— Я… я… а-а-а-й! — в раздевалку заглянули две девчонки со второго курса, но увидев Голицына, поймавшего очередную жертву, тут же мышками юркнули обратно. Не хватало ещё оказаться на месте этой овцы.

— Не-е, ваще не натурально. Ты меня не любишь, Лизяндра. Не веришь в чистые чувства. Не хочешь меня, разбиваешь мне сердце, — ржал он, тиская свободной рукой девичий зад. — Тебе что, принц нужен на белом козле? Ну! Включай всё своё обаяние, даю тебе последний шанс: «Я хочу тебя, Паханчик! Я твоя послушная сучка!!!»

— Я-а-х… я… кхочу… я-ах, — прохрипела Лиза.

Сердце вырывалось из груди, а в глазах темнело всё сильнее от медвежьей хватки этого придурка. Ещё немного — и она просто задохнётся, а урода отмажет мамаша. Ещё припишет, что это она домогалась до её сынули.

— Йа-йа! Ферштейн? — загоготал Пахан, продолжая удерживать её за волосы как куклу. — Ист дас фантастиш, Лизхен? — Он прижался к ней и начал резко двигать бёдрами вперёд, вообразив себя крутым порноактёром. — Фан-тас-тиш! Йя! О-о-о, йя! Фан-тас-тиш! Фан-тас-тиш-ш-ш!!!

Но тут его хватка ослабла, и Лиза мешком повалилась на пол, хватая ртом воздух. На Пахана вихрем налетел Макс, услышавший знакомый голос и мольбу о помощи. Противник был гораздо крупнее и опытнее в драке, но Максу было плевать. Он оседлал этого садиста и молотил по нему, пока тот не изловчился и не скинул с себя мощным ударом. Глаз заплыл, но это ничего — главное, Лиза выбралась, она сейчас позовёт на помощь и этого придурка накажут.

Но помощь почему-то не спешила прибегать и восстанавливать справедливость. Вместо этого Пахан схватил Макса за шею и шваркнул затылком об пол. Из кармана Романова вывалился конверт со смешными котиками, держащими сердечко с трогательно надписью. Из конверта выпала флешка.

Жаль Лиза не узнает, что на флешке был записан фильм, полностью смонтированный Максом — начиная с тех самых школьных коллажей и заканчивая первыми днями в универе. Фильм-сказка с трогательными историями к восемнадцатилетию подруги.

Единственный подарок от четырёх дюжин успешных, модных, но таких далёких одногруппников.

Единственный, кому не наплевать на Лизу.

Пахан заржал и раздавил коленом флешку.

Почему-то именно это придало Максу сил. Он заслонился от удара Пахана — ручищи у того были как кувалды и, вспомнив советы Ареса, ткнул придурку в глаз большим пальцем.

На пол брызнула кровь, Пахан взвыл как сучка, схватился за лицо, продолжая истошно орать. Макс плюнул и от всей души двинул его ногой прямо по наглой роже.

— Получай, урод! Получай! Получай!

— Охренел, су-у-ка? — разбитыми губами, смешно промычал Пахан, отплёвываясь кровью.

— Заткнись, мразь, — в глазах Макса сверкнуло что-то стальное, заставив Пахана удивиться — такого раньше никогда не было. Максон всегда был угловатым, немного ершистым, да. Но не бойцом, способным вырвать своё прямо из глотки, не матёрым питбулем, который кидается на любого авторитета, несмотря на огромную разницу в весе. — Лиза будет только моя. Моя навсегда.

И в зелени зрачков Романова мелькнул темный мрак…

Лиза.

Чем ближе я подъезжала к клубу, тем холоднее становились мои руки и громче стучало сердце.

Арес…

Мистически опасный мужчина. Страшно было даже думать, что сейчас мне придется пережить. Катастрофу вселенских масштабов. Испытать заново насилие, только теперь уже добровольно.

Из своего мрачного кабинета издалека в окне хозяин Греха казался крупным мужчиной, угрожающе опасным. Когда он подойдет ко мне ближе, я смогу оценить весь гигантский масштаб предстоящей работы. Боюсь представить, какой у него член… Надеюсь, ему не повезло, и он с мизинец.

Ох, жесть, какая дурь в башку лезет от ужаса. Был бы у него маленький член, Настя бы не преминула об этом упомянуть. А так, придется отрабатывать на совесть. Последний секс у меня был месяца четыре назад на выпускном. Надеюсь, я еще помню, что куда и как.

Хотя, вспоминая этого развратного зверюгу, он быстро мне освежит память и скрутит меня в крендель.

— Девушка, вам точно в этот клуб? Он сегодня не работает, — вглядываясь в лобовое стекло, произнес таксист.

И, вправду, входная дверь в Грех была закрыта, охранников возле входа не было видно, и обычные прожекторы и неоновые баннеры были выключены.

Я вспомнила, что бдсм вечеринка — это закрытая тусовка для избранных извращенцев. Вероятно, организаторы не привлекают внимание других посетителей в дни пятничного разгула нечисти.

— Да, спасибо, — ответила я водителю и, оплатив поездку, смело шагнула навстречу своим страхам.

На двери было прикреплено объявление, что пройти в «Грех» сегодня можно через черный вход.

Странности начинали вызывать тремор. Пальцы дрожали, когда я обошла здание вдоль по улице и свернула в темный переулок. Страхи возвращались в мою душу. Крупная хаотичная дрожь сотрясала тело.

Обычно возле второго входа тусовался персонал на шумных перекурах. Сейчас же было пусто и мрачно.

Музыка не грохотала из окон, в окнах не мигали дискотечные лампы и огни. Казалось, что «Грех» пуст. Никто, кроме меня не пришел грешить в пятницу!

Тревога охватила меня сильнее, когда я вошла в неосвещаемый коридор.

Я ступала медленно, будто шла по раскаленным углям. Сердце стучало очень гулко и громко в окружающей тягостной тишине.

Стало до безумия страшно. Дверь на улицу протяжно скрипнула и закрылась. Я чуть не взвизгнула от этого звука. Окружающая атмосфера напоминала декорации к фильму ужасов, к классическому хоррору в американском стиле.

Мне такой расклад вообще не нравился. Нервы итак были на пределе от предстоящего действа, до треска натянуты канатами, норовящими вот-вот лопнуть. Так еще и атмосфера и обстановка вокруг была мрачная, возбуждающая все мои фобии в голове.

Я прошла по коридору до тонированной стеклянной двери в клуб. Толкнула ее — заперто. Что за черт?!

Оглянулась по сторонам. Глаза немного привыкли к темноте. Несколько других дверей — в охранное и подсобное помещение были тоже закрыты.

Только в дальнем тупиковом повороте коридора я заметила тусклый свет. Дверь в кабинет Ареса была приоткрыта…Меня заманивали в самый жуткий тупик лабиринта.

Сглотнув вязкую слюну, я медленно пошла в том направлении. Чем ближе я подходила, тем тяжелее становились ноги. Казалось, я по колено увязала в зыбучем песке и каждый шаг давался сложнее предыдущего.

Спасали только мысли о родителях. У меня нет вариантов. Я должна…

В кабинете никого не оказалось. Одинокий громоздкий стол с кожаным офисным креслом, мониторы видеонаблюдения на стене, зашторенные окна и запах. Едкий и тяжелый. Безысходность, табак и сандаловое дерево.