— Боюсь, что мои понятия о приличиях, — так же холодно ответил Недлиц, — не позволяют мне обсуждать эту тему с вами, госпожа.

— В самом деле? — Марциана надменно приподняла бровь, как это делала ее бабушка, когда кто-то осмеливался ей перечить. — Я хочу знать настоящую причину увольнения девушки.

— Причина такова, что мужчина не может обсуждать ее с благородной дамой, — в голосе Недлица прозвучало осуждение. — Его сиятельство будет недоволен, если я стану говорить на такую неприличную тему с вами.

— Значит, барон уже знает об истории? — Марциана поразилась, что Генрих мог уволить служанку, не поставив ее в известность.

— Поскольку господин барон предоставляет решение подобных вопросов мне или фрау Марте, я не счел необходимым отвлекать его по такому незначительному вопросу.

— Этот вопрос не является незначительным для Лизы Хинлер, — заметила Марциана. — Я настаиваю, чтобы вы изменили свое решение в отношении этой служанки.

Марциана заметила, что на лице дворецкого мелькнуло непонятное выражение, словно она нанесла ему сильное оскорбление.

— Сожалею, но не вижу причин для этого.

— Вы осмеливаетесь не повиноваться мне? — поразилась баронесса.

— Нет, госпожа, конечно, нет, — но выражение его глаз говорило совершенно об ином. — Если вы желаете, госпожа, я могу поговорить об этом с его сиятельством, когда мне представится возможность, — вдруг миролюбиво предложил компромисс дворецкий.

— И когда же это будет?

— Сегодня, а если не удастся, то завтра.

— Но… Как я поняла, вы приказали Лизе покинуть дом немедленно?

— Совершенно верно.

— Тогда вы должны поговорить с бароном прямо сейчас.

— Его сиятельство в данный момент занят. Но если он соизволит изменить мое решение (что маловероятно), мы сможем возвратить ее немного позже.

— Я сама поговорю с бароном, — решительно заявила Марциана, сожалея о том, что сразу не сделала этого.

— Его сиятельство в библиотеке, — сдержанно ответил дворецкий. — Если вы настаиваете, я могу немедленно доложить ему о случившемся. Вы можете не сопровождать меня, — нагло заявил он хозяйке. — Если бы я знал, что эта молодая особа вам настолько… небезразлична, то сразу же доложил бы об этом его сиятельству.

Высокомерие дворецкого переполнило чашу терпения баронессы. Марциана крепко сжала кулаки и решительно заявила:

— Я разрешаю вам сопровождать меня, но говорить с бароном буду сама, — и она быстро направилась в библиотеку, надеясь, что мужество не покинет ее во время разговора с мужем.

Когда дворецкий распахнул перед ней двери в библиотеку, Генрих раздраженно поднял голову, и Марциана поняла, что выбрала не самое удачное время. Чувствуя взгляд Недлица за своей спиной, она собрала всю свою волю и обратилась к мужу:

— Простите, что помешала вам, мой господин, но дело не терпит отлагательства.

Грифенталь отложил в сторону книгу и предложил ей присесть в кресло:

— Я слушаю, моя дорогая. Надеюсь, вас привело сюда неотложное дело? Как вы видите, я ужасно занят, — он указал на кипу бумаг на столе.

— Наш дворецкий намерен уволить бедную Лизу Хинлер без рекомендаций, — решительно заявила Марциана. — Но я не желаю, чтобы так поступили с этой девушкой.

Генрих внимательно посмотрел на дворецкого:

— Я предполагаю, что у вас есть веские причины для такого решения, Леопольд?

— Разумеется, господин барон. Поведение девушки непростительно. Она должна немедленно покинуть дом.

— Ну что же, моя дорогая, решать такие вопросы входит в обязанности дворецкого. Он знает, что делает. Было бы несправедливо отменять его решение.

У Марцианы появилось сильное желание пнуть ногой или даже разбить что-нибудь. Щеки ее горели, а гнев переполнял душу.

— Дворецкий отказывается объяснить мне причину увольнения Лизы. И в любом случае несправедливо увольнять ее без письменных рекомендаций.

— Честно говоря, — пожал плечами Генрих, — я даже не знаю, о ком вы говорите…

— Это самая хорошенькая горничная, — стала объяснять Марциана, пытаясь сохранять спокойствие. — Очень стройная, с каштановым цветом волос и большими карими глазами.

— О, да. Теперь я понял, о ком вы говорите. Должен отметить, что эта девушка и впрямь… производит хорошее впечатление. Возможно, учитывая это, а также желание баронессы… — Грифенталь повернулся к дворецкому.

— Я не советую менять решение, мой господин. Уверяю вас, ее поведение не заслуживает снисхождения.

— Мне сказали, что она всего лишь опоздала на полчаса после своего выходного дня, — принялась объяснять Марциана. — Увольнять за такую небольшую провинность…

Она замолчала, увидев, что ее супруг смотрит на дворецкого, а тот отрицательно качает головой. Глубоко вздохнув, баронесса заговорила совершенно иным тоном, с непривычным для себя гневом:

— Ваше сиятельство, если есть какие-то другие причины, то прикажите дворецкому немедленно объяснить все.

— В самом деле, Леопольд. Признаюсь, я и сам хочу узнать все.

— Разумеется, ваше сиятельство. Но… поскольку эта история не предназначена для ушей ее светлости, позвольте объяснить вам наедине.

В ответ Марциана мрачно заявила:

— Надеюсь, вы не собираетесь просить меня уйти из комнаты, поскольку мне совершенно не безразлична дальнейшая судьба Лизы. Если ее собираются уволить и оставить без средств к существованию, я должна знать причину. Я не ребенок и не идиотка. И потому намерена докопаться до сути любым способом.

— Но, ваше сиятельство, я не могу говорить об этом в присутствии благородной дамы…

— Требования баронессы совершенно справедливы, — с удивлением услышала Марциана слова своего мужа.

— Хорошо. Эта девушка навещала в деревне Лили. Лили Флеранс. Теперь вы понимаете мое упорное нежелание говорить об этом в присутствии ее сиятельства.

— Лили?

— Да, господин. Горничная провела там весь вечер, очевидно, совершенно забыв о времени и приличии.

— Понятно.

— Я ничего не понимаю, — вмешалась Марциана. — Кто такая эта Лили?

Барон криво усмехнулся и обменялся взглядом с дворецким.

— Она, как могла бы выразиться наша милая Каролина, не лучше и не хуже того, что есть на самом деле. Ее прошлое, моя дорогая, очень неприглядно. Я должен согласиться, что Леопольд прав в своем решении.

Вместо того чтобы смириться, Марциана решительно заявила дворецкому:

— Вы можете идти, но не предпринимайте в отношении Лизы Хинлер никаких действий, пока не получите дальнейших указаний.