В ответ он отрицательно покачал головой, и Таня в отчаянии закусила губу. Ее похитят и увезут, независимо от того, хочет она этого или нет. И у нее нет на самом деле никакого выбора, вернее, он очень невелик. Но из двух зол выбирают меньшее, поэтому она сказала:

— Так и быть, я согласна. Я пойду, если это единственное, что остается.

— И не будешь доставлять нам лишние хлопоты?

— Даже слова не пророню — Отлично. Но запомни, Таня, у нас с тобой договор, а в таком случае должно быть предусмотрено наказание, если условие не будет соблюдено. Напомнить тебе, какое?

Таня изо всех сил старалась не покраснеть. «Он всего лишь берет тебя на испуг! — говорила она себе. — Но бояться его нечего. Только бы удалось убежать!»

— Ну что же, — сказала она, — если ты так спешишь, почему бы не отпустить меня сейчас?

— А потому, что наш договор необходимо скрепить печатью — поцелуем.

— Нет…

Но больше она не успела ничего сказать. В голове у нее мелькнуло, что можно было отбиться, но теперь у нее есть прекрасная возможность слегка поморочить Штефану голову. Пусть себе думает, что она просто тает от его поцелуев и готова ради этого следовать за ним куда угодно. Тогда он наверняка решит, что девушке не требуется усиленная охрана, а ей того и надо — легче сбежать… Но как ни странно, ей на самом деле нравятся его поцелуи, приятно чувствовать его требовательные губы… Поэтому она целовалась, позабыв обо всем.

Насколько опасно так себя вести, Таня сообразила потом, когда он оторвался от нее, а она все еще словно во сне, сладком сне, потянулась к нему, желая продолжения приятных минут. Вот этого она просто от себя не ожидала. Надо же было так увлечься!

Таня постаралась справиться с нахлынувшими на нее новыми чувствами. Это ей удавалось с трудом, и она в который раз мысленно кляла Штефана — дьявол-искуситель, да и только! Почему он имеет над ней такую власть? Почему она забывает обо всем в его объятиях? Она взглянула в его глаза и поняла, что для него это просто маленькое развлечение.

— Да, — протянул он задумчиво, — интересно. Ты так неумело целуешься! Мне даже пришло в голову — а не девственница ли ты случайно? Глупо, не правда ли? Но что-то тут не так…

Девушка даже содрогнулась от этих слов. Она не могла унять дрожь, которая пробирала ее с того момента, как Штефан стал целовать ее. А теперь ее просто охватил ужас от неожиданной догадки. Но не могла же она кивнуть ему — мол, так и есть? Поэтому Таня просто рассердилась за его насмешки. И она ответила:

— В этом никогда нельзя быть уверенным до конца, правда?

Штефан только усмехнулся, что могло означать «Тебе виднее!», и подмигнул ей. Слава Богу, что не предложил проверить! Хотя он пообещал ей кое-что в этом духе не так давно. Как он сказал, «переспит с ней во время путешествия». Только она уверена, что так и будет. Ну почему они все считают ее шлюхой? Таня чуть было не спросила об этом, но вовремя сдержалась — ей не вынести новых издевательств. А уж он-то ответит ей в своей обычной грубой манере. Она решила махнуть рукой на все и не ломать над этим голову.

Штефан потянул ее за рукав к лестнице.

— Пора идти, Таня, — сказал он.

— Подожди, а вещи? Мои вещи? Но он как будто не слышал и подталкивал ее к ступенькам.

— Ну уж нет! Обойдешься без своих пожитков. Это научит тебя делать то, что говорят, вовремя.

Теперь у нее даже не будет ни одной смены одежды! Таня в сердцах топнула ногой, но решила не настаивать. Пусть лучше все вещи останутся на месте до тех пор, пока она не вернется, а она не сомневалась, что ей удастся сбежать. И потом, она считала, что Штефан нарочно запретил ей взять что-либо, чтобы отомстить и посмотреть, как она будет выкручиваться. Рассчитывает, что девушка станет выпрашивать разрешение, а он лишний раз продемонстрирует свою власть над ней. Не будет этого.

Но у нее есть еще неотложные дела. Надо забежать к Доббсу, только он может выручить ее — послать за ней кого-нибудь из своих дружков, и тот попробует выманить ее из лап похитителей. Пока что Доббс не ведает, что творится в его доме. Он вряд ли слыхал что-нибудь, потому что после завтрака по обыкновению спит, а спит он как убитый, это Тане хорошо известно. Если бы он бодрствовал, то начал бы кричать и требовать объяснений, что происходит.

Таня повернулась к Штефану.

— Ты должен разрешить мне попрощаться с Доббсом, — сказала она.

Но тот даже не остановился и тащил ее вниз по лестнице.

— Зачем? — спросил он. — Он нам наврал про тебя, даже не зная, зачем мы тебя ищем. Этот Доббс тебе чужой.

— Мне это прекрасно известно, но он единственный близкий мне человек, родственников у меня нет.

— Теперь у тебя все будет по-другому. Он так быстро нашел ответ на ее слова, что это поразило ее. Великий лжец! На каждый случай готов ответ, и все одна и та же песня. Но Таню на мякине не проведешь.

— Я угадала, — сказала она, — ты хотел сказать, что теперь ты мой родственник? Штефан даже не взглянул на нее.

— Мы с тобой родственники в шестом поколении. Это очень дальнее родство.

— Я должна в это поверить? Как и во все остальное, что мне тут наплели? Да ты просто боишься отпустить меня к Доббсу, чтобы я ему не рассказала об отъезде.

— Мне кажется, он не захочет, чтобы ты уезжала. Ты же ему крайне удобна — рабыня, которой не надо платить. Прислуживаешь ему, ведешь хозяйство, работаешь в таверне, и все бесплатно.

Таня и без него это знала, давно поняла, для чего Доббс держит ее при себе. А также поняла, что он не имеет права распоряжаться ею как своей собственностью. Сколько работы он на нее взвалил: экономка, повариха, прачка, сиделка, а в таверне — управляющий, клерк, снабженец, подавальщица, да еще время от времени танцовщица! А Штефан и его компания еще считают, что она и проститутка. Не много ли для одной хрупкой девушки? А что она за это имеет? Зато вскоре ее труды должны быть вознаграждены — она получит «Сераль».

Да, но теперь это весьма спорно: если ее увезут, она потеряет и последнюю возможность обрести свободу и получить собственность. Они действительно сделают из нее шлюху. А этого она ни за что не допустит.

Они со Штефаном шли через пивной зал, когда он вдруг остановился и сказал доверительным тоном:

— Если у тебя есть друзья, с которыми ты хотела бы попрощаться, и если они живут поблизости, мы можем зайти на пару минут.

Друзья? Единственные ее приятельницы — это служанки, да и то они дружили до того, как она стала их хозяйкой. Но это совсем не те отношения, о которых, видно, думал Штефан. Близких, настоящих подруг у нее не было никогда. Разве что, пожалуй, Лейла, но это было так давно и очень недолго.

— У меня нет никого, — ответила Таня, расстроившись от необходимости признать это вслух при чужом человеке.

— Даже любовника?