В самом деле, видя явный рост преступности в стране, многие граждане требовали возврата к чрезвычайному уголовному законодательству. Некоторые адвокаты и пишущие на эту тему журналисты выступают против такого умонастроения, напоминая, что, если бы права Александра Кравченко были соблюдены, если бы адвокат мог нормально его защищать, сыщикам не удалось бы с такой легкостью объявить преступником невиновного человека. В заключение хочу привести цитату из статьи Георгия Рожнова, который в июне 1992 года писал в «Огоньке»:

«На самом деле нас должно интересовать не число жертв Чикатило. Довольно было бы и одной… Все предпочитают говорить о тайнах его психики… Для меня здесь нет никакой тайны. Преступник будет продолжать орудовать ножом или топором до тех пор, пока остается безнаказанным. Если и есть какая-то проблема, то она заключается в длительной безнаказанности Чикатило».

Сейчас, когда я пишу эти строки, Андрей Чикатило ждет в одиночной камере тюрьмы № 3 города Новочеркасска ответа Верховного суда России на свою просьбу о помиловании.

30 марта 1993 года А. Р. Чикатило был расстрелян.

Президенту Российской Федерации Ельцину Борису Николаевичу от осужденного 15.10.1992 г. Ростовским обл. судом к высшей мере наказания — смертной казни гражданина России и Украины Чикатило Андрея Романовича

Прошу Вас помиловать меня — сохранить, оставить мне жизнь. 40 лет я отработал на благо нашей Родины, 30 лет в рядах КПСС на стройках Коммунизма. Всю жизнь прожил в труде, в трудностях. Хочу пожить в новой возрожденной Свободной России, при новой Конституции, где гарантированы все свободы и Права человека, когда наша Россия возвращается в число цивилизованных народов, после Коммунистической тирании. Всю жизнь с раннего детства мы с моей женой Феодосией Семеновной упорно трудились, надеялись на призрачное светлое будущее, ждали всемирной Победы Коммунизма. Ничего мы не нажили, только унижали, преследовали нас, всякая инициатива в труде пресекалась — били по рукам и мозгам, чтоб было всеобщее равенство в нищете. Мне не хочется уходить из жизни, оставлять мою жену — подругу тяжелых многих лет, больную, беспомощную, она не переживет. Три года пытаются внушить мне и всему мировому общественному мнению, что Чикатило — преступник, насильник, убийца, людоед. Без всяких фактов и доказательств. В погоне за сенсацией никто не замечает голословных, надуманных утверждений. Содержат меня, больного человека, в камере смертника, по сфабрикованному делу, без суда и без следствия. У меня психопатия шизоидно-мозаичного круга с сексуальными перверсиями, головные боли от черепно-мозгового давления, бессонница, кошмары, аритмия сердца. Моя история болезни осталась в Шахтинской психбольнице, пожизненно, бессрочно. Чтоб запугать меня, сначала посадили меня на трое суток, без всякого оформления и позвонили детям в институты: «Здесь сидит ваш отец, проворовался». При мне звонили из милиции, чтоб я добровольно написал заявление на увольнение, чтоб не мешал хищникам. Да, в таких случаях я менял место работы, переводился переводом в другую организацию — хотя это и не нравится теперь судье. Генеральный директор называл меня при всех ФАШИСТОМ. Это меня — коммуниста № 1. Все партийные собрания проходили однотипно, с одним докладом: «Генсек Черненко успешно ведет нас к Коммунизму, а Чикатило контра, в оппозиции сидит». Я написал во все партийные органы снизу доверху: «Черненко был и останется редактором „Блокнота агитатора“». Бывший редактор стенгазеты Генсек Чикатило: я закончил 5 факультетов пяти университетов марксизма-ленинизма. У меня 8 дипломов и ни одной профессии. Чему я посвятил жизнь? Разве после такой порции отравы-марксизма можно быть нормальным, ориентироваться в жизни? Я — один-единственный, кто безусловно верил в скорую победу Коммунизма во всем мире, я был фанатик Коммунизма, а остальные только агитировали и слушали, и притворялись. И вот моя трагедия совпала с кризисом Коммунизма. Я — жертва и орудие этого Монстра. Прошу реабилитировать моих деда и отца, отменить смешной приговор 1984 г. на 3 месяца тюрьмы за хищение того, что украл мой генеральный директор Палагин. Моя жизнь связана с жизнью Страны. Мы — мирные люди. Не ждали агрессии Наполеона и Гитлера, но ответили партизанщиной. Меня травили, преследовали как бешеного волка десятки лет от рождения, меня изгнали из работы, из жилья — на вокзалы, в электрички, в лесополосы. Я предупреждал всех: «Спасите, помогите». Но ассирийская мафия доконала меня. Вынудила меня перейти к партизанским методам защиты, против всех, кто шел в партизанский лес, преследовал меня, всех агентов мафии я направлял как «языков» к командиру партизанского отряда. Я защищал свою честь и свою хату на баррикаде до последнего. Прошу перевести меня в Москву, где можно говорить Правду об этом странном, сенсационном деле, чтоб написать мемуары о моей трагической жизни, чтоб встретиться со специалистами — юристами, сексопатологами, психиатрами.

Прошу Вас оставить мне жизнь.

18 июля 1993 г. Чикатило А. Р.

1993 год, если мне не изменяет память. Новочеркасск, тюрьма, где Чикатило ждет казни.

Миша Серков снимал картину. Ему показалось, что это очень нетрудно — взять интервью у Чикатило после того, как он осужден. Удалось. Но с большим трудом. Помогло облУВД. Наше, самарское. Самарцы договорились с УВД Ростовской области, и нам разрешили посетить тюрьму, где сидел Чикатило. (Этот фильм «Мой дивный мир или Чикатило на фоне…» доступен для скачивания на нашем сайте. — прим. MAzZY)

Нам удалось получить разрешение на интервью, но начальник тюрьмы сказал, что он может сделать все с Чикатило. Он даже может его расстрелять — Чикатило приговорен к смертной казни. Но он не может его заставить разговаривать с нами.

«Это единственное, чего я не могу», — сказал нам начальник тюрьмы.

Чикатило написал письмо президенту Борису Николаевичу Ельцину о помиловании и ждал ответа. Он ждал решения президента и сидел в Новочеркасске. Это в сорока километрах от Ростова. Мы приехали туда в июле.

Нам ростовская студия кинохроники необыкновенно помогла. Дала машину, пленку, которых у нас не хватало. Пленки у нас чаще всего не хватает. Можно сказать, почти всегда. Как-то я прочитал, что Уолт Дисней, напутствуя своих операторов перед съемкой знаменитых диснеевских мультфильмов, говорил: «Возьмите как можно больше пленки. В нашей работе ничего так дешево не ценится, как пленка. Ничего. Все остальное много дороже». У нас иначе.

Итак, мы в Новочеркасске, и начальник тюрьмы нам говорит: «Даю вам полтора часа. После обеда — пусть он пообедает. Я даю вам полтора часа, но договариваться об интервью с ним вы будете сами. Я вам сразу скажу: приезжали англичане — он отказал. Он сказал: „Нет“. И они снимали его в глазок камеры. Я разрешил. Но к нему не пустил. Он — зверь, это установил суд, но все-таки право выбора: разговаривать или не разговаривать с журналистами, у него есть».