Хотя еще не все потеряно. Темпеста горевала по своей сестре, а я по своему опыту знал, что это такое. Это единственное чувство, которое я изучил досконально. Я знал, что оно никуда не денется, что бы там ни говорили на Палиндромене. Стоило слегка разбередить затянувшуюся рану, как она снова начинала болеть.

– Расскажи, что там произошло, – попросил я.

– Что произошло?! – крикнула она, смотря на меня. – Элизия умерла, вот что!

Я придвинулся чуть ближе к ней.

– Не трать драгоценное время, Темпеста. Иначе потом пожалеешь об этом.

Сам я не использовал свои последние часы с Каленом. Вместо этого я спорил с Нессандрой о том, что нельзя использовать оживление для того, чтобы исправлять свои ошибки. Вместо того, чтобы сосредоточиться на главном – понять, что чувствовал Кален в последние часы перед тем, как снова умереть.

Я до сих пор жалел об упущенном времени.

– Ты должна успокоить сестру, – сказал я. – Придется ей соврать.

Лицо Темпесты дрогнуло.

Как Рэйлану удавалось сохранять спокойствие? Я хотел оторвать взгляд от ее заплаканного лица, но ее глаза притягивали меня, будто магнит.

– Я не могу! – Ее голос слегка охрип от слез. – Словами уже ничего не исправить.

Неправда. Можно очень многое сказать, если знаешь, что это последние слова, высказанные этому человеку, а времени остается все меньше. Или сейчас, или никогда.

Я решил снова попытаться выяснить, что там произошло, но она уткнулась в колени, спрятав от меня лицо. Ей все равно придется довериться мне, ведь больше у нее никого не осталось. Однако ее доверие было не так просто заслужить. Как же ей должно быть одиноко.

Стоп, но ведь она не одна. У нее есть сестра, несмотря на то, что она воскресла лишь на сутки. Темпеста нужна Элизии так же, как Элизия нужна Темпесте. Я ни секунды в этом не сомневался. Как же это несправедливо по отношению к каждой из них. Смерть забрала Элизию в столь юном возрасте. Горе разрушило жизнь Темпесты. А Палиндромена просто морочила им головы.

Темпесте не нужен я, но эти сестры нужны друг другу.

Я стянул маску с лица. Вначале я должен показать, что сам доверяю ей.

– Ты нужна Элизии, как никогда. Ты все, что у нее есть. – Я понял, что нужно делать, хотя сам в свое время не решился на это. – Не лги ей, Темпеста. Скажи все, как есть, о том, что произошло.

Она смотрела на меня в замешательстве.

– Но директор сказала, что…

– Не думай об этом. – Моя рука замерла возле ее плеча. – Скажи ей, что очень скучала. Расскажи ей все, что чувствуешь на самом деле. – У меня начало щекотать в носу. Нет, я не буду плакать. – Не дай ей провести последние мгновения жизни в одиночестве. Сделай это не ради себя, а ради нее. Она боится смерти. Но ты можешь ей помочь, успокоить ее. Не дай страху испортить последние минуты ее жизни.

– Как последние мгновения перед тем, как она утонула, – прошептала она. Было видно, что внутри нее идет борьба, она смотрела куда-то сквозь меня.

Страх лишает человека последней надежды, и он уже не может видеть ясно. Не может использовать все возможности, что еще остались перед ним. Я так испугался в тот день на скале, что совершил огромную ошибку, за которую расплачиваюсь до сих пор. Я не позволю Темпесте принять решение, о котором она потом будет жалеть.

Ничто не портит жизнь так, как сожаление о несделанном.

– Палиндромена существует не только для клиента, то есть для тебя, – добавил я, – но и для пациентки. Это ее последний шанс прожить данную ей жизнь, последний шанс увидеться с тобой. У тебя есть шанс поступить правильно. Все зависит только от тебя.

Я заметил нерешительность в ее глазах.

– Не уверена, что справлюсь.

– Справишься! – На этот раз я дотронулся до ее плеча, чтобы показать, что я всегда поддержу и пойму ее. – У тебя все получится. Я знаю это, потому что ты сильная. Иначе ты бы сюда не приехала. – Я верил в то, что говорил, ведь она в одиночку проделала такой путь, смогла найти огромную сумму, которую станция назначила за оживление. Я вспомнил данные из ее анкеты. – Ты смогла прожить целых два года одна, без сестры и родителей. Ты справишься!

– Я тоже думала, что справлюсь, – сказала она тихо, опустив глаза. – Но я так сильно соскучилась по ней и не хочу снова прощаться.

Элизия перестала барабанить в дверь, и мне показалось, что наступившая тишина не сулила ничего хорошего.

Я понимал желание Темпесты спрятаться от ужасной реальности. В конце концов, я сам скрывался в Аквариуме целых два года. Но нельзя вечно бегать от правды. Иногда приходится смотреть в глаза тому, что причиняет нам невыносимую боль. Кроме того, наступает момент, когда нужно пожертвовать своими интересами ради того, чтобы помочь другому человеку. Например, как я сегодня, выйдя на работу вместо Рэя.

– Ты уже однажды попрощалась с ней, – сказал я осторожно, чтобы ее не расстроить. – Оставив ее в одиночестве сейчас, ты показала, что твои чувства важнее, чем ее.

– Нет, я… – начала было она.

Я остановил ее, подняв руку.

– Я не хочу тебя поучать, просто ты должна понять, что тебе предстоит. У тебя есть шанс побыть со своей сестрой. В последний раз. Проститься с ней по-человечески. Разве в прошлый раз у тебя была такая возможность?

Она покачала головой.

– Так не упусти ее. – Мне не нравилось, что мои слова напоминали типичное обращение смотрителя, который верил в добро Палиндромены. Но Темпеста проделала огромный путь, а значит, должна в полной мере использовать предоставленную ей возможность. Иначе она себе этого не простит.

– Если не решишься, будешь жалеть об этом до конца своих дней. – Мой голос стал хриплым, когда я произносил эти слова.

Темпеста внимательно посмотрела на меня, ее взгляд буравил меня насквозь. Сердце бешено колотилось. Я бы хотел получше узнать эту девушку. Узнать, что будет с ее сестрой. Хотел ей помочь.

Поднявшись, Темпеста произнесла:

– Хорошо. – Ее голос звучал увереннее. – Я пойду туда.

– Это верное решение! – сказал я, открывая ей дверь. Она вошла в комнату, не оглядываясь.

Я выдохнул и закрыл глаза.

Глава двенадцатая

Темпеста

Счетчик запущен: осталось 22 часа 00 минут

Понедельник, 14:00

Какая же я жестокая. Рэйлан мог ничего не говорить, я и так прочла это на его лице. Он