– А сами они, кстати?..

– Ничего нового. Я в присутствии Дениса разговаривал – и с «самим», и с «мадам»… «Попрощался, ушел, собирался домой… Пил немного…»

– Да! Для них исчезновение Виктора – удар, – заметил Зайченко. – Мы, конечно, ничего не говорили, но они догадываются…

– Насколько я знаю, Мейер финансировал строительство порта? И немецкие гимназии в России? И покупка квартиры… – Виноградов задумался. – А не может так быть, что кому-то не хочется…

– Ага! Заговор против семьи фабриканта! Кровавые интриги в бензиновой луже! – не преминул съязвить Корзун.

– Ну он, положим, не только фабрикант… Все-таки – национальный вопрос, экология…

– Стоп! Это – политика. Политикой я не занимаюсь! – поднял вверх растопыренные ладони Профессор. – И потом, при чем здесь шеф? Лично его смерть на финансовом состоянии Мейера, как я понимаю, не скажется?

– Практически никак, – в очередной раз пожал плечами Орлов. – Будут некоторые мелкие сложности – с правом подписи, счетами, но… Это все легко решаемые вопросы.

– Вот! Овчинка выделки не стоит. Другое дело – если это какие-то разборки на почве шоу-бизнеса: доля прибыли с проката, чьи-то интересы на кинорынке…

– Нет! – Реакция Ивана Ивановича была достаточно категоричной. – В последние три месяца никаких серьезных наездов не было, все вопросы решались… Пару раз наши бандиты перетирали с чужими…

Виноградов поморщился – ему было неприятно слышать этот полублатной жаргон:

– Вам виднее… Старые какие-нибудь заморочки не всплывали?

– Я понял! Мы проверим еще раз – и насчет кинобизнеса, кстати! – привлек к себе внимание Корзун. – Я вчера встречался… ну, вы понимаете с кем. Мы обговорили это дело, он обещал помочь, подключить все силы…

– Хорошо…

– Но пока – ничего! На них, бандитов, никто не выходил…

– А Виктора, кстати, инструктировали?

– Да. Он знает, кого в случае чего назвать, кем прикрыться. Телефон учил…

– Ладно, – сменил тему Виноградов. – В эти проблемы я не лезу: жизнь отвадила. Надо либо ментом быть, либо бандитом – пополам не получается… Кстати! Женя! Тебя нужно похвалить: смотрю, усиление постов на объектах, АОНы… Молодец, оперативно!

Начальник службы безопасности расплылся в улыбке:

– Все офисы перекрыты, склады, типография! У начальства на квартирах такая охрана – звери! К денисовской жене массажиста не пустили, руку ему вывихнули…

Под общий хохот Зайченко подтвердил:

– Точно! Но ничего – скромнее будет…

– И на квартире у шефа тоже… Ленка больше не возмущается, кажется, начинает понимать.

– Да она с самого начала догадывалась! Да! Обрати особое внимание на переезды – выход из дома, дорога на работу, вход в офис… И вообще по городу – по возможности поменьше перемещений. Это – самое уязвимое.

– Точно-точно, Денис! И не улыбайся! – поддержал Виноградова Профессор. – В квартиру-то вряд ли кто полезет, а вот по пути… И не только вы, мужики, семья в первую очередь: в школу, в магазин, еще куда – только под охраной! Ничего, некоторое время придется потерпеть.

– Еще что сделано?

– Морги… Больницы – и такие, и психушки… – Впечатлительного Дениса передернуло. – Я лично все объехал, денег дал. И фото. Теперь постоянно отзваниваемся. Слава Богу, никаких результатов.

Виноградову стало жаль парня, но приходилось руководствоваться соображениями целесообразности:

– Отлично. Это останется под твою ответственность… Понял?

– Да. Сделаю.

– Что насчет баб? Помнишь, ты говорил…

– Тоже полный ноль. По записной книжке проверил, так, в столе покопались… Ничего! Была пара сомнительных телефонов, я тут кое-какие старые связи пощупал, Иваныч подсказал… Голяк. Дохлый номер!

– Придется поверить. Но ты все-таки еще раз проверь, может, какая-нибудь девка из «Рекламы-шанс». Или из ваших, издательских?

Последнее предположение было тут же отметено бурным шквалом единодушных возгласов:

– Не-ет!

– Я бы знал, разве у нас чего скроешь?

– Володя, ты ж моряк – помнишь «Первое правило», – осклабился от близости любимой темы Зайченко. – «Если хочешь жить в уюте, не… люби в своей каюте!» – так, кажется, у вас говорят?

– Все, хватит… – отсмеявшись, вернулся к своим записям Профессор. – А то время позднее… Значит, что у меня? Ну, во-первых, по отделениям милиции: проверили книги доставленных, заявления… С участковыми и кое с кем из оперов перетолковали, тоже раздали фотографии – объяснили, что обижены не будут.

– Шум не подняли?

– Нет. Аккуратно. – Виноградов знал, что, если Профессор уверен, значит, это действительно так. – Все отделения в центре, потом рядом с домом шефа, по пути возможного следования… В общей сложности двенадцать.

– Из семидесяти с лишним? – вздохнул Владимир Александрович.

– Для первых суток неплохо, – насупился Профессор. – Тем более что это не основное мероприятие… Так, страховка.

– Согласен.

– Параллельно задействовали и ребят из «гебе»: они через свою ментовскую агентуру прозондируют относительно самих наших коллег.

– В смысле? – не понял Денис.

– Ты же помнишь? Говорил о том, что могли и стражи порядка забить… или ограбить… Ну вот, мы это и отрабатываем! На всякий случай…

– А что по первой версии? Транспортной, так сказать?

– Проверили железнодорожные кассы – нет. В аэрофлотовском компьютере – тоже нет. Залезли в массив данных «Финнэйра» и «КЛМ» – на фамилию шефа ничего. Но продолжаем дальше работать – за спекулянтов билетных взялись, подняли таможенных знакомых… Ищем!

– Теперь я доложу, – как бы подводя итог совещания, произнес Орлов. – Относительно кредитной карты… На третье число оставалось семнадцать тысяч долларов, с того времени деньги не снимались – никаких данных о платежах. На всякий случай я от имени фирмы уведомил об утрате, они уже доведут до сведения своих кассиров.

– Прекрасно! И последний вопрос… Иваныч, у меня вся пресса «на товсь!» стоит, только дай сигнал. Сразу же по «Информ-ТВ», и телетекстом, и в газетах с фотографией опубликуем… И о розыске, и о вознаграждении… И завтра можно будет заявление подавать в милицию… Дашь указания? – Зайченко, судя по всему, признал старшинство Орлова и уже обращался к нему соответственно.

– Я звонил в Москву… Там пока очень не хотят скандала. Это может здорово ударить – и по банку, и вообще… Короче, они оставляют на наше усмотрение, но так, чтоб по возможности…

Виноградов догадывался о существовании неких «москвичей», стоящих над Мареничем, но глубоко в эти вопросы старался не вникать, наученный горьким опытом: во многих знаниях многие печали… Тем более на его деятельность как сотрудника фирмы эти далекие и, очевидно, могущественные люди влияния не оказывали. Профессор, судя по всему, был более осведомлен: