Начальник глянул на Харламова.

– Селезнев… Вовка, то есть Владимир Селезнев, – подсказал он.

– Вот, вот, Селезнев Владимир. Когда попытка не удалась, он позвонил своим. Те его забрали и убрали. Все логично. И даже не спрашивайте у меня, зачем ему было убивать нашу сотрудницу! – повысил голос начальник.

А Харламов хотел спросить.

– Убил, потому что она встретилась с важным свидетелем и стала носителем информации.

Тут Харламов возразить не мог. Ларисе стало что-то известно.

– Вот он и убрал ее, как свидетеля. Н-да… Заодно, возможно, и поживился, неспроста же так рассвирепел, когда этот, как его там…

– Селезнев, – снова подсказал Харламов.

– Да, Селезнев… Когда он сказал, что кто-то рылся в вещах убитой, Хиллов кинулся на него с заточкой. Видимо, это и был он. Возражения имеются?

Возражения имелись. И еще какие!

Во-первых, Лариса не знала Хиллова. Вадик уже успел узнать, что за то время, что Лариса работала без него, она не вела дел, где фигурировала бы эта фамилия. Да и сидел этот урод! Сидел давно. Нет, она его не знала. Почему тогда она спросила: «ты»?

Во-вторых, Лариса была убита минут за сорок до того момента, как Вовка Селезнев слышал шорох в кустах и звук расстегиваемой молнии. Не такой идиот этот Коля Хилый, чтобы торчать на месте убийства, которое сам же и совершил. Он наблюдал. Точно наблюдал. Дождался, когда убийца скроется, и полез в кусты поживиться. У Ларисы пропали деньги, украшения, телефон. Это руки Хилого приложились, точно.

– Итак, подведем итоги. Ответственным за убийство нашей сотрудницы считать Николая Хиллова, – перечеркнул все его мысленные возражения начальник. – Свои его потом подобрали и зачистили. Коля слишком много знал. Слишком много дел натворил. Да, Харламов, не удалось выяснить, где он проживал?

– Никак нет. – Харламов полез из-за стола. – Работаем. Выясняем круг общения, возможных родственников. Пока никого не нашли. Он был одиноким.

– Но он же где-то питался, черт побери! Где-то покупал продукты! Раздай его портрет всем участковым города! Где-то он вставал на учет, когда вернулся после отсидки. Не спи, Харламов, не спи!..

Он и так минувшую ночь не спал, между прочим. И про убийство Хиллова узнал три часа назад, если что. И успел все же ребят озадачить, усадив всех за телефоны.

Он еще при таком раскладе спит?

Харламов обиделся. За несколько дней, минувших с убийства Ларисы, он проделал колоссальную работу. Не один, конечно, с командой. Но работа была проведена. Другой вопрос, что результата пока не было. Но и такое случается. Ничего, он верил, что найдет ее убийцу. Он непременно найдет и покарает его. Кем бы этот «ты» не являлся…

– Стасик, ты чего в такую рань поднялся?

Из-под пухлого одеяла, упакованного в нежный шелк, вынырнула изящная ручка его новой подружки Алисы. Осторожно погладила его по крепкому плечу. Он судорожно дернул плечом, ему стало щекотно. Ручка послушно нырнула снова под одеяло. Но Алиска все же проворчала в подушку:

– На улице мерзость, хмарь, спи да спи себе. Не на завод же тебе к станку…

Рогов оглянулся, смерил взглядом небольшую выпуклость на кровати под одеялом. И с раздражением подумал, что времена, когда он мог схватить такую вот девку за щиколотки и перебросить через перила, с удовольствием наблюдая за ее диким страхом, давно миновали. Теперь все стали грамотными и защищенными, даже шлюхи.

– Спи, Алиска, – пробормотал он, вместо того чтобы погнать ее пинками на балкон. – Мне надо позвонить. Сейчас вернусь.

Ему тоже не хотелось вылезать из кровати в такой пасмурный серый день, пронизанный ледяным ветром и прошитый острыми дождевыми струями. Но новость, которую он только что узнал по телефону от своего помощника, лишала его сна, желания беззаботно валяться и ничего не делать.

Новостей, правильнее, было две: хорошая и плохая. Хорошая – это та, что удалось схватить важного свидетеля раньше мусоров. А плохая, что кто-то убил Колю Хилого. Кто, за что и почему посмели убить его человека, Рогов даже не представлял! И не представлял, что мог рассказать Коля перед смертью. А рассказать он мог много чего! Его считали верным человеком и секретов от него не имели.

Тяжело ступая почти плоскими ступнями, которые в свое время спасли его от армии, но не защитили от тюрьмы, он вышел из спальни, прихватив телефон. Еле сгибая колени, спустился по лестнице на первый этаж, пошел в кухню. Там уже хлопотала Зина – в прошлом не раз осужденная за кражи и мошенничество, ныне помогающая ему по хозяйству. Да и советами, если он в них нуждался, помогала.

– Здорово, Зина. – Рогов звонко шлепнул ее по крепкой заднице, обтянутой спортивными штанами. – Чё, как дела?

– Нормуль, Стасик, – пропела Зина, зардевшись от такого внимания хозяина. – Вот варю тебе кашу и кисель.

– Черте-те что, Зинуль, – сморщился Рогов, усаживаясь за стол в одних трусах. – Разве же то мужская еда?

– Ты, Рогов, не спорь с мамочкой, – хохотнула Зина, громыхая половником в маленькой кастрюле. – Я лучше знаю, чего твоему отравленному с вечера организму нужно утром. Думаешь, англичане дураки?

– А причем тут англичане? – поинтересовался он рассеянно, с неудовольствием рассматривая раскисший двор за окном.

– Они от этой овсянки, знаешь, как тащатся! У-уу! Первое дело после такой гульбы, которую ты вчера в кабаке устроил.

– В кабаке?! – Рогов наморщил лоб. – А чего за гульба, что-то не помню?

– Пить надо меньше, Стасик, – беззлобно посоветовала Зина, шмякнула два половника серой каши ему в тарелку, поставила на стол, подала ложку. – Поэтому хмурый такой? С перепоя?

– Нет. Виталян звонил. – Рогов взял в руки ложку, неуверенно воткнул ее в горку вязкой массы. – Зинь, ну что за фигня такая? Как в тюряге!

Его передернуло. Тарелку он двинул по столу так, что она едва не слетела на пол. Зина, мгновенно сориентировавшись, что хозяин не в духе, быстро настрогала ему буженины, сыра, порезала крупными дольками помидор и болгарский перец. Достала из холодильника начатую бутылку водки, поставила перед ним.

– Так лучше? – улыбнулась она заискивающе.

– Пойдет. – Рогов налил, выпил, закусил перчиком, снова налил и, прежде чем выпить, проговорил: – Ну, Коля, земля тебе пухом…

За спиной слабо охнула Зина и осела на табуретку, которую держала для того, чтобы лазить на верхние полки шкафов. При ее крепком телосложении, рост она имела небольшой.

Дождавшись, когда Стас закусит, она осторожно спросила:

– Какой же Коля-то, Стасик?

– Хилый, – коротко обронил он, мрачно рассматривая мокрую газонную траву, которую набутило дождем так, что, казалось, она плывет в лужах. – Виталян позвонил только что.