Надо же, удивленно подумала Марина, что случилось с родной медициной! Родственников за людей стали считать! Или это им с матерью крупно повезло на этого молоденького врача, который еще не устал от общения с вереницами больных и их посетителей.

Настала ее очередь. У мальчика оказались совсем уж и не юные глаза – с наметившейся сеточкой морщин, умные, понимающие. Она увидела, что совсем он не мальчик, а лет ему уже тридцать с небольшим. Просто он на своем месте, это его суть – профессионализм, понимание и сострадание. «Вот точно, что он потомственный», – подумала Марина и вместо того, чтобы спросить: «Доктор, в шестой палате моя мать, Анна Георгиевна, что у нее в перспективе?» – она вдруг неожиданно для себя самой констатировала:

– Вы ведь потомственный врач, да? У вас мама или папа медики…

Молодой человек удивленно посмотрел на нее, но подтвердил:

– И еще дед. Как вы догадались?

– Сама не знаю. Может быть, мне просто захотелось, чтобы за вашей молодостью, которая так пугает в медицине, стоял еще чей-нибудь опыт. Извините, я не хотела вторгаться в вашу личную жизнь. Скажите, что нам с матерью предстоит?

– Сердце у нее изношено. Эмоций бы поменьше. Все, что от нас зависит, мы сделаем, а от вас – уход и уход. Знаете, иногда как бывает: блестяще проведенная операция сводится на нет плохим уходом за больным. Мы ее прооперируем – дня через два. Сутки проведет в реанимации. А когда мы ее спустим в палату, ждите ее там. Ну а дальше памперсы, простыни, бульон с ложечки – я думаю, что соседки вашей мамы по палате подробно вас проинструктируют.

…Спускаясь на больничном лифте в гардероб, она соображала, что можно успеть сделать за трое суток до предстоящей операции. Выхаживать после операции нужно будет дней семь. Значит, на неделю нужно поменяться с кем-то из коллег часами. Отработает она их в следующем полугодии. Попросить у заказчиков отсрочки проектов на неделю. Но вот чего она совсем не хотела делать, так это оставлять бесхозной свою театральную студию. Впрочем, зачем ее оставлять? Она вспомнила совет Татьяны: «Пусть Ипполит позанимается с ребятами, раз у него три курса театрального». Пусть позанимается. И нужно ему денег на неделю оставить – на питание и на транспорт. Так. А теперь – в аптеку. Что там доктор сказал: памперсы для взрослых? Этого мы еще не проходили…

По дороге в аптеку она думала о том, что из-за ее семейных проблем опять страдает Валентин. Они собирались в Прибалтику, к его родственникам, но теперь поездку придется отложить. Она позвонила ему на трубку:

– Валя, прости, что я опять нарушаю наши с тобой планы. Может быть, ты один поедешь?

– Прекрасная идея, моя дорогая! Я возьму с собой двух юных сирен, и они мне будут сладко петь про мои мужские достоинства, а не про подростковые проблемы. Мариша, не переживай. Мы с тобой в таком возрасте, когда проблемы с родителями неизбежны. Я поеду с Серегой Дьяченко на рыбалку, только и всего!

Марина немного успокоилась – она всегда расстраивалась, если кому-то приходилось менять свои планы из-за нее.

У Марины появилась новая привычка: как только она входила в квартиру, сразу же включала компьютер и смотрела почту. Дочка длинными посланиями не баловала, но короткие весточки отправляла часто. Марина решила все-таки посоветоваться с Аленой, прежде чем поручать Ипполиту студийцев. Поэтому вечером, когда обычно они общались с дочерью по Интернету, написала ей:

Алена, бабушке предстоит операция. Чтобы за ней ухаживать, хочу раскидать свою нагрузку. Как ты думаешь, можно ли попросить Ипполита провести пару-тройку занятий в моей театральной студии? Он ведь дома-то все больше молчит. Но ведь чему-то он научился в вашем институте?

Вскоре Алена ответила:

Научился. Помнишь, после второго курса я работала в детском летнем лагере? Так вот он был со мной в одной смене. При его кажущейся инфантильности он был хорошим укротителем. Поет он тоже хорошо. И потом, что ты вечно за всех переживаешь? Ну не будет занятий в вашей студии. Пусть отдохнут. Ну не получится у него – это его проблемы.

Слабое, конечно, утешение, подумала Марина, но другого варианта своей временной замены у нее нет.

На следующий день Марина попросила Ипполита приехать к ней в колледж: сразу после занятий у нее начинались репетиции театральной студии. Она хотела представить его ребятам и «озадачить» всю компанию работой на неделю-две. Сначала она дала ему почитать сценарий, потом заранее проинструктировала лжезятя, как себя вести со студийцами:

– Эту пьесу они придумали сами. Взяли за основу чей-то сценарий, раскритиковали, утверждая, что автор молодежи не знает, и сами все переделали. У нас там есть эпизод – с гитарой, пением и т.д. У них не получается – они это исполняют как концертный номер, а надо, чтобы это не вываливалось из ткани пьесы, а шло на одном дыхании с предшествующим и последующим эпизодами, понимаешь?

Ипполит опять кивнул. Марина продолжала:

– Если плохо сделают, ты говоришь: «Молодцы, хорошо, но давайте попробуем еще вот так сделать», и показываешь, как надо. Понимаешь?

Ипполит кивнул головой. Она продолжала:

– Критики открытой избегай, потому что они в подростковом возрасте, у них неустойчивая психика и хрен знает, как могут среагировать. – Ипполит после «хрена» вытаращил глаза. Она увлеченно продолжала: – И вообще, они не профессиональные актеры, а у тебя три курса. Будь к ним снисходителен. Если ты им понравишься, то они тебя яблоками не забросают. И потом, у меня выхода другого нет, понимаешь? Я не могу отменить занятия в студии и не могу отдать ее в чужие руки. Так что извини, тебе придется потрудиться. Согласен?

Ипполит снова молча кивнул. На этот раз она возмутилась:

– Ты сказать что-нибудь можешь?

– Гитару брать? – по-деловому поинтересовался он.

– Ну, уже что-то, – обрадовалась она и кивнула: – Брать.

Театр Марина любила с юности. Когда она увидела, что подростков, учившихся в колледже, нужно чем-то занять, то вспомнила о своем собственном увлечении, игре в любительском театре, и предложила директору организовать в колледже театральную студию. Тот не возражал. После того как студийцы показали в канун Нового года трехактную пьесу про современную молодежь, имели успех и прилюдно получили высокую оценку от профессионального режиссера, которого Марина пригласила на премьеру, директор колледжа не только не возражал, но и всячески поддерживал студийцев и их вдохновительницу.

Студия быстро обросла сочувствующей публикой. Это были друзья и знакомые ребят-актеров, которые ждали их после репетиций. Из их же числа находились художники и рабочие сцены. Кто-нибудь из них обязательно сидел на репетициях и в случае необходимости заменял отсутствующих исполнителей.

…Спектакль, о котором вкратце рассказала зятю Марина, был в стадии работы на сцене. Уже около месяца ребята осваивали ее пространство. По договоренности с администрацией колледжа студийцы имели право в дни репетиций сами брать ключ от актового зала. Марине это было удобно: если она задерживалась, ребята могли начинать репетировать без нее. Тем более что они друг к другу относились с большей требовательностью, чем их руководитель.