— Ударился о дверь, ничего страшного… Ты замечательно выглядишь, мам. Это платье тебе очень идет.

Франс сделала грациозный пируэт.

— А отец сегодня разворчался, когда увидел это платье. Это же надо — в кои-то веки я решила себя порадовать обновкой, а он вздумал меня в этом упрекать! Устроил настоящий разнос… Ладно, ступай к ним, мне нужно еще кое-что сделать.

Виго послал ей воздушный поцелуй и направился в «залу» — иными словами, в гостиную. Если сам он унаследовал гибкость и изящество от матери, то Станислав, его брат, больше походил на отца: коренастый, мускулистый, с плечами боксера и руками, похожими на надутые резиновые перчатки. Он выглядел моложе своего возраста — отчасти потому, что с его лица до сих пор не сходили юношеские прыщи.

— Что, опять говорите о лошадях? — спросил Виго, слегка хлопнув отца по плечу.

— А то! — ответил Иван, постукивая деревянной ногой по каменным плиткам пола. — Завт' скачки. Ц'лая куча фав'рит' на эт' раз. Бу'т на чем зараб'тать.

Отец произносил слова так, словно пропускал их через какой-то мощный пресс, выдавливающий все гласные звуки, отчего речь становилась абсолютно нечленораздельной.

— Ах, скачки. Опиум для французского народа! Вы бы завязывали с этим гаданием на победителей, это уже паранойя! — с улыбкой посоветовал Виго.

— Скажи это еще кому-нибудь, — отозвался Станислав, держащий в руках веер букмекерских карточек и ручку с логотипом PMU.[17]

— Вы теряете время и деньги в надежде на выигрыш. Вы — отличные дойные коровы для государства! Одни посвящают всю свою жизнь игре на скачках и не зарабатывают на этом ни гроша, другие решают всего разок попытать счастья — и выигрывают состояния. Но я вам уже говорил и повторяю: это не вы пытаете счастье, а оно пытает вас.

Иван заговорщически толкнул старшего сына локтем в бок:

— Уг'лек у нас — пар'нь с х'ракт'ром. Ну а с нас ч' взять? Одни подс'ж'ся на нарк'ту, а мы вот — н' скачки. Ну и от ч' больш' вреда? Ты луч' расск'жи, как у тебя с р'ботой? Н'шел что-ниб'дь?

— Голяк, — признался Виго. — В нашем регионе вообще нечего ловить — выжженная пустыня. Гребаный пироман, который развлекается таким способом, называется экономическим спадом. Предприятия закрываются одно за другим…

Он шутливо потрепал брата за подбородок:

— Хреново выглядишь, Станислав. Тяжелый день?

— Да. Паршивая история…

Виго отпил глоток шампанского. От смутного предчувствия перехватило горло: он словно наяву увидел тело, погружающееся в темную болотную воду…

— Что за история?

— Нашли тело убитой девочки… Если честно, не хочется об этом говорить. И без того мне сегодня отчетами всю голову забили.

— Да уж, не р'ждественск' стория… — проворчал Иван, потянувшись за пачкой табака.

Виго облегченно вздохнул. Убитая девочка? Ничего общего с его историей. Порывшись во внутреннем кармане пиджака, он достал сигару «Саломон» и протянул отцу:

— Кончай себя травить своим горлодером и попробуй вот это. Божественный аромат! Попробуй, и убедишься. И вот тебе тоже, Стан.

— Ух ты, славн' штучка! — одобрительно сказал отец семейства, затянувшись. — Пл'сни-ка мне ещ' виски.

— Откуда они у тебя? — удивленно спросил Станислав. — «Саломон»… они же стоят целое состояние!

— Друг недавно вернулся с Кубы, привез мне в подарок…

Комната постепенно заполнялась клубами дыма. Звенели бокалы, янтарная жидкость плескалась о стекло. После нескольких порций виски, сопровождающихся тостами, Иван встал с места и принялся расхаживать по комнате, вскинув голову с зажатой во рту сигарой, выставив подбородок и подняв указательный палец.

— Не т'к уж много над', чтоб б'ть похож'м на важн' шишку! Виски, хорош' сигара, галстук — и г'тово!

Изображая распорядителя на официальном приеме, он продолжал, стараясь выговаривать слова полностью:

— Дамы-госп'да, б'дьте л'безны, следуйте за мной! С'час мы пройдем в парадный зал, где нас ждут черная икра и море шампа-ааанского! Потом шофер подгонит вам ваши «лоло феррари», не б'сп'койт'сь! Ух, ну и убойная сигара!..

Эти фразы, настолько неуместные среди окружающей обстановки, да еще и произносимые с провинциальным выговором, вызвали у слушателей взрывы хохота.

После того как были съедены устрицы и паштет из гусиной печенки, настал черед подарков. Алкоголь уже заметно действовал на собравшихся, разгорячая тела и затуманивая умы. Виго и Станислав под удивленным взглядом Франс отплясывали посреди столовой под звуки оркестра Кристиана Кубиака. Иван, как всегда, цитировал стихи Жюля Муссерона:

В шахтерском поселке летом,

В погожий воскресный день,

Парнишке нечего делать —

Лишь петь и плясать не лень.[18]

Франс убавила звук музыкального центра, что вызвало бурные протесты сыновей, и вытащила из-под елки два конверта.

— Мы с отцом уж и не знали, что вам подарить, поэтому вот вам немного денег, — сказала она, слегка покраснев. — Не так уж много, зато вы сами купите на них что захотите. Счастливого Рождества, ребятишки!

Она обняла сыновей. Иван остался сидеть, не выпуская изо рта сигары, лишь сделал одобрительный жест. Его сыновья, его гордость…

— По двести евро каждому! Ну зачем такие траты, мам? — с упреком спросил Станислав. — Вы и без того уже достаточно сделали для нас! Оплатили учебу, многим пожертвовали… Я знаю, что для вас значат эти деньги…

— Ладно тебе! — перебил его Иван. — Раз тебе дают столько, значит, могут! Давай забирай эти деньги, пока я о них не пожалел… Я, может, всего-навсего бедный пенсионер, но мои дети никогда не голодали!.. А самая главная драгоценность в наших краях — золотое сердце! И у каждого из нас оно имеется — у всех, кто вышел из этой угольной жилы…

— Я надеюсь, когда-нибудь мы сможем отплатить вам за все, — дрогнувшим голосом сказал юный полицейский. — А пока… Вот это вам. А вот это для тебя, братишка!

— О, видеоигра! — радостно воскликнул Виго еще прежде, чем раскрыл коробку с подарком. — Ну и у меня тоже кое-что для вас есть. — И он достал из-под елки разноцветные коробки. — Извините, не бог весть что на сей раз… но для меня конец года выдался трудный… На следующее Рождество я это компенсирую, обещаю!

В течение всего предыдущего дня Виго колебался — может быть, купить родителям роскошный тур на двоих? Но он хорошо знал свою мать и ее длинный язык. По округе очень быстро поползли бы слухи — как, интересно, безработный сын оплатил родителям такой подарок?