Она видела, как двигается его рука, как пальцы ласкают ее, как набухает сосок, выдавая ее желание. Она почувствовала себя привлекательной, желанной и, как никогда до сих пор, женственной. Подняв взгляд, она увидела, что глаза у него закрыты.

Зажмурены! Они не любуются ею, не наслаждаются ее обнаженной плотью. Она окаменела. Его рука остановилась, она увидела, как удивленно открылись его глаза.

— Эллис?

Вырвав руку, она отступила назад, запахивая рубашку.

— Оставь меня в покое, ковбой.

— В чем… Что я?..

— Не прикасайся ко мне. Никогда! Ты уже не гость на этом ранчо. Ты работаешь здесь, как любой другой ковбой до тебя.

— По рассказам Патрика, один из ковбоев не ограничился одной только работой. — Удивленный внезапной сменой ее настроения, он надвинул шляпу на лоб.

— Ник был единственным исключением, а дедушка не имел права рассказывать такие интимные подробности. — Она резко повернулась и, ничего не видя перед собой, направилась в сторону лошади.

— Стой! — Грегори скомандовал это таким голосом, что она на мгновение замерла. — Хорошо, не трогать тебя — раз. Какие еще правила установлены для наемной рабочей силы?

— Ковбои спят в комнате при конюшне. Вечером я приведу ее в порядок. Там достаточно длинная и широкая койка. В ванной комнате есть душ и все остальное.

— Как насчет питания?

— Я буду готовить завтраки и обеды, а также давать тебе с собой бутерброды. Тебе понадобится несколько дней, чтобы заменить здесь столбы и натянуть проволочную сетку.

— Разве мы будем работать не вместе?

— Я буду заниматься другим. Крыша конюшни нуждается в починке, к примеру. Выходные дни у тебя — суббота и воскресенье. В доме ты можешь пользоваться стиральной машиной и смотреть телевизор по вечерам.

— Короче говоря, — сухо заключил он, — ты здесь хозяйка, а я всего лишь работник.

— В отсутствие деда — да. Таковы общие правила для наемных работников.

— Слушаюсь, леди-босс! — Грегори пародийно приложил пальцы к полям шляпы. — Больше не буду расстегивать ваши пуговицы, если вы лично о том не попросите. Но если попросите — берегитесь!

Избегая его сверкающего взгляда, Эллис стянула с рук перчатки, застегнула рубашку и села на Шоколадку.

— Когда заканчивать работу, решать тебе. Но не слишком рано и не слишком поздно.

— В какое время будет завтрак и обед?

— Утром найдешь завтрак на плите, то же самое вечером. Когда закончишь с изгородью, сообщи. Я дам тебе другую работу. Пока, ковбой!

Так началась их совместная жизнь — жизнь двух одиноких людей на одиноком ранчо.

Грегори был зол на эту упрямицу Эллис. В первый вечер он заснул с мыслью, что больше даже не будет пытаться приблизиться к ней. Станет работать и наслаждаться прекрасными видами в одиночестве.

Но утром, раздраженный одиноким завтраком, он оставил на столе короткую записку:

«Эллис, вчера мы оба погорячились. Давай дружить. Просто дружить. Грегори».

Она ничего не ответила.

Когда он пошел седлать Сайруса, чтобы ехать чинить изгородь, то заметил ее на крыше конюшни. Оставив пакет со своим ланчем и бутылку с водой на земле у лестницы, где сидели Боб и Джим, и предупредив их, чтобы не смели трогать его еду, Грегори взобрался по лесенке на крышу.

В глаза ему бросились обтянутые джинсами, добела протертыми седлом, круглые ягодицы Эллис. Просто обалденные.

Он остановился на последней перекладине и прочистил горло. От неожиданности она скользнула по скату крыши на несколько дюймов.

— Прости, я не хотел пугать тебя.

— Что ты хочешь? — резко спросила она.

— Я насчет собак. Ты не против, если я возьму их с собой для компании?

— Если они захотят. — Она снова принялась вытаскивать гвозди молотком с расщепом. — Мне они сегодня не понадобятся.

— Тогда до скорого. — Он спустился на одну перекладину, но задержался, глядя на нее.

— Иди уже, раз идешь.

— Уже ушел, — заверил он ее, все еще пожирая глазами упругие, круглые ягодицы… — Ты встала раньше обычного.

— Кто рано встает, тому Бог подает. Лошади, и Сайрус тоже, накормлены и напоены. Его я оставила в стойле, остальных выпустила.

— Спасибо. Навоз тоже убрала?

Она кивнула:

— Твоя работа — изгородь. Не тяни с ней.

— Вы босс, леди. — Насладившись в последний раз притягательным зрелищем, он спустился на землю. — Нужно поздороваться с Сайрусом. Что ты об этом думаешь, приятель? — спросил Грегори своего коня. — Неплохое местечко для шестимесячного отдыха, а? Надеюсь, другие лошади обращаются с тобой лучше, чем хозяйка с работником?

Сайрус потерся носом о его плечо, и Грегори почесал его за ушами.

— Здесь у тебя не будет дружков — уличных пацанов. Да и я тоже буду скучать по ним. Хорошо еще, что мне не придется скучать по тебе.

Эллис наблюдала за ним через щель в кровле. Грегори и Сайрус явно любили друг друга. Это она понимала. Она тоже любила своих лошадей и знала, как благотворно они влияют на нее.

Грегори заботливо ощупывал каждую мышцу и каждое сухожилие жеребца. Сама она каждое утро так же тщательно осматривала своих лошадей.

Она вдруг представила руки Грегори, так же аккуратно и любяще ощупывающие ее тело, и замерла. Возвращаясь к действительности, Эллис заметила, что он посмотрел в ее сторону, видимо, привлеченный тем, что она перестала шуметь.

— Эллис? — позвал он. — С тобой все в порядке?

— Все о'кей! — Откликнувшись, она снова взялась за гвозди и дранки.

Несколько минут спустя он выехал на Сайрусе, и она напрасно пыталась не смотреть на него. На его широкие плечи. На мускулистые бедра. На шляпу, надвинутую по самые глаза. Собаки резво припустили вперед по тропе. Конь зарысил вслед, и внезапно она почувствовала себя очень одинокой.

Повеселела Эллис лишь в середине дня: спустившись с крыши перекусить, она обнаружила, что Грегори забыл ланч рядом с лесенкой.

Когда солнце миновало зенит, Грегори сверился со своими часами. Приедет ли Эллис с его ланчем? Догадается ли, что он нарочно оставил его, или решит, что просто забыл? Прочитала ли его записку? Довольна ли ее содержанием или использует ее в качестве мишени для дротиков?

В желудке урчало. Он уже начал думать, что это его проблемы, что Эллис наплевать на него. Вдруг она захочет проучить его и не приедет? Не лучше ли самому натянуть рубашку и поехать на ранчо?

Тут он заметил, что Сайрус поднял голову от травы и зашевелил ушами. Дремавшие в тени собаки вскочили и понеслись по тропе, виляя хвостами и радостно тявкая. Он услышал перестук копыт и пронзительный свист Эллис, подзывавшей собак.