– Ты напоминаешь мне Ясень, – сказал он, едва заметно улыбнувшись. – Твое имя Аск?

Я удивленно посмотрел ему в глаза и кивнул.

– Я чувствую, что твое дерево с тобой. Не так ли? – спросил он.

– Мое дерево? – не понял я. И тут вспомнил о нашем ясене, который я все это время носил с собой в рюкзаке. Я осторожно положил Сольвейг на землю и достал дерево. После чего поставил его перед стариком.

– Мед доступен только тем, кто является частью этого леса. Священная Земля должна принять тебя. Никак иначе ты не сможешь получить Мед, – сказал он, смотря на ясень.

– Не очень понимаю… Что я должен сделать?

– Попробуй посадить свое дерево. Но Священная Земля примет его, только если твои намерения высоки. Если Мед тебе нужен действительно для спасения жизни.

Я посмотрел на ясень, потом на мгновение обернулся к Барни и нашему спутнику. После чего посмотрел на старика Секвойю. Он добродушно кивнул. Я сделал небольшую ямку в земле и аккуратно посадил в нее ясень. Я сидел на коленях, рядом лежала Сольвейг. Я смотрел то на старика, то на ясень. Ничего не происходило. Секвойя не сводил глаз с моего дерева.

Ожидание и Тишина. Они, казалось, поглотили все. Я был уверен, что Священная Земля примет мой дар, потому что мои намерения были честны. Я закрыл глаза и увидел радугу. Она была прекрасна. И тут услышал голос, звучащий то ли в голове, то ли наяву.

– Аск, – взывал он ко мне.

Я открыл глаза и увидел, что мой ясень светится фиолетовым светом.

– Вы слышали этот голос? – спросил я у Секвойи. – Что происходит? Священная Земля приняла меня?

– Да, – ответил он, – твой цвет – фиолетовый. Цвет миссии. Хм… – задумался он. – Ты ведь хочешь спасти жизнь… Почему ты получил цвет миссии?

– У нас есть миссия, – ответил я.

А он улыбнулся и сказал:

– Теперь ты можешь спасти ее. Идите.

– Но куда нам идти? – спросил я, поднимаясь с колен. Сольвейг была у меня на руках.

– Идем! – услышал я за спиной. Это крикнул наш спутник. Я поклонился старику Секвойе и направился к ожидавшим меня Барни и спутнику.

– Ты теперь часть этого леса. Священная Земля приняла тебя. Помни об этом. Твое дерево будет здесь, пока ты жив. Ты вернешься сюда, когда закончишь свою миссию, – услышал я голос Секвойи мне в спину. – А пока… поторопись, чтобы спасти жизнь.

Я обернулся и кивнул.

– А какой у вас цвет, Секвойя?

– Белый, – ответил он, улыбнувшись и слегка удивившись, что я спросил. – Белый – цвет знаний.

Барни шел рядом со мной и улыбался. Он светился от радости, я же не очень осознавал, что происходит. Мысли были только о том, чтобы спасти Сольвейг. Мои руки были в крови.

Внезапно наш спутник остановился и поклонился:

– Мое имя Лундвар. Я Хранитель и Воин Священного Леса.

Я поклонился ему в ответ и спросил:

– Мы направляемся за Медом?

– Мы уже пришли. Это Медовый Эвкалипт. Ты должен дотронуться до него, – сказал он, уступив мне дорогу.

Я сел на колени перед деревом, положив Сольвейг рядом и, закрыв глаза, коснулся руками ствола. Мои ладони наполнялись теплом, я чувствовал сладкий запах. Через несколько секунд я открыл глаза и положил руки на голову Сольвейг. Над ней появилось слабое свечение золотистого цвета. Одну руку я оставил на голове Сольвейг, а другой снова коснулся дерева. Я был проводником. Через меня проходило тепло, свечение над девушкой становилось все ярче. Оно ослепляло, как солнце, и уже невозможно было увидеть даже Барни и Лундвара, стоящих неподалеку. Я закрыл глаза.

Из дневника Сольвейг

Я открыла глаза. Вокруг была Тьма. Невозможно было что-нибудь увидеть или услышать. Я находилась будто в невесомости. Не чувствовала земли, не могла определить, где верх, а где низ, стою я или лежу. Уши словно заложило, глухая тишина.

Единственное, что удержало меня от того, чтобы сойти с ума, – это дыхание. Спокойное и размеренное. Негромкое и чистое. Это мое дыхание?

Времени тоже будто не было. Как долго я нахожусь здесь, как давно я очнулась? Времени нет. А есть ли я? Это сон или я живу? Или?..

Надо попытаться вспомнить хоть что-то. Обрывки воспоминаний будто бы из другой жизни.

Вдруг я увидела, как неподалеку от меня появился песок. Он сочился из ниоткуда и падал в никуда. Он распространялся в пространстве очень быстро и вскоре обрел форму небольшого островка. А через мгновение появился силуэт. Я по отношению к нему была почти вверх ногами и попыталась перевернуться, но в невесомости мне удавалось делать это очень медленно.

– Я Игг Ма́нне, – услышала я. – Давно ты искала встречи, не так ли, Сольвейг?

Я присмотрелась, но мне не удалось увидеть лица. Я хотела было что-то сказать, но горло сдавливало.

– Ты умираешь, Сольвейг, – сказал он, прохаживаясь по своему островку. – Ты уже никогда не выберешься отсюда. Можешь считать, что это твой последний разговор. Видишь, как получается… Ты проделала немалый путь, ты даже нашла людей, которые поверили в тебя, а все закончится вот так… Ты не думаешь, что где-то допустила ошибку? Может быть, ты взяла цель себе не по силам?

– Вера… – вдруг удалось тихо произнести мне.

Силуэт дернулся:

– Ты что-то сказала?

– Я не перестану верить!

– Я тебя не понимаю… – продолжил он. – Уже все кончено. Ты здесь и никак не сможешь выбраться. Я мог бы убить тебя прямо сейчас, если бы пожелал, но считаю, что это было бы слишком просто. Ты доставила мне немало хлопот. Хочу, чтобы ты поплатилась за это самой высокой ценой.

– Моя цель осталась прежней. Где бы я ни была. Я же еще жива.

Он ухмыльнулся, из его сжатого кулака сочился песок.

– Твоя судьба уже решена. Давно решена, – отрезал он. А через мгновение все с той же невидимой улыбкой продолжил. – Неужели ты сама не понимаешь? Ты одна. Твои спутники бросили тебя. Впрочем, давай по порядку. Как там звали того провинциала из третьего сектора. Нэм? Хм… Он пробыл с тобой достаточно долго. Удивительно, на что может пойти человек ради своих целей. А его целью было вовсе не идти против меня, он просто хотел интересной жизни, вырваться со своей маленькой планетки, стать героем.

– Мне это было понятно с самого начала.

– Хм… Ну а что насчет Бернхарда? Этого здорового парня с планеты Гард? По-моему, даже хорошо, что он бросил тебя. Помнишь, сколько проблем было из-за его безответственности или… может, он специально это делал? А кстати, мне совсем не понравились его картины. Он вообще хоть что-то полезное сделал?

– Тебе все-таки удалось найти штаб?