Последний наездник ожидал сигнала к старту: Эндрю, герцог Шелбурн. Юноша, еще совсем мальчик, он сидел верхом на коне с уверенностью бывалого всадника. Лошадь и юноша представляли собой захватывающее зрелище. Оба темные, оба породистые.

Эндрю слегка повернул голову. Марион проследила за направлением его взгляда. Он смотрел на Брэнда. Когда Брэнд, заметив это, слегка кивнул, молодой человек быстро отвернулся. Улыбки на его лице не было.

– Хорош, правда? – сказала мисс Каттер. – Эндрю, я имею в виду. Через год-два будет покорителем сердец. А пока Брэнд держит его в ежовых рукавицах. – Она вздохнула. – Полагаю, он не хочет, чтобы мальчик стал похож на их отца. Тот был повесой. Но в те времена все молодые люди были такими.

Марион задумалась. Этот обмен взглядами между юным герцогом и Брэндом весьма красноречив. Эндрю явно бунтует, но тем не менее нуждается в одобрении Брэнда. Она вздохнула, подумав о себе и сестрах. Быть опекуном совсем не просто.

Флажок опустился, и Эндрю легким галопом направил лошадь к первому барьеру. Он взял его легко, как и следующий, затем заставил коня перескочить через водный барьер, пришпорил и без усилий перелетел через самые высокие ворота. К тому времени, когда Эндрю закончил скаковой круг, все зрители были на ногах.

Когда аплодисменты стихли, ее милость вдовствующая герцогиня вышла вперед, тяжело опираясь на свою трость, чтобы вручить ленты. С ней были леди Теодора и темноволосый джентльмен, который двигался с непринужденной грацией. Никто не удивился, когда голубая лента была вручена Эндрю.

– Кто этот темноволосый джентльмен рядом с Теодорой? – спросила Марион.

– Ее муж, лорд Роберт. Он всегда приезжает на сельский праздник. Мы не часто его видим. Что ж, в Лонгбери его мало что держит.

– Здесь его жена, – заметила Марион чуть более суровым голосом, чем следовало.

Мисс Каттер лишь покачала головой.

Теодора подняла руку и поманила кого-то к себе. Марион узнала в джентльмене Джона Форреста, главного распорядителя в конюшнях Прайори. На вид ему было лет шестьдесят, и он, казалось, был не в восторге от того, что оказался в центре внимания. Но все изменилось, когда Теодора заговорила с ним. Он кивнул, улыбнулся и ответил на аплодисменты легким поклоном.

– Он с Теодорой с самого ее детства, – пояснила мисс Каттер. – Всему, что она знает о лошадях, она научилась у него.

Марион взглянула на Брэнда. Он оставался на том же месте, не делая попытки присоединиться к остальным. И все равно было заметно, что он доволен успехом Эндрю.

Внезапно Марион охватило раздражение. Ему следовало одним из первых подойти и поздравить Эндрю. Ведь Эндрю требуется одобрение Брэнда, а не Теодоры или ее почтенного тренера.

– Ах, – защебетала мисс Каттер, – ее милость покидает поле. Я знаю, она хочет, чтобы я была с ней рядом. Так что же я хотела сказать вам? Ах да, вспомнила. – Взгляд ее светлых глаз прояснился, выдавая живое любопытство. – Никогда не сердитесь больше одного дня. Это мой вам совет, Марион.

– Прошу прощения?

– Для всех очевидно, что у вас с Брэндом размолвка. Феба рассказала мне…

– Феба?! – Марион была поражена.

– Ах, дорогая, я сказала слишком много.

– Да нет же, по-моему, это Феба сказала слишком много!

Марион постаралась взять себя в руки. Мисс Каттер, похоже, разволновалась, но, видит Бог, она всего лишь безобидная старушка, которая говорит не подумав. Нехорошо выходить из себя в ее присутствии.

– Поверьте, мисс Каттер, – сказала Марион с улыбкой, – между мной и мистером Гамильтоном ничего нет.

Мисс Каттер кивнула и улыбнулась:

– Мы увидим вас в Прайори на ужине ее милости?

– Конечно, обязательно.

Мисс Каттер присоединилась к свите герцогини, а Марион решительно отправилась на поиски Фебы.

Феба отдыхала в большом шатре на скамьях, поставленных для посетителей. Она прекрасно проводила время и чувствовала себя замечательно. Флора – лучшая подруга, которая у нее когда-либо была. Только одна маленькая проблема слегка затмевала ее счастье: Флора и двух минут не могла усидеть на месте, а Фебе нужно было дать отдых слабой ноге.

Впрочем, Флора этого не знала, а Феба ничего ей не говорила. В глазах Флоры Феба была обычной девчонкой, а не инвалидом, с которым нужно нянчиться. В результате Фебе приходилось отыскивать для них занятия, которые можно делать сидя.

Шпионить за цыганами было ее предложением. Это оказалось на редкость скучным делом, потому что мадам Зельда, предсказательница будущего, всем своим посетителям предсказывала одинаковую судьбу: скоро в их жизни появится смуглый, черноволосый красивый незнакомец.

Феба надеялась, что красивый темноволосый незнакомец, предсказанный гадалкой и ей, – это бродячая собака, которую Марион разрешит оставить дома.

Потом они побродили немножко вокруг, послушали музыку, посмотрели на танцоров и пришли в шатер, чтобы выпить по стакану лимонада. Флора сказала, что будет через минуту, а Феба присела на скамью. Теперь она чувствовала себя отдохнувшей и готовой к новым приключениям.

Она помахала Флоре, увидев ее у входа. На подружке была широкополая соломенная шляпа, защищавшая лицо от солнца, чтобы не прибавилось веснушек. Нельзя сказать, что это помогало, веснушек у Флоры было много, но Феба не понимала, зачем из-за этого беспокоиться. Лично ей нравились веснушки.

Присев рядом, Флора сказала:

– Смотри, что я нашла, Феба. – Она украдкой огляделась, чтобы убедиться, что за ними никто не подсматривает, затем открыла потертую кожаную сумку и достала маленькую деревянную шкатулку.

– Что это? – спросила Феба, потянувшись к шкатулке. Флора прижала ладонями крышку, не давая открыть.

– Вначале ты должна торжественно пообещать, что никому не расскажешь об этой шкатулке и о том, что я тебе покажу.

– Клянусь честью! – горячо поклялась Феба.

Флора убрала руки, и Феба открыла шкатулку. Она обнаружила внутри мужской носовой платок с вышитыми инициалами Р. Ф., квитанцию на мужскую шляпу, изготовленную для лорда Роберта Фицалана, пуговицу и другой хлам, не представляющий большого интереса. На дне шкатулки лежало несколько записок и писем. Судя по виду и запаху, они были старые. Феба развернула одну из записок.

– Ну, о чем там говорится? – приглушенным голосом поинтересовалась Флора.

Феба взглянула на подругу:

– А ты разве не читала?

Когда на белой коже Флоры проступил румянец, Феба поняла причину смущения подруги.

Флора не умеет читать.

– Многие люди не умеют читать, – великодушно заметила Феба. – Особенно девочки. В этом нет ничего постыдного. Я научу тебя, если хочешь.

Флора смотрела на шкатулку.