Лейтенант Мизулин в кабине скачущего по ухабам «ЗиСа», возмущённый происходящим, приказал:

– Обгоняй их, Аркадий!

«ЗиС» прибавил газу и пошёл на обгон танков. Обогнав их, он начал тормозить. Танки тоже притормозили.

Лейтенант выглянул в окно грузовика и показал жестом, что теперь танки будут следовать строго за ним.

– Вот так и езжай, – приказал он завхозу Кириллову.

И вдруг Аркадий и Пётр услышали какой-то странный стук в кузове. Они удивленно переглянулись. Лейтенант попытался заглянуть внутрь через стекло кабины. И тут в перегородку ударилась чья-то ладонь. Находившиеся в кабине вздрогнули от неожиданности, и грузовик резко затормозил.

Так же резко остановились и танки. Лейтенант с завхозом обежали «ЗиС» с двух сторон. При этом Мизулин уверенным движением расстегнул кобуру…

И тут из кузова послышался голос… Лиды Катаевой.

– Помогите. Я больше не могу его держать.

Лейтенант закатил глаза к небу и с досадой сплюнул:

– Чтоб ей пусто было! Ну кто бы сомневался… Вот откуда она тут взялась? Нет, вы мне объясните, откуда она тут взялась?!

Затем он впервые за весь пробег полез в кузов грузовика и там среди бочек с горючим, тросов, запчастей и прочих вещей увидел Лиду, держащую упавший на нее баллон с кислородом.

– Ты откуда тут, деточка?

Лида испуганно забормотала:

– Этот баллон в любую минуту взорваться может. У него вентиль сбит. И тряпка на нём масляная была намотана… Это же диверсия какая-то…

Лейтенант Мизулин снял с Лиды тяжеленный баллон.

– Господи… Ну и видок у тебя…

Лида вылезла из кузова. Подошли Кошкин, Василий Кривич и Кайрат.

– Я отдам вас под суд, Катаева! – зашипел, переходя на положенное официально «вы», лейтенант НКВД. – Вы понимаете, что вы сделали?

– По-понимаю, – заикаясь, пролепетала Лида.

– Понимаю… Да я вас даже расстрелять не могу?

– П-почему?

– Думаете, оснований нет? Есть основания! Только укрепление социалистической законности не позволяет.

– Ты чего туда залезла, дуреха? – спросил Кайрат.

– Х-хотела товарища Сталина увидеть…

Окружающие аж рты открыли от удивления:

– Ста-алина… Ну это, конечно, понятно… Это меняет дело… И как это товарищ Сталин без тебя до этого жил…

Заводчане явно хотели свести всё к шутке, но лейтенант Мизулин всё не унимался:

– Побежали бы вы что ли, Катаева!

При этом он отпустил руку Лиды. Он и сам был растерян. Обычно он всегда знал, что должен делать, но этот случай явно не был предусмотрен никакими уставами и ведомственными инструкциями.

Лида с удивлением смотрела на оставленные пальцами лейтенанта белые пятна.

– К-куда же я побегу? – спросила она. – Тут же лес один кругом!

Вразвалочку подошёл Василий Кривич:

– Не беги, девка, стрельнет он тебя.

– В каком смысле «стрельнет»?

– В самом прямом. И будет иметь на то полное право.

– Да что это такое тут происходит, товарищи? – решил вмешаться подошедший Кошкин.

– Вот, пассажира поймали, товарищ Кошкин! – доложил ему лейтенант Мизулин.

– Пассажирку, – поправил его Кайрат.

– Лида, ты что тут делаешь? – спросил Кошкин. – И чего это ты так дрожишь? Замёрзла?

– Это она от страха! – констатировал завхоз Кириллов. – Здравствуй, Катаева Лида!

– Она дрожит, – уточнил Василий Кривич, – поскольку наш лейтенант её расстрелять собрался.

– Отставить расстрелы! – скомандовал Кошкин. – Это же наша сотрудница из конструкторского бюро. – Ты, значит, так в кузове тайком и ехала?

Лида, всхлипнув, кивнула.

– Небось, – пожалел её завхоз Кириллов, – себе ещё отбила там всё.

Лида, продолжая всхлипывать, помотала головой.

– И зачем, скажи на милость, ты с нами увязалась? – ещё раз спросил Кошкин.

– Увидеть Сталина.

– Понятно. Самого Сталина? Хорошо, увидишь…

– Но, товарищ Кошкин… – хотел было возразить лейтенант Мизулин, но потом вдруг резко сменил тему разговора:

– А что это за баллон с кислородом, про который вы говорили, товарищ Катаева?

– Да, да, – затораторила испуганная Лида, – он в любую минуту может взорваться. У него вентиль сбит, и тряпка масляная намотана…

– Вы предположили, что это диверсия?

– Да, но это не я сделала. Это кто-то другой, ещё в ангаре. И баллон как будто специально так поставили, чтобы он рано или поздно грохнулся. А я поймала его. Ни за что бы стучать не стала, просто я не могла его больше держать.

Кошкин спросил у неё:

– А в лаборатории ты кого оставила, Лидия?

– Семёнова, Михаил Ильич. Я ему весь план испытаний расписала. А от этого баллона срочно избавиться нужно. Там сто сорок килограммов давление. Неизвестно, сколько ещё времени вентиль выдержит. Это всё может взорваться в любую минуту. И взорвалось бы уже, если бы не я.

Лида отступила на несколько шагов от «ЗиСа».

– Замолчите, Катаева, – крикнул лейтенант НКВД. – Вы решили сорвать пробег?

– Давайте горячиться не будем, – остановил его Кайрат Жамалетдинов.

И Кошкин тоже остановил разъярённого молодого человека, положив ему руку на плечо:

– Успокойся, товарищ лейтенант.

А Лида, вдруг осмелев, заявила:

– Да пусть он меня расстреляет! Только баллон сначала уберите из кузова. Или хотя бы после убрать не забудьте.

В ответ на это Кошкин распорядился:

– Выброси этот баллон куда-нибудь подальше, Аркадий.

Завхоз Кириллов не поверил своим ушам:

– Сорок литров кислорода, Михаил Ильич! Вот так взять и выбросить? Что за щедрость такая?

Лейтенант Мизулин продолжал гнуть свою линию:

– Мы сейчас все поедем обратно! Я же вас просил, Михаил Ильич!

А Кошкин ответил завхозу:

– Ну, не выбрасывай, аккуратно поставь… Под ёлочку.

А потом он обратился к лейтенанту:

– Да не пыли ты, Петя.

Но тот и не думал «не пылить»:

– Это же намеренный срыв задачи государственной важности. Это преступление! Вы хоть понимаете, что за такое бывает?

– Вы мне вроде уже расстрел обещали, – нервно усмехнулась Лида.

– Ты шутить со мной вздумала?