– Ты что-то, Саня, погрустнел, чай не пьешь? – Доктор Ливси хлопнул Сашку по спине, тот даже вздрогнул от неожиданности. Доктор истолковал это по-своему:

– Ты не волнуйся, я в хороших людях разбираюсь больше, чем в хорошем вине. Потому что вина не пью.

«А хороших людей переловил столько, что хватило бы работников для целой винной плантации», – закончил про себя Тонкий. Злился он на Доктора Ливси. Вроде, и сам не виноват, и Доктор ни в чем не обвиняет, а все равно паршиво.

– Я… Задумался просто! – Тонкий залпом допил остывший уже чай. – А в кино – это вы здорово придумали. Сто лет телека не видел! – Он так честно посмотрел на Доктора Ливси, что сам бы на его месте не усомнился: «Врет! Не хочет он ни в кино, ни в кафе, ни в парк отдыха по местам боевой славы. Хочет сидеть, как дурак, и дуться над чашкой холодного чая, потому что такова жизнь».

– Ну если задумался, тогда пошли, – нелогично ответил Доктор Ливси. Ленка и тетя уже стояли на пороге кухни – все ждали Тонкого. Чапа меланхолично растянулся в углу. На Сашку даже внимания не обратил, когда тот вставал, убирал чашку, перешагивал через него к дверям. Его Чапино дело – наркоту найти. Дальше – пускай двуногие сами разбираются.

Идти с Ленкой в кино – все равно что с козлом за капустой. Найти-то найдет, будь спок, выберет самый лучший кочан. Только сам же и слопает, не оставив тебе и жеваной кочерыжки. Ленка выбрала классный фильм, нужно отдать ей должное. Но только на этом вся польза от Ленки закончилась, начался один вред. Может быть, кому-то в зале и удалось спокойно посмотреть кино, только это был точно не Тонкий. Когда твоя соседка взвизгивает на каждой кровавой сцене, это еще можно стерпеть. Когда она громко комментирует все происходящее на экране и в зале – это уже требует большей выдержки, у Тонкого такой нет. Не говоря уже о том, что слышны комментарии не тебе одному.

Тетя Муза – предательница. Шикнула на Ленку каких-то десять раз. Еще раза три сказала: «Сейчас пойдем домой» – и все. На этом воспитательные меры закончились. Ленке это как слону дробина. Причем слон еще и выпендривался:

– Куда домой? В Москву? Пешком?

В общем, просмотр фильма провалился, к концу сеанса Тонкий уже мечтал пойти пешком в Москву или, на крайняк, отправить туда Ленку.

Потом были места боевой славы. Тонкий не ошибся: боевая слава принадлежала Доктору Ливси. Он повел тетю Музу с племянниками в парк, где они с Чапой однажды гуляли-гуляли, да и нашли килограмм наркоты в какой-то палатке со сникерсами. Парк был вообще-то ничего, только кое-кто не хотел пускать племянников одних на «Американские горки». Тонкий сразу сказал: «не очень-то и хотелось» – тошнотики наскучили ему еще в прошлом году. Они тогда с Ленкой гуляли в московском парке аттракционов, где проходил конкурс на самую страшную гримасу. Ленка, с ее умением корчить рожи, тогда легко завоевала первое место. Призом оказалась целая лента билетов на любые аттракционы. Угадайте, где остались эти билеты, и кто пришел домой с зелеными лицами? Самое интересное, что катались-то они вдвоем, а наскучили тошнотики только Тонкому.

Ленка ныла, как первоклассница. Ленка визжала, как бензопила, и толкала убедительные речи «о пользе американских горок», как будто она баллотируется в президенты парка, и это часть ее предвыборной кампании. Тонкий с Доктором Ливси проигнорировали, а тетя Муза повелась, за что была наказана.

Как опер, она не привыкла уступать «Сказала одна не пойдешь, значит, одна не пойдешь!». Но как тетя, замученная нытьем, она согласилась прокатиться с Ленкой, за что и поплатилась.

Первый полет прошел нормально: «Американские горки» визжали, Ленка солировала, Тонкий с Доктором Ливси сидели рядом на лавочке и пили газировку. Второй полет был ненормален уже тем, что случился (Ленка клятвенно пообещала: «Только один круг»), а в остальном все также: горки визжали, Ленка солировала, Тонкий с Доктором Ливси пили газировку. На третьем круге Тонкий понял, что из парка они поедут домой и только домой, и злорадно пошел покупать новую порцию газировки.

На четвертом – Доктору Ливси стало уже неудобно молчать, и он начал задавать актуальные вопросы: «Как вам отдыхается?», «Как сложились отношения с местными жителями?», «Как вел себя тот, кто потерял визитницу?»

Пить газировку и молчать было ужасно скучно. Тонкий, сам от себя не ожидая, разболтал Доктору Ливси все и даже много больше. Про Федьку, Петруху, пещерных жителей, про то, что Толстый пропал, а тетя с Ленкой говорят: «Ерунда, найдется».

Дальше Тонкий кругов уже не считал. Была охота считать, сколько раз уйдет в пятки чужое сердце, сколько раз придется Ленке и согорочникам подавлять рвотный спазм. Ему было, чем заняться, было, о чем поболтать, и было, с кем. Как всякий идеальный собеседник, Доктор Ливси больше молчал, иногда для порядка вставляя: «Надо же!» и «Что же было дальше?» Под конец Тонкий совсем разошелся и вывалил на ни в чем не повинного Доктора легенду про саблезубого гоминида. Вместе посмеялись.

В бутылке оставалось на донышке. Тонкий допил залпом, и тут же лязгнула цепочка на входе в аттракцион, знакомый голос завозмущался:

– Чтобы я еще раз, с тобой!

– Ну теть, ну весело ж было!

– Я не люблю, когда бывает весело десять раз подряд. От этого тупеют.

Тонкий хихикнул: хорошо быть опером, на любой вопрос у тебя есть ответ. Тете неудобно признаться, что у нее кружится голова и скачут перед глазами зеленые чертики. Но это не значит, что она будет молчать. Она найдется, она скажет: «не люблю, когда весело десять раз подряд» и скажет так убедительно, что ты поверишь. И ни за что не подумаешь, что у человека просто кружится голова и скачут перед глазами зеленые чертики.

– Как покатались? – вежливо спросил Доктор Ливси. И Тонкий понял, что не ошибся:

– Домой! Немедленно домой! Эта особа сведет меня с ума и передачи в больницу носить не будет.

– Почему не буду-то? – оскорбилась Ленка.

– Потому что тогда ты сведешь меня с ума. Еще раз.

Тонкий подумал, что если они за тринадцать лет знакомства остались в здравом уме и твердой памяти, то, может, и не стоит так бояться? Ну подумаешь, принесет Ленка тете пару передач в психиатрическую больницу, может, еще ничего ей, тете, и не сделается?

– Домой, так домой! – радостно отозвался Доктор Ливси. – Меня закинете?

– Нет, оставим здесь, – парировала тетя. – Купим тебе месячный абонемент на американские горки.

– Мне-то за что?

– Для профилактики.

Взрослые смеялись, а Тонкий решительно не мог их понять. О том, что у оперов чувство юмора не такое, как у людей, он, конечно, знал. Но он также знал, что это чувство просыпается редко и какие-то там американские горочки этому не способствуют. Что на тетю нашло? Наверное, правда голова кружится.

Ленка брела позади всех, виноватая, как сто китайцев. Заметив, что брат на нее смотрит, скорчила независимую гримасу: