– Я вовсе не жажду повторить этот опыт, – пробормотала Эмбер, поставила поднос на ближайший столик и выскочила из комнаты. Вслед ей еще долго раздавался возмутивший ее до глубины души смех Макса.

Последующие несколько часов она провела как в тумане. Сходила к матери в комнату (к Максу ее теперь и силой не затащишь!) за подносом с посудой, вымыла ее, пропылесосила ковры в нижних комнатах, но делала все это механически. Ее точила мысль, что вот-вот должна возвратиться Люси, и мучило осознание того, что она не в состоянии противиться невероятному мужскому обаянию Макса.

Видит Бог, она всячески старалась от него защититься, справедливо опасаясь, что ее слабое сердце не выдержит соблазна! Но сейчас уже поздно и сделать ничего нельзя. Прежде Эмбер всегда считала, что ее любовь к Максу своего рода заболевание или вирусная инфекция, от которой она постепенно избавлялась на протяжении многих лет. Как она могла вообразить, что выздоровела, оправилась от этого недуга, от которого нет лекарств? И как могло случиться, что после всего ею пережитого она по-прежнему любит Макса?

Ее мрачные мысли прервал телефонный звонок. Работник местного гаража сообщил ей, что старый «лендровер» отремонтирован и его можно забрать в любой момент. Эмбер поблагодарила механика за то, что он так быстро устранил поломку, но, к удивлению Эмбер, тот в ответ лишь усмехнулся.

– Хотел бы я всегда иметь такую легкую работу, – пояснил он. – Тем не менее скажите маленькой Люси, чтобы она не выдергивала электрические провода из задней стенки щитка управления. Иначе вы с ней далеко не уедете!

– Да Люси со мной и не ездила! – запротестовала Эмбер, но в ответ услышала снова смех, а потом на другом конце положили трубку.

Эмбер, нахмурившись, пыталась понять, в чем дело, но тут во дворе раздался автомобильный гудок, и буквально через минуту в комнату влетела Люси.

– Мама! Мамочка! Мы замечательно провели время! – кричала девочка, обнимая мать. – Мы с Эмили видели Рождественского деда, и он подарил нам та-а-кие подарки! Просто потрясающие!

– Восторгам нет конца, – улыбнулась остановившаяся у входа в дом Роуз и отдала Эмбер маленькую сумку с вещами Люси. – Нам с ней было очень приятно, вела она себя безупречно. – Роуз решительно пресекла попытки Эмбер поблагодарить ее. – Я бы с удовольствием посидела у тебя и рассказала, как Мы развлекались, но у меня нет времени. Дома полно глажки, и надо что-то приготовить к ленчу.

Помахав на прощание подруге, Эмбер поспешила в дом, к Люси, но той нигде не было видно. Зато в кухне возвышалась фигура Макса.

– Вот и ты! Собирайся скорей, нам пора ехать, – сообщил он.

– Ехать? Куда? – Эмбер почувствовала, как екнуло ее сердце при виде Макса – этих мускулистых ног, обтянутых темно-синими джинсами, мощных плеч под синим же свитером, подчеркивающим его загар. Макс производил впечатление человека твердого, энергичного и – о ужас! – показался Эмбер таким невероятно привлекательным, что она с большим трудом удержалась от того, чтобы не кинуться ему в объятия. – Где Люси? – спросила она тревожно. – Я надеюсь, ты…

– Оставь, Эмбер! – прервал он ее нетерпеливо. – Я не сказал ничего лишнего. Просто пригласил ее вместе с тобой поехать посмотреть старый дом моей бабушки, точнее, то, что от него осталось, а затем позавтракать в местном кафе. Люси эта идея чрезвычайно понравилась. Особенно предложение вылепить с моей помощью снежную бабу.

Эмбер не знала, что ответить. С одной стороны, ей очень хотелось послать его к черту, с другой – он отрезал ей пути к отступлению, уже пригласив Люси. Если она откажется, девочка огорчится, будет разочарована. К тому же Эмбер, равно как и остальные соседи, никогда не была в доме бабушки Макса – старая леди Паркер последние двадцать пять лет жила в полном уединении. Сейчас дом, наверное, превратился в груду развалин. Но даже эти руины, призналась себе Эмбер, интересно посмотреть.

– Итак?

– Хорошо… Я согласна. Только вот насчет ленча у меня нет уверенности. В очень многих кафе не любят обслуживать маленьких детей.

– Это не проблема. Я уже позвонил в «Красный лев» и выяснил, что они не имеют ничего против ребенка. Но не забудь: на дворе подморозило, вам обеим надо одеться потеплее. – Макс критическим взглядом окинул ее стройную фигуру в кремовом свитере и коричневых вельветовых брюках. – Неплохо бы взять с собой термос с горячим кофе.

Вот проклятье, обо всем-то он помнит! – думала Эмбер, продолжая поиски Люси, которую обнаружила в конце концов на половине Вайолет. Девочка возбужденно рассказывала бабушке про поездку в Лондон.

Эмбер волновалась – как она сообщит матери, что они будут долго отсутствовать, но, к своему удивлению, застала Вайолет одетой и, главное, в превосходном настроении.

– Мне гораздо лучше, так что обо мне можешь не беспокоиться, дорогая! – с сияющей улыбкой сообщила ей мать. – Поезжай спокойно, ни о чем не думай, развлекись.

Эмбер немного удивилась столь внезапному исцелению матери, но еще больше ему обрадовалась и, счастливая, побежала в кухню наполнить термос горячим кофе, после чего и она, и Люси, последовав совету Макса, тепло оделись.

Эмбер никогда не видела вблизи старинный викторианский особняк бабушки Макса. После пожара от дома остался только обгоревший остов с обрушившимися кое-где стенами да обломки статуй и ваз, валявшиеся на заросшей сорняками террасе, что высоко нависала над лесистой долиной. Однако большинство надворных построек, гаражей и сараев были в сравнительно хорошем состоянии. Равно как и оранжерея, куда они зашли с Максом.

– Твоя бабушка выращивала здесь когда-нибудь фрукты? – поинтересовалась Эмбер, осматриваясь в этом большом, красивом и удивительно теплом помещении.

– Не думаю. Но поскольку я никогда не встречался со старой крокодилицей, то наверняка не могу сказать. В настоящий момент меня больше интересует чашечка горячего кофе. Откровенно говоря, – добавил Макс, улыбаясь, – я и не предполагал, что лепить снежную бабу так трудно!

– Это труднее, чем можно предположить по первому впечатлению, – засмеялась Эмбер, глядя в окно на Люси, наряжавшую кривобокого, неуклюжего снеговика в длинный шерстяной шарф Макса.

После того как она так переволновалась из-за упорного стремления Макса ближе познакомиться с дочерью, Эмбер теперь испытывала некоторое облегчение, осознав, что ее тревога была напрасной. Макс вел себя с Люси, как вел бы себя с любой другой семилетней девчушкой, то есть не только весело хохотал над ее ужасными шутками, но и строго-настрого запретил приближаться к развалинам старого дома, которые могли в любую минуту обрушиться ей на голову.

– Как странно, что ты никогда в глаза не видел свою родную бабушку, – сказала Эмбер спустя несколько секунд, наполняя чашки горячим кофе и протягивая одну Максу, стиравшему пыль и паутину с двух старых ящиков. – Тем более что вы с отцом жили всего лишь в нескольких милях отсюда.

– Это долгая история, – вздохнул Макс, передернув плечами. – Но вкратце она сводится к тому, что бабушка моя была одиноким человеком, которого ожесточила жизнь. Муж ее погиб во время второй мировой войны, единственного сына случайно застрелили на охоте, и у бабушки осталась лишь дочь, в которую она вцепилась мертвой хваткой. Для моей несчастной матери наступили черные дни.