трактовании возможно скорректировать неблагоприятный прогноз, нивелировать вред, который может быть получен, развернуть предсказание в противоположную сторону, а значит, закончить любое начинание с пользой для себя.

– Я и так завершаю любое начинание с пользой для себя, – заверил Ермолаев.

– А вы самонадеянны.

– Мне всегда это помогало.

– Так и звезды не мешают, – Светлана улыбнулась. – К примеру, в ближайшие дни они стоят таким образом, что возможна удача в деловых начинаниях, а также в любви. Особенно Водолеям, Овнам и Стрельцам. Вы по знаку зодиака кто?

– Стрелец.

– Вот видите.

– Пока ничего особенного я не вижу. А вот скажите, Светлана, лично вам звезды в этой жизни хоть раз помогли? Вот так, чтобы по-настоящему, без дураков.

– Конечно, – с энтузиазмом сказала Светлана. – Вот вы знаете, у нас с сыном семейный бизнес. Мы работаем в сфере обслуживания. Отели, хостелы, мотели. И перед каждой крупной сделкой я обязательно делаю хорар. Смотрю, суждено сбыться планам в назначенное время или нет. И однажды по всему выходило, что проект будет суперудачным, а никак не получалось. Нам нужно было получить в собственность участок земли, чтобы поставить на нем гостиницу, а он был в аренде, и арендаторы никак не шли на уступки. Мы делали очень выгодные предложения, очень, а они ни в какую. Сын хотел отступиться, построиться в другом месте, но звезды говорили, что все получится, и я убеждала сына, что он должен быть настойчивым. И что вы думаете? Все устроилось самым благоприятным для нас образом. Так что зря вы не верите звездам.

– Я уж как-нибудь сам, без звезд, – сказал Глеб, вставая. Эта женщина, признаться, ему надоела.

– А ваша дочь? У нее вся жизнь впереди. Ей обязательно нужно советоваться со звездами. Вы можете ей подарить несколько индивидуальных гороскопов, которые я с удовольствием для нее составлю.

Ермолаев представил Тайку, строящую жизнь по гороскопам, и заржал в голос.

– Боюсь, с моей дочерью у вас получится не лучше, чем со мной. Она верит в матанализ и прочие высшие материи, в которых я ни черта не понимаю. Простите, Светлана, мне надо идти.

Он вышел из беседки, оставив резановскую падчерицу одну. На полдороге к дому ему встретилась повариха Клавдия, несущая огромную корзину помидоров. Лицо у нее было красным от натуги.

– Давайте помогу, – предложил Глеб, обычно не страдавший чрезмерным человеколюбием. Он не старался делать работу, зарплату за которую получали другие люди. Но поварихе было явно худо.

– На летнюю кухню, если можно, – попросила она. – Порежу, чтобы в баню унести, вялить будем. Осип уж и растопил.

Корзина оттягивала руки так, что, дойдя до летней кухни, Глеб основательно взмок. Вообще-то он с удовольствием бы попарился вместо помидоров, но проситься было неудобно, раз не предлагают. Или все-таки спросить? Решив, что оказанная Клавдии услуга позволяет легкую бесцеремонность, он задал вопрос. Повариха и, как он понял, домоправительница, уже имела нормальный цвет лица, видимо, успев отдышаться, освободившись от тяжести.

– Так парьтесь, конечно, – удивилась она. – Помидоры на втором этаже разложу, туда труба от печи выходит, как раз нужная температура получается. А парилка готова. Павлуша очень пар уважает, да и Кирюша ему иногда компанию составляет. Веники запарены, свежие, этого года, не так давно Осип вязал. Полотенца чистые стопочкой в предбаннике лежат. Для гостей всегда баня топится. И сегодня, и завтра тоже. Хотя вы первый раз, откуда же вам знать.

Знать Глебу было действительно неоткуда. В баню, жарко натопленную, после которой можно было с разбегу прыгнуть в прозрачную воду озера, хотелось уже невыносимо. Водрузив корзину с помидорами на стол в летней кухне, он развернулся и решительно направился к бане, стоящей чуть на отшибе. В конце концов, он заслужил немного отдыха.

Глава четвертая

Глафира

Выскочив из гостиной с телефоном в руках, Глафира опрометью пронеслась по прихожей и вылетела на улицу. Неведомая сила гнала ее как можно дальше от дома, в котором рядом с ней за столом оказалась жена Валеры. Телефонные гудки разрывали тишину летнего вечера, и, отбежав на достаточное расстояние, она все же нажала на прием, чувствуя, как бешено колотится сердце.

