На этой первой фазе мы не только говорим о гневе вообще, но и персонализируем его, изучая ситуации и вещи, которые могут вызывать недовольство и которые на самом деле приводят нас в бешенство, телесные проявления гнева и как выражается наш гнев, то есть его динамику, собственно процесс гнева.

Чтобы найти более адекватные пути выхода наших гневных чувств, сначала нужно проанализировать, как мы в настоящее время выражаем эти чувства. Дети не связывают ретрофлексивные, проективные и дефлексивные формы поведения с выражением злости, но они могут начать что-то понимать относительно самих себя. Так, однажды я попросила группу мальчиков одиннадцати – двенадцати лет назвать мне все слова, которые они произносят вслух или про себя, когда сердятся. Выписав их на доске (несмотря на эпатажность некоторых выражений), мы увидели, что некоторые слова имели наступательный, атакующий смысл, в то время как другие отражали внутренние эмоции. Поговорив о них немного, мы стали обсуждать наши собственные способы обуздания гнева – внутренние и внешние. Затем я попросила ребят закрыть глаза и дала упражнение на релаксацию. В конце его я спросила: «Что вызывает ваш гнев? Выберите что-то одно, что вызывает вашу ярость или что рассердило вас сейчас или в прошлом. Что вы делаете в такие моменты? Вы движетесь внутрь или вовне?» Дети рисовали картины на тему, как они ощущают гнев внутри своего тела или что они делают в приступе ярости, используя для этого разные цвета, линии, формы, каракули и символы. Таким образом, каждый ребенок наглядно изобразил процесс развития собственного гнева. Один мальчик нарисовал лабиринт, приклеив фигурки своих друзей в одном углу, а свою – в противоположном. Он объяснил, что когда ссорится со своими приятелями, чувствует собственное одиночество и изолированность, но не знает, как помириться снова. Свою картину мальчик назвал «Одиночество». Другой мальчик изрисовал темными каракулями всю страницу вокруг лиц своих родителей. Он сказал, что когда был зол на родителей, то почувствовал как будто помешательство и испугался того, что мог натворить в таком состоянии. На индивидуальной сессии шестнадцатилетняя девушка изобразила жирный черный квадрат вокруг яркого желто-оранжевого круга. По ее словам, в моменты гнева ее добрые чувства сжимались в комок и она не знала, как их освободить. Такое же сжатие ощущало и ее тело.

Вторая фаза

Вторая фаза работы с гневом заключается в том, чтобы указать ребенку новые, более эффективные способы выражения своего гнева. Нужно предложить ему как можно больше вариантов для безопасного и неразрушительного высвобождения переполняющего его гнева. Взрослые не хотят видеть и, как правило, не выносят детского негодования, поэтому дети не получают навыков правильного выражения этой эмоции, которая, тем не менее, должна вырваться наружу.

Прежде чем начать с ребенком работу над безопасной экспрессией, нам нужно пройти несколько важных этапов. Вопервых, я должна помочь ему понять, что такое гнев, научить его распознавать гнев. Это первый шаг к тому, чтобы ребенок почувствовал себя сильным и цельным и перестал боязливо избегать или скрывать свой гнев или разряжать его каким-то непрямым способом, что может нанести вред и ему самому, и его близким. Во-вторых, ребенку необходимо внушить, что злиться – это нормально, естественно и в разные моменты присуще всем людям, что гнев – это просто гнев, обычная эмоция, которую нельзя считать плохой или хорошей, и с что ним все в порядке, когда он сердится. Я хочу помочь ребенку принять собственное чувство гнева. В-третьих, я могу научить ребенка осознанно выбирать способ выражения своего гнева: выплескивать его непосредственно или как-то приватно, косвенно, поскольку эмоциональной энергии так или иначе надо дать выход. Наконец, мне нужно дать ребенку как можно больше конкретных способов для выражения гнева – как непосредственного, так и более косвенного.

Вот краткий перечень этих важных шагов:

1. Осознание своего гнева: «Я зол».

2. Принятие своего гнева: «Злиться – это нормально».

3. Выбор способа выражения гнева.

Детям непросто дается открытое выражение гнева. Они очень рано понимают, что открытое выказывание недовольства в ясной и напористой форме влечет за собой неодобрение, наказание и другие тяжелые последствия. Один мальчик говорил мне: «Если я скажу директору, что я в действительности думаю о школе, он, скорее всего, исключит меня». Особенно тесно с проблемой выражения гнева связано отношение к детям как к гражданам второго сорта. Когда ребенок понимает, что открытая и прямая демонстрация чувств приносит ему проблемы, он пытается найти другие способы самовыражения, которые, как правило, несут ему еще больше проблем. Поэтому крайне важная задача для психотерапевта состоит в том, чтобы помочь детям в решении данной дилеммы. Добавляет ей сложности и тот факт, что в попытке проявить свои эмоции дети, как правило, идут по пути регресса. Они теряют способность к разумным действиям и начинают походить на очень маленького ребенка, громко выкрикивая грубые, чересчур общие и часто непристойные фразы.

Неотъемлемая часть работы – это занятия с целыми семьями и просвещение родителей относительно эмоциональной жизни человека. Очень часто на семейных сессиях я задаю родителям вопрос, как они справляются с чувством гнева, и бывает очень интересно и поучительно выслушать самые разные точки зрения по этому поводу. Каждый человек, включая детей, обладает собственной позицией по всем вопросам, и каждое мнение ценно для его обладателя. Иногда в результате моего вопроса разгорается оживленная дискуссия. На занятиях с семьями я часто даю задание, чтобы каждый из членов семьи по очереди называл то, что он ценит или любит, и то, что его возмущает, раздражает. Бывают случаи, когда один из членов семьи затрудняется вспомнить что-то, что ему не нравится (или, как минимум, не решается это назвать). Иной раз сестра, например, впервые имеет возможность услышать, что именно в ней нравится ее брату. Пройдя несколько кругов, мы обсуждаем услышанное. Я делаю обобщение, а каждый участник высказывает свое мнение или опровергает сказанное. Практика открытого выражения недовольства важна для семьи в целом, и часто после таких занятий жизнь и взаимоотношения людей в корне меняются. Кроме того, на семейных сессиях всплывают все проблемы, которые необходимо разрешить.

В ходе такого упражнения пятнадцатилетняя Элен, страдавшая булимией – нарушением питания, включающим переедание и вынужденную рвоту, – открыто и энергично выразила чувство неприязни к своим родителям. Семья была шокирована. В этом доме царили любовь, доброжелательное отношение друг к другу и стремление избегать конфликтов. Складывалось впечатление, что роскошный фасад удерживается на скрытом от посторонних глаз прогнившем фундаменте. Приподняв завесу, мы получили возможность разглядеть проблему, изучить и проработать ее. Элен больше не задыхалась от гнева. Но чтобы это стало возможно, данная семья должна была усвоить некоторые вещи. Прежде всего, нужно было дать родителям представление о чувстве гнева – показать им пагубность его подавления и объяснить, в частности, как сложно ребенку открыто выразить свое недовольство. Во-вторых, прежде чем открыто выразить неприязнь к своим родителям во время сессии, девочка должна была обрести внутреннюю поддержку. Но еще до этого я должна была наладить хорошие отношения и с ребенком, и с его родственниками. В отсутствие хорошего контакта между нами у родителей могло сложиться впечатление, что их критикуют или ругают. Если люди начинают защищаться, патологическая ситуация лишь усложняется, но не разрешается. Я считаю, что построить нормальные отношения с клиентами – это моя прямая обязанность.