Виталик молча кивнул головой.

–Марина, – крикнул он девушке сидевшей в смежной комнате, – выпиши Котову командировочные на два дня.

Виталик припарковал машину и пошел заселяться в гостиницу. Номер был небольшой, но достаточно комфортный. Виталик развалился на диване, раздумывая как поступить. Не придумав ничего более оригинального, он воспользовался способом известным ему еще со студенчества: накапал йод на кусок сахара и, подождав, когда подскочит температура, вызвал скорую.

–Аппендицит?– поинтересовалась фельдшер, увидев его скрюченного и красного от жара.

–Угу, – промямлил Виталик, смотря на нее воспаленными слезящимися глазами.

–В Москву тебе надо, – сочувственно добавила фельдшерица.

–Не-е-е, – протяжно заныл юноша, – в больницу везите, до Москвы я не доеду.

Виталик лежал на скрипучей кровати, разглядывая потолок, в глубине души надеясь, что замысел удастся, и написанная статья координально изменит его жизнь. Вытирая пот с пылающего жаром лба, он уже строил планы на новую счастливую жизнь.

Маленькая старушка, одетая в белый халат, подошла к Виталику. Она внимательно посмотрела ему в глаза и пощупала пульс.

–Где болит? – спросила она тихим голосом.

Виталик указал на правый бок.

Старушка вытащила из кармана перчатки и надела на изуродованные артрозом руки. Немного помяв живот и поахав, она дала заключение:

–В Москву тебе нужно. Срочно.

–Как я поеду? – выдавил из себя Виталик немного театрально.

–Я тебя научу, – сказала старушка шепотом. – Встаешь рано утром, берешь черную тряпку, наматываешь на палец и собираешь с окна выпот. А потом проводишь три раза по больному месту крестом. Вот так.

Она провела пальцем по его животу.

–Понял?

Старушка загадочно посмотрела на Виталика прищуренными глазами и вышла в коридор.

Ей на смену зашла миловидная большеглазая медсестричка со шприцом.

–Что это? – настороженно спросил Виталик.

–Анальгин, – ответила девушка.

–Не нужно, само пройдет.

–Доктор прописал, значит нужно, – скомандовала медсестра, заподозрив, что молодой человек просто трусит.

–Доктор это кто?

–Вас только что осматривала, – Чистякова Лидия Николаевна.

–Это доктор?

Девушка кивнула головой и всадила в Виталика шприц.

«Да уж, – подумал Виталик. – С медициной здесь беда. Даже страшно себе представить, каким был этот Яковлев».

Время и лекарство сделали свое дело: Виталик постепенно приходил в себя и раздумывал, как теперь провести первое в своей жизни журналистское расследование. Дождавшись, когда больные успокоятся, а медсестра сядет в сестринской пить чай, Виталик залез в сумку и извлек заранее припасенную коробку со сладостями. Осторожно встав с кровати, он заглянул в комнату к медсестре.

–Это вам, – сказал он и протянул коробку.

Девушка застеснялась, покраснела и стала возражать.

–Не отказывайтесь, а лучше угостите меня чаем, – попросил Виталик и, чувствуя себя Дон Жуаном и Шерлоком Холмсом в одном лице, сел рядом с медсестрой.

–Как вас зовут? – спросил он улыбаясь.

–Аня, – сказала девушка и еще сильнее покраснела.

–Вам нужно лежать, – попыталась робко возразить Аня, но, достав чистую кружку, налила кипяток.

Виталик открыл коробку.

–Угощайтесь, Аня. Сегодня вы спасли мне жизнь, и я перед вами в неоплатном долгу.

Девушка стала пунцовой, опустила глаза и взяла из коробки припудренный кокосовыми стружками прямоугольник.

Тускло светила желтая лампочка, радиоприемник периодически прерываясь на рекламу, играл классическую музыку. Больничную обстановку сложно было назвать романтичной, тем ни менее молодые люди сидели молча улыбаясь, изредка обмениваясь загадочными взглядами.

Неожиданно музыка стихла, и диктор зачитала сводку новостей.

–Сегодня суд города Тулы объявил приговор по делу врача областной больницы – Александра Яковлева. За халатность, повлекшей смерть пациента, он осужден на пять лет лишения свободы.

Улыбка вмиг исчезла с лица Ани и глаза наполнились слезами.

–Анечка, что с вами? Вам жаль врача, угробившего человека? – Виталик попытался обнять девушку, но она вырвалась и разрыдалась.

–Зачем вы так говорите? – возмущенно пробормотала она, – вы же ничего не знаете.

Аня посмотрела на Виталика заплаканными глазами.

–Это все Сутягин, сказала она.

–Это кто?

–Зам главного врача по общим вопросам. Все началось два месяца назад. Нас перевели на стимулирующую бальную систему и сняли все надбавки. В результате начислили зарплату по пять тысяч рублей. Саша рассвирепел. Он здесь сутками работал. Официально числился на полторы ставки, а фактически работал на две. Второго врача вы сами видели: она уже давно не оперирует. Саша взял расчетный листок и пошел к Сутягину. А Сутягин рассмеялся в лицо и говорит: «А что ты ко мне за деньгами ходишь? Вот кого ты лечишь, пусть тот тебе и платит. Нет денег – значит ты плохой врач».

Саша был вне себя от ярости и написал в прокуратуру. Только помощник прокурора – свекор Сутягина. Он ему Сашкино письмо и отдал. Сутягин Сашу вызвал и говорит: «Ты хотел меня в тюрьму засадить, так вот я тебя в ней и сгною».

Сначала Саша даже внимания этим словам не придал. Он отличный врач, хирург от бога. Руки у него золотые. А Сутягин кто? Он вообще не медик.

–А что на самом деле произошло? Разве не по вине Александра умер больной? – удивленно спросил Виталик.

–Это произошло ночью, у Саши уже смена закончилось, и мы пили чай. Из приемного позвонили и сказали, что скорая привезла пациента с ножевыми ранениями. Чернюхова здесь все знали. Его почти каждую неделю привозили после попоек и пьяных драк. И в тот день он напился до белой горячки, а потом напал с ножом на одного из своих собутыльников. Тот выхватил нож и несколько раз ударил Чернюхова в живот.

Когда Саша спустился его осмотреть, Чернюхов уже вскочил с каталки, орал, матерился и требовал, чтобы его отпустили. Потом приехала его сожительница и увела домой. Врач в приемной так и написал в карточку – больной самовольно покинул больницу. Ночью у Чернюхова началось внутреннее кровотечение, и он умер, а утром Сутягину рассказали об этом его друзья из милиции и он во всем обвинил Сашу.

Аня не выдержала и снова разрыдалась.

Виталик смотрел на девушку в полной растерянности. Он погладил Аню по макушке. Она подняла голову и посмотрела заплаканными глазами.

–Вы мне не верите?

Виталик не знал, что сказать и только недоуменно пожал плечами.

–Вы у больных спросите, – посоветовала Аня. – Вон у Ильиничны из третьей палаты. Он должен был ее оперировать.

Медленно и угрюмо Виталик шел по коридору. Дверь в женскую палату номер три была открыта. Он остановился и заглянул внутрь. Та, кого Аня назвала Ильиничной, неподвижно лежала на кровати, не подавая признаков жизни. Ее неестественно желтое лицо казалось фарфоровым, а глаза стеклянными. И только едва заметные взмахи бесцветных ресниц выдавали признаки жизни. Рядом