Стасикову пассию Любочку, Любовь Сергеевну Липатову, он узнал сразу, словесные портреты Крячко всегда удавались, да к тому же глазками она в его сторону стреляла, несмотря на серьезность момента, весьма кокетливо. Существует такой – далеко не самый, кстати, худший – тип представительниц прекрасного пола, которым позарез необходимо понравиться, произвести впечатление на любого встречного мужчину. От глубокого старика до зеленого пацанчика. В любой ситуации, хоть бы на краю собственной гибели. Они без этого просто не могут: чахнут, заболевают, бедняжки. Истинные дочери Евы.

«А умные глазки-то у Любаши, – подумал Лев, – здесь Станислав не соврал!»

– Господин полковник, – спросила после неизбежной суетливой неразберихи взаимных представлений и общих ознакомительных вопросов неугомонная Липатова, безошибочно почуяв в Гурове старшего, – а у нас тут вчера объявился такой симпатичный мужчина, инженер из Подольска. Так говорят, что он сам бандита этого задержал, а потом его вместе со злодеем милиция забрала. Ой, значит, правда?! А у него неприятностей не будет?

– Не волнуйтесь, – успокоил Любашу Гуров, подумав, что дело, которым в эти минуты занимается в морге Крячко, «приятностью» точно не назовешь.

Пришла пора перейти к главному, к тому, ради чего он так спешил сюда сегодня, взвалив на Стаса возню с тремя трупами. Необходимо было проверить гипотезу Семена Семеновича.

– Я попрошу, – сказал Гуров, стараясь, чтобы голос звучал поофициальнее, – всех пока оставаться здесь, в лаборатории, возможно, у меня появятся конкретные вопросы к каждой из вас, уважаемые. А вот вас, Любовь Сергеевна и... – он на секунду задумался, кого бы взять вторым. Это не понятые в истинном значении термина, но важно, чтобы в случае, если он впрямь обнаружит то, на что надеется, присутствовали независимые свидетели, которые подтвердили бы – да, обнаружил при нас. А не в кармане с собой принес. Умненькая любопытная Липатова сразу чем-то пришлась ему по душе, а кого второго? – И вас, Леша, проследовать со мной и подполковником Калюжным в кабинет Алины Васильевны.

– Это зачем? – не скрывая раздраженного удивления, спросил Калюжный.

– За надом! – тоже раздраженно, устав сдерживаться, ответил Лев.

Подполковник нарушал важнейшее неписаное правило оперативной работы: когда рядом свидетели, потерпевшие, да какие бы то ни было гражданские лица, сотрудники розыска должны быть едины! А не спорить, не противоречить друг другу. Амбиции на потом положено оставлять, когда с глазу на глаз останутся.

Кабинет был похож на тысячи других кабинетов «среднего начальствующего состава». Пара сейфов, неплохой книжный шкаф финского производства, набитый специальной литературой, «Пентиум» с периферией на компьютерном столике в углу, хороший ксерокс, два телефона и факс на здоровенном полированном двухтумбовом письменном столе. Три стула в рядок у стеночки – это для своих, два мягких кресла около стола – для посетителей. Кресло начальницы напротив посетительских за столом, мощное, с эргономичной спинкой и вращающимся обшитым кожей сиденьем.

Недовольно посапывающий подполковник, Липатова и «примкнувший» Леша уселись на стулья, а Гуров стал осматривать комнату.

Дверной замок. Простейший «английский», вот небось англичане обижаются. Открывается при определенном навыке «английской» же булавкой за десять секунд, но вот впрыснуть через него что-либо в комнату – это дудки! Под дверь тоже не получится, она плотно примыкает к полу. Та-ак, достали ящики стола, по три на каждую тумбу, проверили пазы и заднюю стенку. Содержимое ящиков Гурову совершенно до лампочки сейчас. А вот пазы, по которым они двигались, не до лампочки! Нет, все чисто.

