Я немного оскорбилась, услышав, как было названо место, в котором выросла. Хрустальный дворец точно не захолустье! Но рассказать правду я не могла, а поэтому не стала акцентировать на этом внимание, все мои мысли улетучились домой. Я скучала по родным…

— У нас часто проводились вечера поэзии, — мечтательно проговорила я, предаваясь воспоминаниям. — Мы собирались вместе…

— Фи, скукота какая! — оборвала меня Эри, крутясь перед маленьким зеркальцем. Я обиженно на нее посмотрела, но подружке было не до меня. Все ее внимание занимал выбор между низкой ценой мелкого янтаря и кулоном с крупной каплей.

— Нет, давайте эти, — наконец определилась она, протягивая продавцу монетку. — Как тебе, Ханна?

Я пробурчала нечто неразборчивое, не желая обидеть подругу. Янтарь — это не то, что может мне понравиться.

— А ты не хочешь и себе что-то присмотреть? — полюбопытствовала подружка, не в силах отойти от лавки ярких украшений. — Они все такие прелестные!

— Не думаю, — отозвалась я, желая поскорее уйти и найти более спокойное место.

— Почему?

Я вздрогнула, когда над моим ухом раздался голос Эвина. Он аккуратно отстранил меня, подходя к лоточку с украшениями. Наклонился, внимательно рассматривая их, иногда перебирая рукой.

— Янтарь — это слезы дерева. Природа оплакивает беды, которые испытывает земля. Это символ нашей стихии. Янтарь дает энергию и в то же время напоминает, как драгоценно все то, что даровала нам природа.

Я замерла с открытым ртом, слушая Эвина и не зная, что сказать. С такой точки зрения на янтарь никогда не смотрела. Пожалуй, это самое интересное, что я когда-либо слышала.

— Я бы хотел что-то выбрать тебе…

Смущенно попыталась отказаться, ведь сама могу их купить, но Эвин не пожелал слушать.

— Это дар от меня… — здесь он на миг замер, запуская в гущу украшений руку и извлекая одно. — Я хочу, чтобы этот камень напоминал обо мне. Символизировал мое раскаяние. Мне стыдно за то, что так некрасиво повел себя, не поверил тебе.

В его раскрытой ладошке оказался кулон со слезой, в которой покоилась белая бабочка. Не спрашивая моего мнения, он заплатил продавцу нужную сумму и подошел ко мне, близко-близко, аккуратно застегнул цепочку на шее. Я ощутила холодный металл и смущенно отвела взгляд, глядя на Эри. Подружка только хитро улыбнулась, тихонько стоя в сторонке. Ее лукавые взгляды в нашу с Эвином сторону неприятно удивили.

Эвин с неохотой отстранился, и я смогла рассмотреть подарок в зеркальце, касаясь пальцами теплого янтаря. Действительно, это украшение очень красивое и необычное. Застывшая бабочка в камне завораживала.

— Эта бабочка как ты, — неожиданно прошептал Эвин.

Я украдкой посмотрела на него, замечая, что его щеки, как и мои, пылают ярким румянцем.

— Нравится?

Кивнула, снова рассматривая кулон. На этот раз я не врала — он в самом деле мне нравился.

— Только я бы не хотела оказаться на месте этой бабочки, — весело улыбнулась, поднося янтарь к глазам, чтобы посмотреть, как лучики солнца играют внутри

— Как ни посмотрю, ты все меняешь возлюбленных как перчатки?! — ехидный голос Франа над ухом заставил поежиться.

Не знаю зачем, но я быстро запрятала кулон в лиф платья, только потом осознав, как глупо со стороны это выглядело.

— Фран, что ты здесь делаешь? — невежливо осведомился Эвин, собственнически заводя меня за спину. — После того, что ты сделал, и на десять шагов не имеешь права подходить к ней!

— Так я же исключительно из лучших побуждений, — на удивление Фран не стал как-то оспаривать слова Эвина, а сменил тактику, изображая из себя саму невинность.

— Тебе лучше уйти, иначе…

— Иначе что? — грубо оборвал пепельноволосый, в его голосе послышались знакомые стальные нотки.

Это разозлило Эвина, и он, сжав кулаки, двинулся в сторону Франа, но я остановила его, повиснув на локте. Мне не очень хотелось, чтобы мальчики из-за меня подрались. У Эвина могли быть потом проблемы.

А вот кому вся ситуация доставляла удовольствие — это Эри. Она с любопытством переводила глазами то на одного, то на другого юношу, ожидая яркого скандала. Даже достала из кармана купленных сладких орешков и теперь уплетала за обе щеки, чувствуя себя зрителем уличного вертепа.

— Доказательств нет, так что не смей меня в чем-либо обвинять. Я даже и близко к ней не подходил, — умело соврал Фран, даже не краснея от своей наглости.

— Но ведь я все слышала своими ушами! — тут уже я вспылила.

— Это еще доказать надо. Никто не будет разбираться без доказательств. Иначе, это означает принять сторону одного из учеников и оскорбить другого, показав свою предвзятость, — осадил меня пепельноволосый, заставляя смущенно отвернуться. Как ни прискорбно осознавать, но он прав.

— Однако, я готов попросить прощение, — вдруг произнес маг воздуха, совершенно другим тоном.

Я из-под ресниц удивленно взглянула на него, ожидая подвоха. Фран как ни в чем и не бывало, продолжил:

— Хоть я и не виноват во всем случившемся, готов извиниться. Ведь чувствую свою вину. Косвенно, но мое имя фигурирует в этом деле. Не хочу, чтобы ты считала меня таким уж негодяем.

— Поздно, — сухо отозвалась, не понимая, к чему весь этот спектакль, — уже считаю.

— У меня тоже есть для тебя дар, — неожиданно произнес он, извлекая из куртки пакетик из крафта. — Который, кстати, больше подходит твоему вкусу, чем какой-то фальшивый камень.

Я покраснела. Он видел! Более того, словно из уст сорвал мои слова. Именно так я думала о янтаре… до того момента, как Эвин не рассказал о нем. Теперь камень в моем воображении был чем-то большим, нежели обычной подделкой.

— Это слезы природы! — оскорбилась я, защищая Эвина. Друг стоял рядом, красный, будто сердолик.

— Вы природники, как что-то придумаете. Обычная ископаемая смола! — фыркнул пепельноволосый, протягивая мне пакетик. — Возьми, с моими самыми искренними сожалениями.

— Не бери, — обеспокоено проговорил Эвин, но меня слишком мучило любопытство. Наверное, не стоило, но я взяла «подарок», осторожно заглядывая внутрь. Картофель?

Я изумленно посмотрела на Франа, который сиял белозубой улыбкой.

— Думаю, что эта сладость хоть немного скрасит твое ужасное настроение. Ведь скоро ты покинешь нас…

Харке-ка! Ему удалось меня разозлить. Но мне не хотелось, чтобы он видел это, чтобы радовался, что у него вышло задеть мои чувства. Поэтому я невозмутимо осведомилась:

— А чего неочищенные? Я бы сейчас съела одну.

Признаться честно, я и правда бы съела — мне понравился вкус сырой картошки. Не понимаю, почему все так кривятся?

— О, ты же не знаешь! — вклинился довольный Эвин. — Ханну никуда не выгоняют. Профессор Крэйф осознал, что ошибся и изменил свое решение.