поэт Е. А. Баратынский, глядя на портрет своего современника Грибоедова, с которым, кажется, не был знаком. Тем не менее он проникновенно и совершенно правильно выразил в художественном сравнении с замерзшим водопадом (током) тогдашнее, после крушения декабристов, ареста друзей Грибоедова, ареста и освобождения его самого (в июне 1826 года), душевное его настроение. Тогда Грибоедову жизнь казалась бесконечно томительной и бесцветной. «Не знаю, отчего это так долго тянется», — в полном отчаянии восклицал он. Но благородная и даровитая натура рвалась к деятельности и не позволила Грибоедову предаться пассивному унынию. Занимая очень важный и ответственный пост по дипломатической части при главнокомандующем на Кавказе Паскевиче, он принял самое живое участие в войне с персами 1827—1828 годов, и особенно — при заключении весьма выгодного для России Туркманчайского мира 10 февраля 1828 года, чем навлек стоившую ему жизни ненависть шаха персидского и всех других влиятельных персов.

Будучи назначен затем, против своего желания, министром-резидентом в Персию как единственный человек, хорошо и в совершенстве знающий эту страну и могущий укрепить там русский престиж и влияние, он, со свойственными ему честностью, прямотою и одушевлением, принялся за ответственное и весьма трудное порученное ему дело. Хотя по своей натуре и взглядам на задачи русской политики на Востоке он принадлежал к числу культурнейших людей того времени, желая сочетать выгоды государства с возможно большим простором для быта народностей, чьи вековые традиции сталкивались с официальным русским строем, но благие намерения его, к сожалению, не были поняты в Персии, по-видимому, по проискам англичан, которые опасались усиления там русского влияния. Персам, недовольным Туркманчайским миром и другими мероприятиями Грибоедова, не трудно было натравить на него и на русское посольство фанатическую толпу в количестве до ста тысяч человек, и сто лет тому назад — 30 января 1829 года по старому стилю — мужественно, с саблею в руках, защищающийся Грибоедов был убит, а с ним были убиты и почти все русские, служившие в посольстве.

Так кончилась эта богато одаренная, благородная и честная жизнь. Так погиб на своем посту поэт, гражданин, слуга Царя и сын своего Отечества. Изуродованное тело его было торжественно похоронено 18 июня 1829 года около церкви Св. Давида в Тифлисе. После него осталась неутешная молодая вдова Нина Александровна (урожденная княжна Чавчавадзе), которая поместила на памятнике мужа трогательную надпись: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя». Она осталась верна памяти мужа, несмотря на свою молодость, не вышла замуж. Умерла в 1857 году и похоронена рядом с мужем.

А. С. Грибоедов родился в Москве 4 января 1795 года, происходил из старинного русского дворянского рода, родоначальник коего Ян Гржибовский в начале XVII века выехал из Польши в Россию и перешел в русское подданство.

О романе Ю. Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара» 

1

Смерть Грибоедова

Мало кто знает персидский язык, и немногие поймут по названию романа Юрия Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара», что в нем говорится о гибели Грибоедова. Вазир-Мухтар значит по-персидски посланник, полномочный министр. Пристрастие к экзотической красочности побудило Тынянова предпочесть это название русскому.

Роман появился как нельзя более вовремя. 11 февраля исполняется ведь сто лет со дня смерти Грибоедова, и для тех, кто захочет в эти дни о поэте вспомнить, книга Тынянова — редкостная находка. В ней очень много сведений, сведения эти в общем верны, а от чтения романа, даже и суховатого, в памяти всегда остается больше, чем от обыкновенного исследования.

Встречаются люди, которые при самом слабом понятии о средневековой истории удивляют порой знанием мелких подробностей о Людовике XI, Карле Смелом или каких-нибудь тамплиерах, — откуда? Из Вальтера Скотта, конечно: они запомнили его на всю жизнь. Тынянов далеко не Вальтер Скотт, но назвать его совсем бездарным романистом нельзя. Ему удается превратить своих героев в настоящих людей, оживить обстановку и эпоху, вообще возвысить свое повествование над протоколом. Как с первого взгляда это ни странно, наименее живое лицо в его романе — сам Грибоедов. Но на это есть причина. Тынянов не в состоянии был «выдумать» или создать Грибоедова, он для этого слишком слабый художник, а из того, что мы о Грибоедове знаем, живого человека не сложить, и образ его в нашем представлении двоится. О каждом из крупнейших русских писателей мы, даже не будучи биографами их, знаем, что это были за личности и характеры. Спросить средне образованного человека о Пушкине или Гоголе, Некрасове или Тургеневе — о ком угодно — он более или менее верно их главнейшие черты укажет, назовет самое существенное. Спросить о Грибоедове — не ответит ничего. Дипломат и поэт, но что за человек? Грибоедов ускользает от нас, и такой ускользающей, почти загадочной тенью он в нашей литературе остался. Пушкин довольно двусмысленно сказал о нем: «рожденный с честолюбием, равным его дарованиям...» Федор Сологуб в коротенькой, ядовитой и остроумной статье утверждал, что, судя по портрету, Грибоедов был скорее всего Молчалиным. Я не помню точно слов Сологуба, и у меня нет под рукой его сочинений, но приблизительно Сологуб писал так: «Посмотрите на эту слегка склоненную голову, с чем-то неуловимо-уродливым в самом наклоне ее, на эти глаза, осторожно поблескивающие из-за очков, на весь этот облик удачливого и довольного своими успехами чиновника — ему ли было тошно прислуживаться?»

Но Молчалин не мог бы написать «Горе от ума». Неясность Грибоедова усиливается еще тем, что «Горе от ума» единственное его долговечное создание, все же остальные его наброски — сколько бы ни пытались его поклонники возвеличить и эту часть грибоедовского наследия — незначительны и признаков особой талантливости не обнаруживают. К тому же, по личным признаниям Грибоедова, нам известно, что знаменитая его комедия представляет собой далеко не то, о чем он мечтал Нас пленяет в «Горе от ума» блеск, точность и меткость диалога, афористичность доброй половины стихов, законченность и полнота характеристик. А ведь Грибоедов жаловался, что он исказил комедию, снизил тон ее, и, насколько можно его слова понять, ему рисовалась в первоначальном замысле не столько картина нравов, сколько байроническая поэма с образами туманными и грандиозными, где Чацкий негодовал бы не на московских бездельников и приживалов, а на несправедливость Бога или рока. Что это была бы за поэма? С некоторой опаской думаешь о ней.

Как написана «Смерть Вазир-Мухтара»? В приложенном к книге аттестате, выданном Юрию Тынянову московским журнальчиком «На посту», доводится до всеобщего сведения, что «литературное мастерство