— Да я вам говорю, верное дело! — кричал он так, будто сам ее и зарезал. — Лежит на кровати с ножом в гру…

При этих словах Мамонов осекся. Потом прошептал:

— Не может быть…

Леонидов заглянул ему через плечо.

— Ну и где труп?

— Она только что была здесь! Клянусь!

— Сколько вы выпили?

— Да я был трезвый! Когда приехал домой!

— Верится с трудом, — Алексей покачал головой. -Когда вы мне звонили, то уже были на взводе.

— Да я только похмелился!

— «Похмелился»? Значит, вчера гудели, Сила Игнатьевич?

— Я не… Куда ж она делась? Черт меня возьми!

И Мамонов забегал по комнате. Раздвинул двери огромного, во всю стену, шкафа-купе, заглянул под кровать, вцепился в задернутые шторы.

— А может, здесь? Ага! Черт!

Сила Игнатьевич так рванул занавеску, что оторвал карниз.

— Вот суки! На соплях делают! — заорал он. -Уволю всех!

Алексей вновь переглянулся с напарником.

— Белая горячка? — одними губами проартикулировал тот.

— Она, — Алексей кивнул.

— Тогда, может, «скорую»?

— Погоди. Сила Игнатьевич, — обратился он к Мамонову, — успокойтесь, пожалуйста.

— Да какое тут «успокойтесь»! Я только что видел труп! Своей жены, между прочим! Она лежала на этой самой кровати! С ножом в груди! Я видел это своим глазами! Куда ж она делась, а?

— Может, выпрыгнула в окно? — глубокомысленно изрек напарник Леонидова и посмотрел в потолок.

— В окно? А что?! Может, и так!

Мамонов распахнул окно и высунулся по пояс.

— Осторожнее, Сила Игнатьевич! — закричал Алексей и схватил миллионера за ноги.

— Черт! Темно! — выругался Мамонов. — Никак не разгляжу: ничего там внизу не валяется?

— В смысле трупа? — спросил Алексей. — Мы только что оттуда.

— Откуда?

— Снизу. Там никто, то есть ничто не лежит. Асфальт под вашими окнами пуст, Сила Игнатьевич.

— Куда ж она делась? — растерянно спросил Мамонов, неуклюже пятясь обратно в комнату. -А? Куда?

— Откуда ж нам знать? — Алексей, отпустив его, развел руками.

— Но она убита! Я в этом уверен!

— А вы ей позвоните.

— Как? Куда? На тот свет?

— Пока я с полной уверенностью могу сказать одно: вашей жены нет дома. А мобильник ее где? Дома или у нее?

— Мобильник? Черт его знает!

— А вы наберите ее номер.

— Номер? Вы что — не верите мне?

Ситуация повторялась. Все было точь-в-точь как в торговом центре несколько дней назад. Мамонов послушно принес свой мобильник, набрал номер жены и протянул телефон Алексею.

«Абонент не отвечает или временно недоступен», — услышал тот.

— Ну? — с торжеством спросил Мамонов. — Жива она?

— Пока я слышу только, что абонент находится вне зоны доступа.

— Значит, ее убили!

— Но где же тогда труп?

— Откуда я знаю? Вы милиция. Ищите!

— Трудно искать черную кошку в темной комнате, — вздохнул Алексей. — Особенно если ее там…

— Ну хватит! — заорал Мамонов. — Это я уже слышал! А я говорю, она там есть! Мою жену убили! Я видел это своими глазами!

— Заявление писать будете? — тихо спросил Алексей.

— Буду!

Мамонов отодвинул его плечом и ринулся в гостиную. Сотрудникам милиции ничего не оставалось, как последовать за ним. Там Сила Игнатьевич стал нервно выдвигать ящики огромных размеров стенки, пока не нашел чистую тетрадь в клетку и ручку. При этом на пол вывалилась куча вещей. Алексей же отметил наполовину пустую бутылку коньяка, красующуюся на столе, и кивком указал на нее напарнику:

— Видишь?

— А я что говорю? Допился, гражданин миллионер! Горячка белая.

— А кто это у вас так скулит, Сила Игнатьевич?

— А… Это собаки. Я их пока не выпускаю.

— Почему?

— Ну как же? Затопчут следы. А вы работайте. Работайте. Снимайте отпечатки пальцев. Сразу скажу: входную дверь я толкнул плечом. А за ручку двери в спальню брался. Что вы стоите? Работайте!

Напарник хмыкнул.

— Этим занимается эксперт, — пояснил Алексей, стараясь сохранять спокойствие. — В случае, если есть криминал.

— А труп — это, по-вашему, что?

— Звони в «скорую», — услышал Алексей. — Дело ясное. Похоже, у него навязчивая идея.

— Да, похоже на то. Все время ищет труп жены.

— И даже видит.

— О чем это вы? — озадаченно спросил Мамонов. — Я же вам сказал: работайте! А заявление я сейчас напишу.

В этот момент раздался звонок в дверь.

— Ну вот и «труп»! — Напарник широко улыбнулся.

Мамонов моментально вспотел.

— Открыть? — спросил Алексей, видя, что тот не двигается с места. — Она что, не видит — входная дверь лишь прикрыта, а не заперта. Впрочем, зная вашу жену…

Он сам отправился в прихожую, ожидая увидеть на пороге ослепительную мадам Мамонову. Но за дверью стоял почтальон. То есть почтальонша — женщина с сумкой через плечо. Сей факт Алексея удивил. Какой атавизм: телеграмма!

— Вы Мамонов? — строго спросила почтальонша и, не дожидаясь ответа, сунула ему бумажку: -Распишитесь.

Он расписался, и женщина тут же исчезла. Леонидов озадаченно смотрел в текст. «Вылет пох Тлюстенхабль». Не переставая удивляться, вернулся в комнату и протянул телеграмму Мамонову.

— Что это такое, Сила Игнатьевич? Что за «грузите апельсины бочками»?

Тот заглянул в бумажку и побледнел:

— Это летит моя смерть!…

И рука Мамонова машинально потянулась к бутылке коньяку.

— Э нет! — Алексей проворно перехватил ее.

— Мне надо выпить, — прохрипел Сила Игнатьевич. — Проклятые немцы! Скряги! Вот ты мне можешь сказать, Леонидов, исходя из этого текста: сколько летит Тлюстенхаблей?

Алексей вздрогнул: бредит? А Мамонов продолжал нести чушь:

— Сколько их летит на меня? Один Тлюстенхабль — это уже проблема. И какая! Два Тлюстенхабля — катастрофа. А три — война. Что же касается четырех Тлюстенхаблей — этого еще никому не удавалось пережить! Вот я и говорю: летит моя смерть!

«Великую Отечественную, что ли, вспомнил? -предположил Алексей. — Немцы, Тлюстенхабль-дирижабль. Спецтехника, о которой я не знаю? Но при чем здесь война? Во допился!»