я скажу тем камрадам, которые так сильно радуются болезни королевы, нездоровью этой «кровавой шлюхи». Парни, девочки, господь услышал ваши молитвы и исполнил пожелание! Леи сейчас на Олимпе нет, и, скорее всего, надолго — может месяц, может гораздо больше. Вот только я обещаю, даю слово, и не как Кассандра, а как человек с опытом… Вы все очень сильно пожалеете о своих мыслях и желаниях! Вы будете носить свечки к военному госпиталю, где она лежит, чтобы быстрее выздоравливала! Вы будете заказывать службы в её честь во всех храмах планеты. Бойтесь своих желаний!

— Расскажи богу о своих планах, чтобы он посмеялся над ними.

— Да. Именно так.

— Понимаю, ты спешишь, и остальные вопросы потом?

— Вроде как.

— Тут про «Железный купол» спрашивают. Его ж отменили? А корабли не летают.

— Кто? Кто отменил? Кто это объявил — у того и спрашивайте. Глава государства не отменяла, а глупые вопросы к обещальщикам.

— Но глава государства в искусственной коме…

— Ну вот, Веспасиан, и ответ на твой вопрос. Когда у нас появится дееспособная глава — тогда и будет, кому отменить текущий протокол. Всё остальное от лукавого.

— Значит, пожалеют. И будут свечки носить…

— Ага. Ты только представь, сейчас прочь от Венеры летит ШЕСТЬ кораблей с аристократами на борту, которые ОТКАЗАЛИСЬ выполнить приказ королевы и вернуться на планету. И она стерпела, и запретила их трогать — потому, что добрая и неконфликтная. Но каждый из этих сеньоров её будет люто ненавидеть, как кровавую тираншу, и при необходимости отдаст на борьбу с нею энную сумму. Добровольно. В знак благодарности за доброту. Это в корне не верно, и пора перестать изображать страусов вроде неё и Борхеса. Она прощает. Заминает косяки. Освобождает из под ареста проштрафившихся отпрысков и внуков. А они только ещё больше её ненавидят и хотят смерти. Так вот, сеньоры, все вы! Молитесь за её здоровье! У вас была добрая королева, которую вы всячески третировали и ни во что не ставили, раздувая во всех СМИ, какая она злая, коварная и кровавая — значит, получите заслуженную злую, и помяните моё слово, вы будете её любить, будете бояться даже пикнуть против неё, а ещё будете целовать ей ноги при проходе мимо и заставлять все СМИ восхвалять, когда она отдаст очередной приказ о наказании особо нерадивых ваших коллег за малую провинность. Боги любят шутить, сеньоры, и сказать это — главное, ради чего я сегодня пришёл.

— Сказать всем, чтобы готовили свечи.

— Так точно, Флавий. Так точно. А теперь, наверное, всё — договорим в следующий раз.

— Конечно, Хуан. Итак, у нас в гостях был человек и музыкант, рупор монархической пропаганды, Хуан Шимановский. Хуан, спасибо и до скорого! Надеюсь, мы с тобой всё же ещё увидимся.

— Я тоже, Флавий. Я тоже.

— Ромеро, ты что-нибудь понимаешь? — вышел из пультовой режиссёр, сел рядом с ним, и, сняв с головы «лопухи», устало положил на стол.

— Да. — Веспасиан сидел и смотрел вперёд, в одну точку, не поднимая взгляда. — Они решились на войну. Я ни хрена не понимаю, на что они рассчитывают, но у них есть какие-то тузы в рукаве.

— Я тоже понял, что есть. Он был слишком… Уверен в себе. Но, mierda, какие? Вдруг это блеф?

Ведущий покачал головой. Да, это КАЗАЛОСЬ блефом. Но он искренне считал, что блефом это было в последнюю очередь.

— Почему для своих ультиматумов выбрали нас? — задал самый главный вопрос режиссёр.

— Я приглашал его как-то быть… Моим экспертом по Олимпу планеты. Он запомнил. — Парень повернул голову к режиссёру и улыбнулся. — И мы им понравились.

— Я боюсь, как бы нам весь канал не прикрыли с такой сельвой.

— Не прикроют, — уверенно покачал головой ведущий. — Воюющим сторонам всегда нужно место, чтобы высказаться или переговорить с противником без боя. Нейтральная полоса. Нам «повезло», это мы. К худу или к добру, но нас такими «нейтралами» только что назначили. Значит, будем работать, пытаясь из последних сил удержаться, чтоб не встать на чью-то сторону и не огрести.

— М-мать, я же говорил, что…

— Нет! — жёстко отрезал ведущий. — Скажи этим боровам, что если мы переступим и сделаем по их, нас зачистят. Сами Веласкесы, не надо их недооценивать — ты видел, какая от него исходит энергия, и видел, что творит в городе «Братство». А нейтралами назначат других. Ты и сам всё понимаешь, вот и рявкни на них.

— Это их деньги. Им плевать на мою жизнь.

— Он и их зачистит, если ударим в спину. — Теперь Веспасиан зло оскалился. — Так и скажи. Это не наш выбор, нам просто сказали играть роль, и мы будем её играть. Что там по штурму?

— Готовятся. Я послал ребят взять интервью на улице у бойцов проблемных соединений. Ещё материал из диспетчерской столичного космопорта по так и не открытому небу. Короче, ты прав, давай готовиться. — Режиссёр поднялся, закряхтел, взял наушники и двинулся назад, в пультовую, вызывая кого-то из своих ребят, давая очередное задание.

— Значит, всё же решились драться, — покачал головой Веспасиан Ромеро, известный под творческим псевдонимом Флавий. — Отлично, вот и посмотрим, какими вы ресурсами обладаете. — До звонка Хуана он мысленно ставил на Веласкесах крест, но Хуан умел удивлять. — …Это будет очень интересная серия репортажей! — заулыбался, наконец, он, встал и тоже двинулся в пультовую — помогать шефу и своему давнему другу, с кем вместе создали эту передачу и много лет её вели, заработав соответствующий авторитет.

* * *

Тремя часами ранее

Вызов поступил через тридцать секунд после того, как я деактивировал заложенный в постамент подавитель, расставшись с сеньором Хименесом, пожав ему на прощание руку. Связь корпусная, ангельская. Сирена.

— Слушаю?

— Бегом во дворец!

И всё. Обиделись. Я про себя возликовал и совсем немного улыбнулся.

До дворца не доехал — перехватили люди Сирены, кадровые ангелы из «старых дев», дежурная группа. Сейчас усиление, на базе вавилонское столпотворение, кого там только нет. Мои, являясь ангельскими же пигалицами, даже рот открыть не смогли — их оперативно заткнули на первом же встречном вопросе. А потому ваш покорный слуга с интересом смотрел, как его (мою) тушку с силой, но стараясь, чтоб это выглядело