И каждое утро он просыпался от эрекции, представляя, как принимает душ вместе с Эллис. Он едва слышал звук льющейся воды, но в воображении улавливал каждую каплю и давал полный простор фантазии. Вот он входит в душ… Она мокрая, гладкая, от нее идет пар, ее глаза становятся изумрудно-зелеными, когда он начинает намыливать ее груди…

Ему было так больно, что подчас он подумывал, не вернуться ли в город к скучной работе клерка. Временами он мечтал о возвращении Патрика и Нелли — они избавили бы его от этого напряжения. Эллис и удивляла, и ставила его в тупик, но больше всего притягивала, да так, что просто дружба его никак не устраивала.

Хотя упорным трудом на протяжении недели он и завоевал ее неохотное уважение и снизил бдительность, Грегори хотел большего.

Большего. Но ничего серьезного.

Как-то ему пришло на ум, что здесь не помешали бы несколько парнишек с его участка — они отвлекли бы его от Эллис. Тяжелая работа и свежий воздух могут исправить любого пацана. Эта мысль все больше занимала его.

Утром Эллис, как обычно, готовила завтрак для себя и Грегори. Внешне казалось, что она приняла дружелюбное сосуществование с Грегори и примирилась с ним как с чем-то обыденным. Вот только мысли и желания у нее не были обыденными. Были они эротичными, бурными и страстными.

— Доброе утро, Эллис. — Грегори вошел в кухню вместе с Бобом и Джимом, налил себе чашку кофе и сел за стол.

Собаки легли у его ног.

— Рановато ты встал в свой выходной, — заметила она.

— Выходной? — с удивлением повторил он. — Уже суббота?

Она кивнула.

— Большинство работников уезжают в пятницу вечером и возвращаются в воскресенье на рассвете.

— А что делают хозяева ранчо? Рыбачат?

— Иногда.

— Патрик упоминал о каком-то озере с поэтичным названием.

— Лазурное, — отозвалась она, отметив, что сегодня глаза Грегори под цвет ее любимого озера.

Был он в застиранных джинсах и майке-безрукавке, обнажавшей его великолепную мускулатуру. Эллис пришлось повернуться к плите, чтобы не выдать своих мыслей и скрыть румянец. Благодарение небу, что не заметен жар, полыхнувший от бедер.

— Может, порыбачим сегодня на Лазурном, Эллис?

— Блины или яйца на завтрак? — спросила она, зажигая горелку.

— Если не хочешь рыбачить со мной, так и скажи.

Она достала из холодильника яйца и взбитое тесто для блинов.

— У меня много дел, Грегори.

— Каких, например?

— Например… — Она никак не могла сообразить, что сказать. У него был такой разочарованный вид, что она не способна была думать дальше завтрака. — Так блины или яйца?

— И то, и другое, черт побери! — Он взял утреннюю газету и, отгородившись от нее, пробормотал: — Так и знал, что нужно было поехать с вечера в город и повидать Ширли Симпсон.

Эллис скрипнула зубами. Значит, он не забыл Ширли после городского пикника.

— Позвони ей, — решилась она на вызов. — Уж она-то не откажется поудить с тобой.

Грегори сверкнул на нее глазами из-за газеты:

— А ты почему отказываешься?

— Просто я оказалась удобной. — Она грохнула сковородкой о плиту. — Ты хочешь половить рыбку, но не знаешь, как добраться до озера. Я знаю. Очень удобно. У тебя нет рыболовных снастей. У меня есть. Очень удоб…

— Еще одно слово в этом духе, Эллис, и Я забуду, что мы друзья. — Он даже приподнялся со стула. — Ширли — единственное «удобство», которое повстречалось мне здесь. Но мне еще не очень приспичило. Иначе сейчас я находился бы в ее гостеприимной постели.

— Тогда зачем ты ее упомянул?

— Ты меня отвергла, Эллис. Не дождешься, чтобы я кланялся тебе и благодарил тебя за это! Черт, теперь-то я понимаю, почему ты живешь, как старая дева, и не назначала никому свиданий целых десять лет. Кто осмелился бы попросить тебя о свидании, не рискуя при этом своей головой?

Из глаз Эллис брызнули слезы. Старая дева. Десять лет. Казалось, они навалились на нее, зажали ее в угол, из которого она не могла выбраться. Плита перед ней расплылась, словно в тумане, слезы капали на сковородку, издавая шипение.

Услышав его, Грегори увидел, как судорожно вздрагивают ее плечи в попытке сдержать рыдания. Ругнув себя, он поспешил к ней, не давая ей выбежать из кухни.

— Прости, Эллис, я сегодня встал не с той ноги, — прошептал он, притронувшись к ее плечу.

Инстинкт подсказал ему, что она в ужасе от того, что поддалась эмоциям. Совсем как пацаны на улицах. Общаясь с ними, он научился понимать, что в таких случаях нужно проявить такт.

— Налить тебе чашечку кофе?

Она глубоко вдохнула и произнесла дрожащим голосом:

— Д-да.

Грегори протянул руку из-за ее спины, выключил горелки, потом подал ей бумажное полотенце. Налив кофе, отнес чашку на стол.

— Присядь, Эллис. Завтрак может подождать, пока мы уладим недоразумение.

— Я веду себя ужасно глупо, — проронила она, опускаясь на стул, который он выдвинул для нее. — Я ведь никогда не плачу. Спроси у деда, если не веришь.

— Ты не делаешь массу вещей — никогда не плачешь, никогда не думаешь о себе, о хорошей компании. Послушай, я не хочу удить с Ширли, я хочу ловить рыбу с тобой.

— Ты хоть думаешь, о чем говоришь?

— Как это?

— Ширли красива. Она блондинка, прекрасно сложена…

— И она знает об этом, — кивнул он. — А вот ты представления не имеешь о своей привлекательности. Иногда, Эллис, ты напоминаешь мне Фрэнка, одного из моих пацанов.

— Я напоминаю тебе какого-то сорванца? Ну очень привлекательно!

— Да нет же, здесь совсем другое. — Он помолчал. — Фрэнк занимал мои мысли последние несколько дней, и вот я подумал…

— О чем?

— Ну… вы с Патриком приютили диких лошадей. А что, если вы разрешите одному-двум беспризорным паренькам пожить несколько дней на ранчо? Фрэнку понравилось бы ездить верхом, и поработать ему полезно. Пусть убедится, что жизнь не сплошная дешевка. Я бы, конечно, оплатил его проживание и питание.

Как он и надеялся, Эллис сочувственно отнеслась к его просьбе. Себе она призналась, что беспокойство о трудных ребятах только украшает его.

— Хорошая идея, но нужно и согласие деда. — Она посмотрела на телефон. — Позвони Нелли и спроси его.

— Они не подходят к телефону всю неделю, — криво усмехнулся Грегори, беря телефонную трубку. — Наверное, вообще не выбираются из спальни. — Все же он набрал номер бабки, и когда ему ответили, брови у него полезли на лоб. — Патрик? Старая змея? Это Грегори. Ага. Чудесно. Нет. Я хочу поговорить сначала с вами.