Храпунов снял плащ, вывернул на изнанку, благо изнутри тот оказался не серым, а угрюмо-синим, и одел. Пассажиры своим видом показывали, что им нет до этого никакого дела. Поезд прибыл на следующую станцию, и дверь открылась.

— Пошел к чертовой бабушке! — беззлобно буркнул Максим и покинул вагон спиной вперед, лицом к настырному незнакомцу, мало ли что.

— А еще я знаю, как найти Богдухана… — не меняя улыбку, сообщил навязчивый, словно тень сомненья, Валера.

Максим обратно ступил в вагон, двери закрылись, поезд поехал.

— Ну не то, чтобы: где найти самого Богдухана. Он супертелепат, его собственное тело надежно спрятано. А душа по очереди вселяется в разных завороженных мирян. Так вот, к последнему мирянину я тебя и приведу…

— Когда мне посулили заклятье Котлера, я понял, что обречен, и есть только один способ остаться невредимым. Найти тебя и действовать на пару с тобой! — горячился Валерий.

— На фиг ты мне сдался, такой культовый? За моей спиной — ИСАЯ! — фыркал Храпунов.

Эскалатор кончился, следом кончился зашарканный кафель верхнего вестибюля станции метро «Звездная», скрипнули стеклянные двери, выпуская наружу. Это была почти окраина города; какие-то замшелые старухи, озираясь, не рыщут ли вблизи стражи порядка, продавали с рук сморщенные соленые огурцы в целлофановых пакетах, синтетические носки и домашние тапочки ручной работы; какие-то верткие студенты всучивали рекламные листовки ближайшего обувного магазина под сладкий шепот:

— Скидка — двадцать процентов, осенняя распродажа.

Валера и Максим, на ходу споря и размахивая руками, нацелились на белые полоски перехода, чтобы на всякий пожарный случай затеряться в дебрях раскинувшегося через дорогу просторного вещево-овощного рынка. Но сначала пришлось огибать возбужденную толпу.

— Граждане, не проходите мимо, подписывайтесь в поддержку кандидата в губернаторы Владимира Костромина! — забравшись на фанерный ящик, взывал в мегафон вихрастый паренек.

На соседнем ящике дамочка лет сорока подсовывала сочувствующим разлинованные листы бумаги и сверяла паспортные данные. На заднем плане высилась уже гора ящиков, еще двое активистов гремели стеклянной тарой, оттуда растекался могучий водочный аромат. И тут же каждому сочувствующему из-за спины дамочки некто в широком плаще протягивал пластиковый стаканчик с… В общем, готовых поддержать кандидата уже образовалась очередь, причем, стопроцентно из представителей сильной половины человечества.

— Граждане, Владимир Костромин является председателем партии «Союз обиженных», и кому же, как не ему, болеть за вас душой!? — старался вихрастый.

— У вас никаких шансов! — тетка в рыжем берете тянула за руку долой из очереди своего благоверного, у того в глазах булькала дремучая тоска.

— Владимир Костромин — из военной семьи, в юности издал поэтическую книгу, потом под давлением националистов был вынужден уехать из Прибалтики! — выкладывался вихрастый.

Беглецы, наконец, пересекли дорогу, и их обступили выкрашенные в бодренькие цвета павильончики и торговые ряды с навесами. Каждое второе лицо здесь было кавказской национальности. Походя, отвильнув на полметра в бок, Максим кинул рядовой замшелой старушке на прилавок монетку, схватил товар и сунул под самый нос новому знакомому, не разжимая кулак:

— Если ты — парфюмерный художник, то отгадай, что у меня в руке?

— Чеснок, озимый стрелкующийся, помесь сортов «Юбилейный грибовский» и «Башкирский восемьдесят пять», — без вампирического кочевряженья отмахнулся Валерий, — ИСАЯ в этом расследовании участвовать не будет, мы — одни против Богдухана, мы связаны этим делом.

Над столпотворением по местной трансляции гоняли рекламу:

— Мануально-рефлекторное воздействие на поясницу и таз; лазеротерапию предстательной железы или ручной массаж; постановку пиявок на биологически активные точки; подбор адекватной лекарственной терапии!..

— Ты подсмотрел, что это чеснок, — недоверчиво покачал головой гонимый игумен, — а с чего ты взял, что ИСАЯ до Богдухана нет дела?

— Если бы ИСАЯ всерьез работало по делу Богдухана, оно бы не распыляло силы и оставило тебя на недельку в покое.

Реклама по трансляции не унималась:

— Косметическая подпрограмма для мужчин, направленная на улучшение состояния кожи лица, тела, ликвидацию пивного живота, мышечную стимуляцию!..

Навстречу гусиными походками прочапала ватага таджикских цыганок, никто из дам не рыпнулся в сторону наших героев. Дорогу преградила тачка, на два метра в высоту груженая трениками «Адидас», толкали тачку два безусых басмача допризывного возраста — близился вечер, и торговля потихоньку сворачивалась. Максим не стал ждать, когда по трансляции объявят номер телефона, где творят косметические чудеса с мужчинами, остановился у небольшого павильона с ювелирными побрякушками на витрине:

— Давай зайдем. Примеришь серебряное кольцо, может, тогда я тебе и поверю.

— Несвоевременное предложение, от тебя пахнет птицей мира.

— Ах, святой дух не нравится?!

— Ну да — «человек рожден для счастья, как птица для помета».

— Значит, дьявольское отродье, слабо тебе к священному серебру прикоснуться?

Кошачьи усики Валеры изобразили «без двадцати четыре», Валера пожал плечами, дескать, по барабану ему — к чему прикасаться, и они вошли.

Продавец высыпал на толстое стекло прилавка горсть серебряных перстней. Валера стал их демонстративно мерить — один за другим.

— И что ты знаешь о Богдухане?

— Я знаю, что это демон высшего порядка, умеющий вытеснять на неограниченное время души из бренных тел, сам эти тела заселяя. Еще хорошо, что единовременно он может пребывать только в одном теле. А еще знаю, совершенно случайно, в чьем теле он будет присутствовать в час ночи.

— Нет, пацаны, — кисло вздохнул и сгреб перстни обратно, убедившись, что покупать ничего не будут, продавец, — что вы ни говорите, а «Терминатор-три» гораздо круче.

Валера и Максим снова оказались снаружи, посреди галдящей толпы покупателей и продавцов.

— Убедился, что я серебра не боюсь? — с нажимом сказал Валера.

— Мы рады предложить вам металлические двери для дома, офиса и служебных помещений от индивидуальных образцов до серийных партий, — с нажимом сказали по трансляции.

— Это — рынок, может, здесь все — голимый мельхиор, — с нажимом ответил Максим. — А откуда ты прознал, в чьем именно теле будет Богдухан в час ночи?

Наконец разозлившись, Валера взял Храпунова за жабры, точнее — за грудки:

— Я — художник, и очень обижаюсь, когда не верят в волшебную силу моего искусства. Мне нужен мертвый Богдухан, и тут есть серьезная проблема… — у Валеры не хватило слов, он разжал кулаки, в сердцах взмахнул правой рукой.