даты рождения и смерти. Я ожидал увидеть бессмертные строки:

«Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты…»,

которые были бы здесь очень уместны, но я их не обнаружил.

Я положил цветочки, поклонился и помчался в Ленинград. Мне предстоял еще большой участок пути, а уже вечерело.

В Большом театре каждое наименование спектакля имеет свою контрольную книгу (своего рода вахтенный журнал). В ней всегда записывалось все, что касалось спектакля: кто исполнял, кто дирижировал, кто страховал. Если спектакль задержали, то обязательно должно быть указано, как надолго и по какой причине. Все возможные ЧП тоже обязательно указываются в этой книге. Кроме этого в контрольной книге есть место для замечаний по спектаклю дирижера или режиссера. Эти замечания обязательно распечатывались, вывешивались на стене оперной канцелярии для всеобщего ознакомления, и копия отдавалась в руки исполнителям. Так вот, после моего конкурса в Мюнхене в контрольной книге по спектаклю «Севильский цирюльник» 27.11.1966 года, в котором я пел графа Альмавиву, Борис Эммануилович Хайкин, дирижировавший спектаклем, записал в мой адрес: «Поздравляю Дениса Королева с заслуженным успехом на международной арене. Особенно было приятно, что вместе со славой, артист не привез нескольких новых фермат, а также пренебрежения к музыкальным подробностям, которые ему по-прежнему дороги. За что большое спасибо! От души желаю Денису Королеву новых успехов. Борис Хайкин». Я хочу немного пояснить. Народные артисты прошлого, особенно тенора, очень часто злоупотребляли ферматами. Они их ставили, где только захотят, тем самым любуясь своим голосом. А то, что при этом, рассыпается музыка и искажается смысл, их не волновало. А Борис Эммануилович, как очень большой музыкант, всегда очень болезненно относился к таким антимузыкальным явлениям, хотя поделать с этим ничего не мог. Вот поэтому он меня и поблагодарил за отсутствие новых фермат. Я тоже очень не любил нелогичные ферматы, которые только останавливают музыку, останавливают динамику действия. Поэтому я всегда внимательно следил за музыкальным текстом.

Согласно условиям конкурса я должен был быть три раза приглашен на концерт в Мюнхен. В ноябре месяце этого же года я ездил в Мюнхен на концерт. Он проводился в том же здании, в том же зале, где проходил конкурс. Пресса отозвалась так:

«Мюнхенермеркур» ноябрь 1966 г. «Молодые солисты на концерте лауреатов»

«…Денис Королев, молодой лирический тенор из России, хорошо известен в Мюнхене, как лауреат конкурса. Пылко и очень выразительно, безупречно красивым, по-славянски напевным голосом исполнил он песни С. Рахманинова, П. Чайковского и Рихарда Штрауса.»

К сожалению, из трех концертов в Мюнхене, которые были запланированы по условиям конкурса, мне удалось спеть только один. Причина? Есть такие люди, я их называю «заботливыми», которые очень любят «позаботиться», чтобы вы никуда не поехали, чтобы вам чего-то не досталось и т. д. Так вот эти люди «позаботились», чтобы я больше в Мюнхен не ездил. Но они этим не ограничились. В условиях конкурса так же было написано, что получивший на конкурсе первую премию автоматически приглашается на Фестиваль в город Зальцбург. Это очень важный и известный фестиваль, куда съезжаются почти все импресарио мира. Другим словами, это мировая ярмарка певцов и музыкантов. Если там певец прошел хорошо, ему обеспечены многочисленные контракты. Немцы – люди педантичные, что обещали, обязательно выполнят. В Госконцерт на меня пришел вызов с приглашением на фестиваль, но… опять обо мне «позаботились» и меня не пустили. Притом узнать, кто эти «доброхоты» просто невозможно. Не думайте, что это касалось только меня молодого артиста? Отнюдь. «Заботливые» – всегда на посту! Был случай с Борисом Александровичем Покровским. В театр на него пришло приглашение на постановку оперы в западном театре. А вместо него поехал… И. М. Туманов. Спустя некоторое время директор этого театра встретился с Б. А. Покровским и высказал ему свои претензии. В ответ Борис Александрович недоуменно сказал: «А я и не знал ничего о Вашем приглашении». «Позаботились». В то время мы сами не могли поехать за границу, как это можно сделать сейчас. Нас посылали. А вот поедешь или нет, это решают «дяди или тети» из Госконцерта.

После победы на конкурсе меня стали приглашать в различные концерты и на гастроли. 24 января 1967 г. в зале Кремлевского дворца съездов состоялся концерт оркестра Русских народных инструментов Всесоюзного радио и телевидения под руководством В. И. Федосеева. В этом концерте я спел с оркестром русскую народную песню «Соловьем залетным» и «Вторую песнь Алеши» из оперы Гречанинова «Добрыня Никитич». Я много пел в сборных концертах Москонцерта. На концерт можно было приходить со своим концертмейстером, но не всегда. Иногда, когда бюджет концерта этого не позволял, приходилось петь и с так называемым «дежурным концертмейстером» из Москонцерта. Однажды мне сказали, что аккомпанировать мне на концерте будет Д. В. Ашкенази. О нем я слышал очень много хорошего. Кроме того, я знал, что он отец Владимира Ашкенази, в то время уже известного пианиста, прекрасного музыканта, который уехал к семье в Англию. Впоследствии он стал и не менее знаменитым дирижером. Мне было очень интересно познакомиться с Д. В. Ашкенази. Концерт был в Колонном зале Дома союзов. Познакомили меня с ним непосредственно перед выходом на сцену. Давид Владимирович поинтересовался, что я пою. Я дал ему ноты. Он внимательно посмотрел ноты двух романсов, а на третью итальянскую песню «Скажите девушки, подружке вашей…» он сказал: «Ну, это-то я знаю».

Я слышал, что он высококлассный профессионал, поэтому не сомневался. И вот мы вышли на сцену. Спели один романс, спели другой. Все замечательно. Наконец начинается «Скажите девушки». Там есть довольно продолжительное вступление. И вдруг я слышу это вступление с совершенно неожиданными, но потрясающими по красоте гармониями. Это было так здорово! Я просто заслушался, и всю песню пропел на автомате, больше слушая, что там творит Ашкенази. Такого аккомпанемента я больше никогда не слышал. После выступления я его, конечно, поблагодарил и выразил свое восхищение. Он только улыбнулся.

Не могу не остановиться на двух цехах Большого театра. Это цех гримеров и цех костюмеров. Это были две «няньки», которые следили за тем, чтобы мы – артисты – на сцене выглядели красивыми, причесанными, и хорошо одетыми. Надо отдать им должное, они эту работу выполняли очень прилежно. Оба цеха имели большое количество работников (недаром назывались цехами). В гримерном цехе были не только те, кто артистов гримировал, но и те, кто шил или готовил парики. Кроме того, в Большом театре гримеры сами готовили грим различных цветов, и таких оттенков, которых ни