– Ну что, получается? – возник на пороге Кащеев.

Самсонов с улыбкой повернулся. Григорий Васильевич придирчиво осмотрел его и нахмурился:

– Что-то не то…

– Что?.. – спросил Бобров.

– Да как-то волосы слишком в глаза бросаются… А черный парик пробовали?

– Не катит!

– Этот тоже не пойдет! – решительно сказал Кащеев. – Краб!

– Да! – возник на пороге верзила.

– Мотнись по магазинам! Купи еще пару париков… Каштановый и пепельный, что ли!

– Пепельный точно не пойдет, – покачал головой Бобров.

– Ну тогда такой, светло-коричневый!

Кащеев угадал. Сорок минут спустя, когда Самсонов примерил второй из привезенных париков, коричневого оттенка, Бобров воскликнул:

– Ух ты!

– То, что надо! – удовлетворенно кивнул Кащеев.

Самсонова заставили еще несколько раз продефилировать по комнате. В целом преображение было признано вполне успешным. Светло-каштановый парик как-то разом затушевал внешность Самсонова. Знойный красавец-мужчина превратился в довольно симпатичную, но не более того, женщину. Следовало еще, конечно, поработать над шероховатостями – вроде жестикуляции и той же походки, но это можно было делать по ходу.

Бобров, Самсонов и Краб быстро собрались. Кащеев напутствовал их перед выездом в город:

– Смотрите, осторожнее! Работайте только наверняка! И осмотритесь сперва! Чтоб, не дай бог, никаких случайностей!

– Все будет в лучшем виде, Григорий Васильевич! – заверил Кащеева Бобров.

Оружия у алуштинских милиционеров не было – только папки для бумаг. Несмотря на это, Горов напрягся и незаметно толкнул Аникеева в бедро – мол, гляди в оба. Милиционер в серо-голубой форме быстро направился к Горову, посмотрел ему прямо в глаза и… прошел мимо, остановившись в двух шагах, возле пристроившегося на скамейке мужчины с двумя детьми-олигофренами. Тот попытался поспешно спрятать табличку с надписью «Помогите, люди добрые…»

– Ну? – быстро спросил милиционер. – Не доходит? Да?

Побледневший мужчина вскочил на ноги. Двое офицеров в летней форме встали по бокам от своего коллеги. Мужчина проблеял:

– Извините, но я…

– Паспорт! – решительно сказал милиционер в обычной форме и бросил своим: – Будем оформлять!

– Простите! Я больше не буду! Это последний раз! – взмолился мужчина.

– Последний раз был вчера!

– Ну пожалуйста! Я все понял!

Горов осторожно выдохнул, повернул голову к Аникееву и незаметно кивнул. Леня спокойно поднялся и пошел к урне выбросить окурок. Горов лениво встал следом. Нырнув в толпу, они отошли к парапету набережной. Здесь Степан незаметно посмотрел назад.

Молодой мужчина, держа детей за руки, быстро улепетывал за ряд ларьков, торгующих бижутерией и сувенирами. Троица милиционеров с чувством выполненного долга стремительно двинулась дальше вдоль набережной.

– Им что, больше делать нечего, как попрошаек гонять?.. – невольно пробормотал Горов.

– Что?.. – быстро оглянулся Аникеев.

– Говорю, может, после отставки податься в алуштинские милиционеры? Я бы этих попрошаек за день построил! Ближе чем на километр к набережной и не подошли бы! А я бы в море купался!.. – мечтательно произнес Горов.

– Тебе гражданства не дадут с твоей рожей!

– Да пошел ты!.. Может, я на какой-нибудь местной женюсь! Куда они, блин, денутся?..

– А как же твой патриотизм, Степ? – пристыдил Горова Аникеев.

– Да пока я до отставки дослужусь, Украина с Россией наверняка объединятся, вроде Европы! – махнул рукой Горов. – Ясно? Будешь ко мне в гости приезжать, а я тебе по старой дружбе комнату за десять баксов сдавать буду…

– Пошел в задницу с такой дружбой! Размечтался! Фиг тебе, а не десять баксов! И пиво теперь сам выпью, понял?

В это время Горов вдруг удивленно уставился за спину Аникеева в сторону моря:

– Ни фига себе, гляди, Лень! Это что, солнце?

Аникеев оглянулся. Огромный, цвета расплавленной магмы диск поднимался из-за моря. Леня невольно умолк, залюбовавшись этим потрясающим зрелищем, потом сказал:

– Да нет, солнце село… Это луна, Степа!

Отдыхающие дружно ломанулись к парапету, зажужжали зумы, дружно начали вспыхивать подсветки мобильных. Горов быстро вытащил свой телефон и сунул его Аникееву:

– А ну-ка запечатли меня, Ленчик! На память!

– На какую память? Ты же сюда переезжать собрался! – хмыкнул Леня.

– Не болтай! Фотографируй! – легко запрыгнув на парапет, Горов встал в картинную позу. – Нормально?

– Нормально! – поймал его в объектив Аникеев.

– Луну видно?

– Видно-видно…

– Эх, жаль, кепку дома оставил! А то можно было бы трепаться, что это я в Рио-де-Жанейро! Ладно, давай так!

Аникеев сделал два снимка. Затем друзья не без труда выбрались из толпы, набежавшей, чтобы задокументировать свое пребывание в Крыму. На набережной стало еще более людно. У скамейки появилась странная компания подростков, одетых как персонажи из «Гарри Поттера». Справа и слева на одинаковом расстоянии дефилировали в толпе два одинаковых капитана Воробья из «Пиратов Карибского моря». Давешних милиционеров и след простыл…

«Мицубиси-Паджеро» вынырнул из ворот снятого особняка, повернул, скатился по крутому спуску и наконец оказался на прибрежной дороге. Справа за ограждением темнело море. Вечер накрыл Алушту. В Профессорском уголке было почти безлюдно. На закрытых на ночь пляжах торчали только сторожа. Курортники устремились на городскую набережную. Именно там с сумерками начиналась настоящая жизнь и бурлила, постепенно затихая, до самого рассвета. Так что спешить было некуда, и Бобров велел Крабу:

– Не гони, успеем…

Бобров подался к окну, закурил и с завистью стал смотреть на мерцающие в море огоньки. В детстве он мечтал стать капитаном дальнего плавания. Но не сбылось. Впрочем, в жизни карточного шулера оказалось немало эпизодов, связанных с водой. С учетом же последних изменений в своей карьере Бобров вполне мог рассчитывать на обеспеченную старость с видом на море…

– А это че за фигня?.. – вывел Боброва из мечтаний голос Краба.

Бобров повернул голову, возвратившись к реальности. Оказалось, что алуштинская милиция, в которой, казалось, работали одни невидимки, за день успела наворотить делов.

Проезд на улицу Горького перегородили бетонными блоками. Объяснялось это, конечно, не террористической угрозой, а заботой об отдыхающих: чтоб несознательные автомобилисты не могли прорваться в пешеходную зону набережной. Крабу пришлось развернуться и поехать мимо «Крымской Ривьеры» назад, а потом поблуждать по запутанным лабиринтам горных улочек. В конце концов он выбрался-таки на ялтинскую дорогу и спустился по ней к автовокзалу.