– Может быть, Индия подскажет, к кому мы могли бы обратиться. – Я беру сумку и встаю.

Дэйв собирает альбомы.

– Иди вперед, я положу это на место и догоню.

Я нахожу Индию у стойки информации, где она складывает возвращенные книги в расшатанную тележку. Услышав мои шаги, она поднимает взгляд:

– Нашли то, что искали?

– Вроде того. Я хотела спросить, в школе остался кто-то из учителей, работавших в 1999 году?

– Ну конечно, и не один. Вы хотите проверить, не вспомнит кто-то из них вашего мужа?

Я киваю.

– Что ж… – Она опирается на тележку и на секунду задумывается, потом ее лицо светлеет. – Я совершенно уверена, что наш тренер по бейсболу окончил Хэнкок в 1999 году. Не знаю, был ли он знаком с вашим мужем, но начать лучше всего с него.

Она смотрит на часы и задумчиво постукивает пальцами по щеке.

– У вас есть примерно час до начала занятий, а это значит, что вы можете найти его в спортзале.

Мы с Дэйвом находим человека, по описанию похожего на тренера Миллера, в темном коридоре в конце спортивного зала для старшеклассников, где он занят тем, что тащит металлическую корзину с бейсбольными мячами. Над его головой гудит и потрескивает одинокая лампа.

– Вы тренер Миллер? – спрашиваю я, подойдя к нему так близко, что становится ощутим запах его одеколона. Такое впечатление, что мужчина искупался в нем, от сильного запаха, особенно в сочетании с другими ароматами, которыми пропитан воздух, – бенгальских огней и потных носков, – у меня начинает першить в горле.

Он смотрит на меня, глаза почти не видно из-под козырька бейсболки с эмблемой средней школы Хэнкок.

– Ага.

Индия не шутила, когда говорила, что он сложен как полузащитник. Тренер Миллер был огромен – под два метра ростом, мощный костяк и накачанные мускулы, уже начавшие обрастать жирком, под мешковатой уличной одеждой, джинсами и рубашкой поло с длинными рукавами. Он опять скрывается в комнате и спустя пару секунд появляется вновь с еще одной корзиной, на сей раз с перчатками.

– Библиотекарша сказала нам, что вы окончили эту школу в 1999 году.

– Да, верно. – Он закрывает дверь на ключ, который затем сует в задний карман джинсов. – А вы кто?

– Меня зовут Айрис, а это мой брат Дэйв. Мы надеялись, вы сможете рассказать нам, что помните об одном из бывших одноклассников, Уилле Гриффите.

– Нет. Я такого не знаю. – Он наклоняется, чтобы взять одну из корзин.

Я вынимаю из кармана телефон и включаю его, на экране возникает наша с Уиллом фотография.

– Это он. Уильям Мэтью Гриффит. Узнаете его?

С громким вздохом он устремляет взгляд на экран, затем ставит корзину и смотрит снова.

– Вот этот? Так это же Билли Гриффит.

Сердце у меня замирает.

– Так вы его помните?

– Все, кто учился тогда в Хэнкоке, помнят Билли Гриффита. – Он поднимает голову и смотрит на меня с подозрением. – Так вы говорите, кто?

– Айрис Гриффит, его жена.

От удивления тренер коротко выдыхает, так быстро и резко, что выдыхаемый воздух колышет прядь волос, лежащую на моей левой щеке.

– Не может быть.

– Простите?

– Просто… – Он неторопливо окидывает меня взглядом с ног до головы, надолго задерживаясь на моих округлостях, так что я уже с трудом могу это выносить, а потом усмехается, и это совсем сбивает меня с толку. Если его взгляд был оценивающим, то улыбку даже отдаленно нельзя назвать дружелюбной. – Раньше ему нравился совсем другой тип.

Может, и так, но зато я хорошо знаю, что за тип этот парень. Когда-то все мальчишки хотели быть похожими на него, а девчонки мечтали пойти с ним на свидание. Он самодовольно шагал по школе с мячом под мышкой и с пустым рюкзаком, а его мысли не простирались дальше следующей игры. Тот самый тип, от превращения в которого я предостерегаю своих учеников в академии Лейк-Форест.

Я стараюсь, чтобы мой голос звучал невозмутимо.

– Разве?

– Вы носите пистолет в сумочке или в заднем кармане? Вы слышите у себя в голове голоса, которые велят вам, ну, не знаю, стрелять или резать колеса?

Его вопрос заставляет меня вспыхнуть от негодования, но я сдерживаюсь.

– Конечно нет.

– Вот видите, это не его тип. – Он наклоняется, чтобы поставить корзину на пол. – А теперь, если позволите, я хотел бы подготовиться к уроку.

Не дожидаясь ответа, он разворачивается и выходит из зала.

Я бросаю на Дэйва смущенный взгляд, и он в ответ пожимает плечами. Мы выходим вслед за тренером.

– Тренер Миллер, подождите. – Он не останавливается, даже не замедляет шаг. Ноги у него длинные, и шаг вдвое длиннее моего, так что, чтобы догнать его, мне приходится перейти на бег. – Пожалуйста, уделите мне всего десять минут своего времени. Не знаю, в курсе ли вы, но мой муж был среди пассажиров самолета, который недавно разбился, и я…

– Послушайте, леди, – говорит он, разворачиваясь ко мне так быстро, что я почти налетаю на него. – Я последний человек из тех, кого вам стоило бы расспрашивать о Билли Гриффите. Не люблю говорить плохо про мертвых, и вам я ничего говорить не собираюсь. Остальное сообразите сами.

– Я не прошу вас приукрашивать воспоминания. Я только хочу знать правду.

Он медленно и упрямо качает головой:

– Мы не были друзьями. У нас были разные компании, и мы не ладили. Не знаю, что еще вам сказать.

– Расскажите мне, каким он был. Сколько вы с ним были знакомы, кто были его друзья и где он жил. Расскажите мне все, что можете, потому что…

Все еще качая головой, тренер Миллер делает шаг назад, потом еще один, а затем его большое тело начинает готовиться к побегу, а это значит, что я рискую его упустить. Набираю в грудь побольше воздуха и заставляю себя продолжать, заставляю сказать этому незнакомому человеку, что меня действительно интересует:

– Потому что мой муж лгал мне, ясно? Он лгал о многих вещах. В тот день, когда самолет разбился, он сказал мне, что летит в Орландо, а не в Сиэтл. Я понятия не имела, что он вообще когда-либо был в этом городе. Я всегда считала, что он из Мемфиса.

Интересно, а какой в Мемфисе акцент? Вопрос приходит мне в голову внезапно. У Уилла не было выраженного южного выговора, особенно по сравнению со мной, и он никогда не использовал все эти жаргонные словечки, которые обожают все южане. Может, в Мемфисе так не говорят? Понятия не имею.

Тренер Миллер замирает, брови исчезают под козырьком кепки.

– Билли сказал вам, что вырос в Мемфисе?

– Да.