– Обещаниям?

– Насчет безопасности проведения ваших с ним переговоров о мире. Я обещал только это, а в остальном волен в словах и действиях. Вам, Самуил, я обещал то же самое.

– Откровенно…

– Иногда откровенность полезнее иносказаний.

Безымянный советник, до этого тенью стоявший за спиной правителя Болгарии, склонился, что-то нашептывая тому на ухо. Самуил же слушал, периодически делая то ободряющие, то отвергающие жесты рукой. Я лишь бросил быстрый взгляд на Магнуса. Жрец Локи подпирал спиной каменную стенку и смотрел в потолок. В настоящий момент он явно не наблюдал ничего такого, что требовало бы даже минимального вмешательства.

Я же, от нечего делать, лениво осматривал убранство комнаты. Ковры, прикрепленные к стенам подсвечники, массивная, но очень красивая мебель из дерева непонятной породы. Резные витражи на полуокна-полубойницы, интересно преломляющие свет. Мозаика из разноцветных пластинок слюды отражала проникающие в комнату лучи, таинственно сверкая. Уютное место, ничего не скажешь.

Ну и стол, на котором было всякое-разное. Пусть никакого застолья не намечалось, но кубки с вином и всякие съедобные мелочи уже давно были неотъемлемыми атрибутами таких вот встреч-разговоров. А уж если эта встреча правителей двух стран, то роскошь и изысканность находящегося на столе обязана быть на весьма высоком уровне.

Ага, закончилось это минисовещание. Советник снова выпрямился и застыл статуей нерукотворной, а сам Самуил неспешно протянул:

– А вы не похожи на прежних князей Киева, Хальфдан. Святослав, я это признаю, во время своего похода завоевал мою страну, воспользовавшись царившей у нас тогда смутой. Вас же, как я чувствую и понимаю, не прельщают мысли о повторении дел великого предшественника, сидевшего на троне Киева. Почему? Вы, русы, могли бы сговориться с Византией, ударить по нам с севера.

– Не вижу в этом никакой особой пользы, Самуил, – без тени иронии, абсолютно серьезно ответил я. – Как по мне, так Святослав Великий поступил несколько опрометчиво, не заключив союз, а действуя по большей части силой. Ваше царство, но… неоднозначно. Близкое по крови, но слишком давно чуждое по вере. Вы христиане более сотни лет, тесно связаны с византийской культурой и некоторыми их обычаями. Рьяно боретесь с остатками веры в прежних богов… И на кой Руси пытаться повторять действия Святослава? Княжеству Киевскому не нужны болгары-христиане в качестве немалой части земель. Более того, даже опасны. Хватило сначала княгини Ольги с ее крещением в Константинополе. А потом и Владимира, который пытался принести к нам абсолютно чуждую русичам веру. Как видите, я искренен с вами, Самуил. Нет никаких причин скрывать мое истинное отношение к идее вмешиваться во внутренние дела Болгарского царства.

– Хотите расшириться за счет других, близкой крови и веры?

Стратег, сразу понятно. Прямо намекает на венедские племена, относительно которых действительно имеются далеко идущие планы. Впрочем, пусть намекает, Болгарии вмешиваться в эти дела нет никакого резона. А простые слова… Кому надо, тот и так догадывается, что все эти «брачные танцы» Киева с венедами не просто так.

– Пожалуй, я просто промолчу… Насчет этого.

– Иногда хватает и молчания, – довольная улыбка Самуила была весомым дополнением к словам. – Но я хочу поговорить про перемирие с Византией.

– Все же не мир?

– Назвать можно и миром, но он все равно сменится войной довольно скоро, – сказал как отрезал болгарин. – Знайте, что я ни за что не откажусь от Тессалоник. Но могу, для утешения гордости Василия, снять осаду с Пловдива, который скоро падет.

Охотно верю! Тессалоники – важнейший, откровенно говоря, успех Самуила со стратегической точки зрения, имеющий колоссальные последствия в войне. Не просто порт в Эгейском море, хотя и сей нюанс весьма ценен. Да и не мощная крепость, способная держать осаду превосходящих сил противника, обладающая удобным для больших кораблей портом. Это ключ, держа который в руках, накрепко запираешь сухопутное сообщение Константинополя с греческими провинциями. Теперь только морем, как с италийскими. И никак иначе!

– Я даже не сомневаюсь в этом, Самуил. Только глупец пожертвовал бы таким сокровищем в обмен на столь непрочное обещание мира, к которому, кстати, ваш противник стремится куда сильнее. Кстати, этот портовый город и для торговых путей имеет важное значение. И вот какая мысль поневоле приходит в голову… Если мне удастся договориться с Византией о проходе через константинопольские проливы, заинтересована ли Болгария в торговле с опорой на те самые Тессалоники?

– Давайте обсудим это, князь Хальфдан…

* * *

Дела торговые, дела военные. Порой они переплетаются очень уж замысловато, да так, что не поймешь, где начинаются одни и заканчиваются другие. Покамест мои разговоры с Самуилом были по большей части умозрительными, но и это было больше, чем ничего. Заделы на возможное будущее. Причем с вариациями. Болгарский правитель был достаточно умен, чтобы не то что не отмахиваться от подобного, а напротив, внимательно рассматривать возможные пути развития событий. Прозвучавшие предложения были для него еще более интересны, учитывая плачевное состояние казны, истощенной военными расходами. А тут возможность нового торгового пути. Нет, такое стараются не упускать. Тем паче Русь и так довольно бодро торговала с Болгарским царством, но товары шли по суше, не по морю. А это и куда медленнее, да и опасностей больше. Торговые караваны, они ж лакомый кусок для всякой разбойничьей швали. То всем ведомо.

Насколько неплохо установился контакт с правителем Болгарии, настолько глухо все обстояло с ромейским базилевсом. Намеки он то ли не понимал, то ли, не решил принимать. Те намеки, которые подразумевали равноправное общение двух правителей. Ну а ставить себя в заведомо нижестоящее положение… Да пошел он в пешее порнографическое! Если я в чем и убедился за все прожитые года – Русь никогда и ни перед кем не должна склоняться. Даже в мелочах ничем хорошим это сроду не заканчивалось.

Зато начались собственно переговоры о заключении мира. Пафосно так начались, со всеми привычными византийцам церемониями. Скучно, нудно, с массой лишних слов и самым минимумом чего-то действительно осмысленного. Лично для меня сложнее всего было не заснуть, выслушивая ромейское словоблудие. Магнус откровенно скалился, а Ратмир исходил кристально-чистой ненавистью, но продолжал слушать и вникать в происходящее. Что до болгар, так те ко всему привычные, как-никак слишком давно и прочно соседствуют с Византией, да и переняли многое. Некоторое, как по мне, перенимать вовсе и не стоило. Ну да я в чужие дела лезть не намерен. Своих хватает!

Переговоры шли… тяжело. Если отбросить всю словесную шелуху и массу славословий, велся ожесточенный торг, где обе стороны ни черта не хотели уступать. Базилевс цеплялся за уже потерянные земли. Самуил не упускал ни единого случая, чтобы напомнить об этом. Дескать, странно пытаться получить обратно то, что тебе уже не принадлежит, да к тому же защищено чужими клинками в достаточной мере. Да еще напоминал о том, что помимо нынешнего базилевса по имени Василий Македонянин существует еще и претендент Варда Фока.