Калюжный смотрел на его действия со все возрастающим изумлением. Лев мрачновато усмехнулся про себя. Видать, коллега решил, что у расхваленного москвича серьезные проблемы с головой. А если он не найдет того, что ищет? Вот и объясняйся потом. Осталось начальственное кресло. Не мог Липкин ошибиться!

Ведь не ошибся, старый черт!

Резко, рывком отогнув поролоновое сиденье от полистироловой рамы, на которой оно лежало, Гуров с минуту осторожно шарил в получившейся в результате этого акта вандализма щели и вдруг сначала ойкнул, чертыхнулся, а затем радостно сказал, извлекая из недр раскуроченной мебели что-то совсем маленькое, блестящее:

– Вот так, господа хорошие! Жалко, палец до крови уколол, холера! Да уж ради такой удачи пес бы с ним! Подойдите все трое сюда, пожалуйста, – он выложил на полированную поверхность стола свой трофей. – Что это, как по-вашему?

– Два небольших осколка стекла, – в полном недоумении сказал Калюжный. – Вы что, их искали? Но почему? И в таком странном месте?

– Потому что знал, что ищу. И где это может быть, – ответил торжествующий Гуров, – но об этом чуть позже. У меня вопрос к вам как к специалистам. – Лев повернулся к Любе с Алексеем. – Вы способны навскидку сказать, какой это сорт стекла и осколками чего могут являться эти крохотульки?

Взгляд уставившегося на гуровскую находку молодого стажера был совершенно бараньим, а вот крячковская симпатия не подвела.

– Если навскидку, то похоже... – начала она не слишком уверенно, осторожно поворачивая осколки кончиком ногтя.

Затем взяла осколок покрупнее двумя пальцами, посмотрела на просвет и закончила куда более уверенным голосом:

– На пирекс это похоже. Точно, пирекс и есть, у молибденки блеск мягче, а края скола такими мелкозубчатыми не бывают.

– Что из такого стекла делают? Какую лабораторную посуду? Я уточню: пробирки делают из пирекса? – В глазах Гурова зажегся азартный огонек, он чувствовал себя охотничьей собакой, долго рыскавшей по лесу в поисках дичи, но наконец-то напавшей на след.

«Ей-богу, верно нашего брата блатота в старые времена легавыми называла, – весело подумал Лев, – впрямь есть что-то общее».

Подполковник Калюжный и Леша-стажер по-прежнему ни черта не понимали, а вот взгляд ответившей на вопрос Гурова Любаши преисполнился уважительного изумления:

– Пробирки как раз из пирекса льют. Например, КН-10 или КН-5 с отбуртовкой. В нашей лаборатории таких пробирок – три полных ящика. Постойте, постойте, – Липатова поднесла ближе к глазам второй осколочек, покрутила его так-сяк. – Вот этот фрагментик, он, знаете ли, оч-чень напоминает мне половинку донышка от КН-5. Да вот посмотрите – на конус сходится. Послушайте, вы что, химик? Знакомы со стеклодувным делом? Как это не знакомы, так откуда же вы?.. Вот это да! Читала я детективы, там сыщики та-акие сверхпроницательные, думала – вранье, ан, оказывается, не совсем.

– Скажите, – продолжал возбужденный Гуров, – если среднюю часть такой пробирки сильно разогреть, чтобы пирекс потек, стал мягким, можно ее, пробирку, растянуть так, чтобы из нижней части запаянная ампулка получилась?

– Запросто, – вмешался в разговор до сей поры молчавший Леша. – Так и делают, когда пробы гидролизуют в слабой кислоте, это даже я могу. Чем разогреть? А у нас горелка есть самодельная, на бензине работает. Что серьезное, то, конечно, в подвал, в стеклодувку тащим, а мелочовку – пастеровских пипеток натянуть, шпателек выгнуть или вот это, ампулку запаять, – вполне сами справляемся.