– Ка…каких гостей? – тихо проговорила я, понимая, что, пожалуй, слишком оптимистично воспринимала ситуацию.

– Дело в том, – Домиан внимательно смотрел на меня, хотя что уж он там мог рассмотреть в практически полной темноте, я не знаю: мне, например, был виден только синий свет его пугающе нездешних глаз, – что Хозяйка, которую…я принимаю, она становится достаточно важной фигурой в жизни Франгайского леса. Тебя я принял, потому что ты Лиз, и я так долго ждал, когда ты вернёшься! Ты ведь не думала, верно, что чаща существует просто как бессмысленная масса деревьев, что существа, живущие в ней, не подчиняются никаким законам и над ними нет старшего?

Я благоразумно промолчала, так как мне неловко было признаться, что я, в общем-то, именно так и думала. С тем, что я Лиз, решила больше даже не спорить, а то вдруг они начнут задумываться? И почему-то мне кажется, что это очень неблагоприятно скажется на моём благополучии.

– И мне что, нужно будет в глуши леса вести какое-то подобие светской жизни? – немного нервно хихикнула я, почему-то представив себя сидящей на поляне в компании монстров и что-то обсуждающей, – или это делается как-то иначе? Ты ведь поможешь мне, если я не вспомню, правда?

– Конечно, – по голосу было слышно, что Домиан улыбнулся, а синие глаза напротив меня на мгновение ярко вспыхнули. Но как-то я уже спокойнее на всё это отреагировала, может, и привыкну…– Ты можешь рассчитывать на любую мою помощь, Лиз. Ведь я живу только для тебя.

И меня снова, как тогда, когда я только ступила на дорожку, овеяло волной эмоционального тепла, счастья, любви, надежды, нежной грусти. Я глубоко вздохнула и решила вспомнить совет мудрой Скарлетт: об этом я подумаю завтра.

В саду послышалась какая-то возня и шуршание, и я испуганно шагнула к Домиану, схватив его за руку и в очередной раз удивившись тому, насколько она живая. Он успокаивающе погладил мою ладонь и негромко сказал:

– Не бойся, Лиз, это вернулся Хантер. Он принёс воду и немного ягод. Тебе ведь, наверное, нужна не только вода, но и еда. Я могу сотворить иллюзию, но, боюсь, тебе не понравится вкус такой еды…Точнее, отсутствие вкуса. Но ты не волнуйся, завтра, когда будет светло, мы решим этот вопрос. Ты никогда ни в чём не будешь нуждаться, моя Лиз…

Я не успела ничего ответить и даже сказать, что, если честно, согласна даже на иллюзорную еду, так как есть хотелось просто неимоверно. На крыльцо поднялся невозмутимый Освальд и протянул мне стакан, полный воды и изящную фарфоровую чашку, полную странных, но источающих умопомрачительный аромат ярко-синих ягод.

Я залпом выпила невероятно вкусную воду, даже не подумав о том, что она может быть какой-то «неправильной». Уже стало понятно, что пока я играю по правилам и соответствую той роли, которую на меня возложили – независимо от того, Лиз я или нет, – со мной всё будет в полном порядке. А вот если я решу что-то предпринять для того, чтобы выбраться отсюда, – вот тут меня ждут не просто большие, а гигантские проблемы. Поэтому спокойно (смешно!) осваиваюсь и пытаюсь выжить. Всё остальное – потом.

– Миледи, – Освальд протянул мне чашку с ягодами, – Хантер сказал, что для вас ягоды маниолы совершенно безопасны. Завтра он принесёт больше. Сегодня ему…не удалось.

– Спасибо, Освальд, и передайте мою искреннюю благодарность Хантеру и за воду, и за ягоды. Мне очень жаль, что ему пришлось из-за меня рисковать. И ещё: вы уже обращались ко мне на «ты», давайте так и оставим, мне будет приятно. Почему-то мне кажется, что так и было раньше…нет?

Освальд довольно переглянулся с Домианом (что-то меня уже начинают напрягать эти постоянные переглядывания), подкрутил усы и кивнул:

– Да, Лиз, когда-то, когда ты жила здесь и мы все были счастливы, до твоего…исчезновения, ты говорила мне «ты» и позволяла обращаться к тебе просто по имени. И я бесконечно признателен тебе за то, что ты решила возобновить такое обращение.

– А как я обращалась к Майклу и Хантеру? – тут же решила уточнить я, чтобы не попасть в неловкую ситуацию.

– С Майклом ты была на «ты», но он обращался к тебе всегда только «миледи», он ведь всего-навсего слуга. Ему не по статусу называть тебя по имени. А Хантера здесь тогда ещё не было, он появился, когда мы…искали тебя…Да потом так и остался. К нему можешь обращаться так, как сами договоритесь. По статусу тут ограничений нет ни для тебя, ни для него, – любезно просветил меня Освальд.

Я кивнула, не без опаски положила в рот первую ягодку загадочной маниолы, и пришла в себя только когда слопала не меньше десятка, – ягоды по вкусу напоминали малину, однако были чуть кислее и немного твёрже. Но всё равно – вкусными были до обморока. Или это я так оголодала?

После того, как была съедена маниола и выпит ещё стакан воды, я попросила Освальда показать мне комнату, где я смогу переночевать, потому что организм начал настоятельно намекать на то, что его возможности не безграничны, а сон в норе корнегрыза никак не может считаться полноценным отдыхом. Дворецкий охотно проводил меня на второй этаж и остановился.

– Лиз, может быть, ты вспомнишь, какая комната была твоей? – в голосе Освальда была та же отчаянная надежда, что и у Домиана, и я, махнув рукой на логику и на рациональный подход, прислушалась к своим ощущениям. Все двери казались мне одинаковыми, и я уже хотела сказать об этом Освальду, как вдруг от угловой двери с изящным узором из вырезанных листьев потянуло чем-то очень знакомым…словно кто-то улыбался мне оттуда. Я заворожённо сделала шаг в тут сторону, а Освальд за моей спиной, казалось, вовсе перестал дышать.

Я подошла к двери и медленно положила руку на дверную ручку, где-то в глубине души ожидая чего угодно: от эмоционального приветствия до удара электрическим током. Дверь с готовностью открылась, слегка скрипнув, но не раздражающе, а как-то уютно, по-домашнему, и я вошла в комнату…в свою комнату.

Да, несомненно, я её помню. Эта комната снилась мне, причём неоднократно. Даже в темноте я помнила, что где стоит, какие картины висят на стенах. Но…это что же получается? Я что, действительно имею какое-то отношение к этой загадочной Лиз, раз мне снилась её комната? Честно говоря, я очень плохо разбираюсь во всяких этих реинкарнациях, переселениях душ и параллельных вселенных, но ведь – оно есть! Есть комната, которая ни на минуту не показалась мне чужой,