Пункт четвертый. Движение по Звериноголовскому тракту – удар по кратчайшему направлению.

Пункт пятый в передаче Я. К. Ивасиова выглядит обобщающе – «прочие мотивы» и «местные обстоятельства». Таковым «обстоятельством» вполне могло быть Сибирское казачье войско, на территорию которого 5-я армия заходила своим правым флангом. Тогда, в августе 1919 года, никто из участников «крепкой телеграфной перепалки» этот момент активно не обсуждал. Возможно, просто в силу его очевидности.

Следует отметить, однако, что предложенный армейским командованием вариант имел и свои недостатки. Красная армия была не меньше белых привязана к железной дороге, по которой осуществлялся весь армейский подвоз, эвакуация в тыл раненых и т. д. Южный же маршрут предполагал движение больших людских масс по местности, плохо обеспеченной питьевой водой.

Итогом «крепкой телеграфной перепалки» стало, как и пообещал ранее В. Е. Гарф, подтверждение фронтом уже поздно ночью 18 августа своей первоначальной директивы:

«Подана 18/8-го 24 ч.

Оперативная Срочно Через отв. деж.

Командарм-5 Копия Главкому

Симбирск, 18 августа. Директивой фронта 04147 пятой армии приказано форсировать Тобол вести главный удар вдоль Сибирской магистрали и вывести одну дивизию в резерв фронта, расположив ее в Кургане. Одновременно отданный вами приказ армии 1349/н ставит иную задачу, сосредоточивая направление удара к правому флангу армии. Приказываю принять к точному исполнению директиву фронта 04147 и к 25 августа вывести одну дивизию в резерв фронта в районе Кургана и к тому же сроку перегруппировать остальные дивизии согласно директивы фронта 04147. Об исполнении срочно донести. НР 04172

Командвост Ольдерогге, Член РВС (неразб.) Наштавост В. Гарф»82.

Фронт установил срок исполнения – к 25 августа. К этому моменту форсирование Тобола должно было уже закончиться. Следовательно, часть пожеланий и возражений армейского командования была, по сути, принята.

Операцию было разрешено продолжить тем же порядком. Впрочем, этот шаг был вынужденным и вполне естественным – в противном случае пятоармейцам пришлось бы либо терять время, либо форсировать реку вдоль. Фактически выполненным оказалось и еще одно пожелание М. Н. Тухачевского – задержать вывод в резерв 5-й сд до завершения операции. Согласно установленному фронтом сроку, она должна была быть выведена к 25 августа, так что закончить операцию 5-я сд в любом случае успевала, еще будучи на боевой линии.

Таким образом, невыполненным осталось только одно пожелание командования 5-й армии – относительно направления движения основной массы войск по Звериноголовскому тракту. Фронт настоял на своей идее операции, а 5-й армии было приказано заворачивать на северо-восток.

Впоследствии один из сослуживцев М. Н. Тухачевского, Н. И. Корицкий, вспоминал: «15 августа, к нашему всеобщему огорчению83, Михаил Васильевич Фрунзе сдал командование Восточным фронтом. На его место назначили бывшего генерала Ольдерогге. С новым командующим у Михаила Николаевича возникли серьезные разногласия. Все, кто работал тогда рядом с Тухачевским, хорошо помнят, как тяжело переживал он это. Однако соблюдал такт и выдержку, всячески старался не уронить авторитета старшего начальника в глазах подчиненных. Ольдерогге отдавал очень противоречивые приказания. Вслед за Троцким он считал, что с Колчаком уже покончено, и, не сообразуясь с обстановкой, отводил с фронта одну часть за другой»84.

Переживал или не переживал – Н. И. Корицкому, как свидетелю, именно в это время переведенному в полевой штаб командарма, было виднее. Тем более что и повод был – накануне операции, которую в штарме расценивали как серьезную, забирали целую дивизию. Уместно вспомнить, что во время форсирования Тобола наиболее ожесточенное сопротивление противника отмечалось именно на участке 5-й сд, которой удалось переправиться не с первого раза.

Однако это, в конце концов, не столь важно. Важно, что подчинился.

В дивизии была отправлена первая поворотная директива, которая не отменяла ранее отданную, а лишь вносила в нее коррективы.

«Телеграф. Проходящая.

Начдивам 26, 27, 5 и 35 Кп. главкому. Срочно секретно тлк. для комвоста и главкома,

Челябинск 19 / 8 час. – мин. Сообщаю, что 5 дивизия по окончании операции форсирования р. Тобол 25 августа будет выведена в резерв фронта. В связи с этим 26 и 27 дивизии наступают в северо-восточном направлении и по выполнении приказа НР 1349/н выйдут к тому же сроку главными силами в район железной дороги для преследования противника вдоль Сибирской магистрали. Подробный приказ будет дан дополнительно. НР 1365/н

Командарм Тухачевский, Член Ревсов. Грюнштейн За наштарма генерального штаба Полозов»85.

В тот же день, 19 августа, из Челябинска в Симбирск ушла любопытная телеграмма:

«Срочно. Секретно.

Симбирск Наштавосту.

Челябинск 19 августа 1919 г. 17 час – мин.

По докладе Командарму нашего разговора по поводу директивы фронта Командарм приказал сообщить следующее:

Первое. Удар уже начат и потому перегруппировка невозможна до его окончания.

Второе. Правофланговая группа 26 и 27 дивизий, обходя левый фланг противника, естественным движением выйдет на железную дорогу.

Третье. 5 дивизия, как только определится исход операции, будет немедленно сосредоточена в Кургане в резерв фронта. НР 1367/н

Наштарм 5 Ивасиов, Политком Розанов»86.

На первый взгляд, ее можно интерпретировать как особое мнение М. Н. Тухачевского по поводу приказа вышестоящего командования, которое он все-таки озвучил после того, как подчинился, специально лишний раз констатировав и свое видение ситуации, и свое несогласие.

Однако такая трактовка представляется неверной. Все эти соображения уже были пересказаны фронту, так что там и так знали, что у командарма-5 есть отдельное мнение. Кроме того, предложения армейского командования уже были по факту либо приняты, либо отклонены. Так что никакого практического эффекта это отдельное мнение, выраженное после получения подтверждающей директивы фронта и ее выполнения, возыметь уже не могло. К тому же в этой телеграмме не содержится никаких новых, ранее не озвученных аргументов, которые теоретически могли бы фронт все-таки переубедить. Таким образом, механическое повторение уже ранее сказанного выглядело бы в лучшем случае простым, бессмысленным ребячеством, не более того. И наконец, мы располагаем образцом документа, в котором М. Н. Тухачевский действительно выражал свое несогласие с приказом после его выполнения. Он составлен по другой форме.

«Донесение М. Н. Тухачевского А. А. Самойло о выполнении им директивы фронта № 02003 и о своем несогласии с этой директивой.

№ 929/н, ст. Кротовка