ищу подсказки.

Открываю список друзей Уилла. Всего семьдесят восемь имен, и больше шестидесяти из них – это наши общие друзья. Я прокручиваю дальше, нахожу нескольких коллег, бывшего мужа одной из моих подруг, соседа, живущего дальше по дороге, бариста из кофейни неподалеку.

Дэйв наклоняется к экрану, читая через мое плечо.

– Какие подсказки вы ищете, инспектор Гаджет?

– Подсказки вроде Корбана Хейза. – Дэйв хмурится, и я добавляю: – Ты знаешь. Банкир-тире-бодибилдер, которого я встретила сегодня на церемонии. Тот, кто рассказал мне все это про Уилла.

– Из любопытства или из-за подозрений? – спрашивает Джеймс.

Я молчу, обдумывая ответ, но не долго. Да, мною движет любопытство, но после встречи с Корбаном я не могу отделаться от чувства, что есть еще многое, чего я не знаю. Если, кроме Корбана, есть и другие люди, я хочу с ними поговорить.

– И то и другое.

Но здесь я ничего не найду. Уилл ненавидел «Фейсбук», и здесь нет никого, кого бы я не знала или не могла вычислить. В отчаянии я с силой захлопываю крышку.

Джеймс откидывается на спинку дивана, поставив бокал с вином на свой плоский живот.

– Ты просмотрела карточки?

– Какие карточки?

Он указал рукой на композицию на столе, на вазы, выстроившиеся, словно солдаты по стойке смирно, в кухне на барной стойке.

– Ты, должно быть, получила цветы от всех, кого знаешь. Может быть, среди тех, кто их прислал, найдутся и люди, которых ты не знаешь.

Конечно, карточки. Те самые, что мама водрузила в корзинке на стол, те самые, которые я не в силах была заставить себя прочитать. Я вскакиваю с дивана и иду за корзиной.

Джеймс снова наполняет наши бокалы, мы потягиваем вино и просматриваем карточки с соболезнованиями, прерываясь, только чтобы продемонстрировать совсем уж неудачный рисунок или удручающий своей банальностью текст, а того и другого тут немало. Карточек всего около сотни, слащавые и религиозные послания от наших с Уиллом коллег, старых друзей и соседей, тетушек, кузенов и одноклассников, людей, которых я не видела и не слышала много лет.

Дэйв показывает карточку, переливающуюся зелеными блестками.

– Кто такие Терри и Мелинда Филлипс?

– А, это Мелинда Лей, – отвечаю я. – Наша кузина.

Он таращит на меня глаза, а потом начинает ухмыляться.

– Та, что явилась на твою свадьбу в выпускном платье?

Я улыбаюсь, вспомнив, какое сделалось лицо у брата при виде Мелинды, поднимающейся по ступеням церкви в невообразимом синем наряде.

– Терри ее третий муж. Или четвертый? Я сбилась со счета. И это было не платье для выпускного.

– Именно для выпускного, и оно было ужасным, к тому же на два размера меньше. – Он начинает в подробностях описывать злополучное платье Джеймсу – кружева, оборки, трещащие швы, а я возвращаюсь к оставшемуся вороху.

Просмотрев еще несколько карточек, я натыкаюсь на кое-что интересное – неизвестное мне имя, напечатанное под ничем не примечательным посланием. Я поворачиваюсь к Джеймсу:

– Ты учился в Хэнкок?

Он смотрит на меня как-то странно.

– Здесь написано: «Глубочайшие соболезнования в связи с вашей утратой, средняя школа Хэнкок, выпуск 1999 года». Это школа, в которой ты учился?

Он качает головой:

– Я никогда не слышал про это место. Может быть, это альма-матер Уилла?

– Нет, Уилл ходил в Центральную. Я знаю, потому что вытянула это из него, когда планировала ту поездку в Мемфис на нашу первую годовщину. Помнишь?

– Которая так и не состоялась. – Дэйв знает, что мы с Уиллом не поехали тогда в Мемфис, и знает почему. И теперь по выражению на лице брата я понимаю, что мы с ним думаем об одном и том же: «Кто учился в Хэнкок?»

Потом он вдруг делает большие глаза и подскакивает с дивана.

– Сейчас вернусь.

Он бросается по коридору, потом вверх по лестнице, слышно, как он топает у нас над головой. Сидящий рядом со мной на диване Джеймс ставит бокал на тумбочку, достает из кармана телефон и начинает что-то набирать большими пальцами.