– Да, алло.

– Ты там спишь, что ли? – спросил до боли родной голос в трубке. – Глаша, у тебя все в порядке? Ты не заболела?

– Нет, у меня не все в порядке, – выпалила Глафира. – Валера, я встретилась с твоей женой. И это просто ужасно.

Он помолчал, видимо, оценивая сказанное.

– Зачем ты к ней поперлась? – наконец спросил он довольно грубо. – Глаша, от тебя я этого не ожидал.

– Ты с ума сошел? – возопила Глафира. – Ты достаточно меня знаешь, чтобы понять, что я бы никогда добровольно не приблизилась к ней даже на пять метров, чтобы, не дай бог, не доставить тебе хлопот. Как ты вообще мог такое обо мне подумать? Я не в том смысле с ней встретилась. Я просто оказалась в том же месте, где и она. Могла бы и раньше догадаться, конечно. Хотя бы по яичнице из индюшачьих яиц. И по длительным трехмесячным командировкам.

– Ты что, бредишь? В каком месте ты оказалась? Ты же сказала, что уехала куда-то за город, потому что тебя наняли написать книгу.

– Да, но моя заказчица – тетка твоей жены, как оказалось. Меня наняла Инесса Леонардовна Резанова. Я приехала к ней в поместье вчера, а сегодня съехалась родня и среди них твоя Наталья.

Он снова помолчал, переваривая услышанное.

– Ну да, Наташка уехала к тетке на выходные. Это я знаю, – услышала Глафира. – Так, значит, это Инессу потянуло на мемуары? Впрочем, зная ее, вполне можно было ожидать чего-то подобного. Она с годами стала совершенно сумасбродна. И что, ты же не кинулась представляться моей жене только потому, что оказалась с ней на одной территории?

– Разумеется, нет. Но я же все равно знаю, что это она. И понятия не имею, что мне теперь делать.

– А что, обязательно нужно что-то делать? – осведомился Глафирин любовник довольно холодно. – Она понятия не имеет о твоем существовании, так что никакой неловкости между вами выйти не может. Ты-то, кстати, откуда знаешь, что она – это она?

– Из соцсетей, – призналась Глафира.

Ей было так стыдно, что даже уши горели. Но не врать же. Она вообще в своей жизни старалась никогда не врать.

– Глаша, – простонал он. – Ну ты же взрослая, самостоятельная женщина, писатель с именем, а опускаешься до шпионажа в соцсетях?

– Я – женщина, – сказала Глафира с некоторым вызовом в голосе. Не было у ее возлюбленного никакого права читать ей нотации. В конце концов, жене изменял он, а не она. – Я самая обычная женщина, которой, разумеется, интересно посмотреть, как выглядит соперница.

– Кто? Ты считаешь Наташку соперницей?

– Это твоя жена, Валера! Женщина, с которой ты прожил больше четверти века. Вы же серебряную свадьбу отметили. Она родила тебе двоих детей, она спит с тобой в одной кровати, лечит тебя, когда ты болеешь, готовит тебе твою любимую еду, знает все твои привычки. Это женщина, которая живет той жизнью, которой у меня никогда не будет. Я это знаю, но все равно продолжаю о ней мечтать, поэтому, да, разумеется, я залезала на ее страницы в соцсетях, чтобы понаблюдать за этой самой жизнью хотя бы в щелочку. Это преступление?

– Ты знала, что я женат. Я этого от тебя не скрывал.

– А я тебя ни в чем и не обвиняю. Я понимала, на что себя обрекаю. Я никогда не поставлю тебя перед выбором, потому что я тебя люблю, но это не значит, что мне очень легко. И обвинять меня в том, что я залезаю в соцсети твоей жены, бесчеловечно. Я никак себя не проявляю, ничего ей не пишу, не создаю проблем, но все остальное – мое личное дело.

Она почти кричала, так ей было обидно.

– Ладно, ладно, не кипятись, – примирительно сказал Валера. – Я тебя ни в чем не обвиняю. И вообще, чего ты так завелась-то? Ничего страшного не произошло. Ты знаешь, что это она, но она ничего про тебя не знает, так что можно расслабиться. В воскресенье утром Наташка уедет