— Есть, Цыган утопленного нащупал! — проорал Ленька, указывая рукой сверху на реку. — Вон он, вашбродь, ближе к настилу барахтается!

Действительно, подгребая одной рукой, к мосткам приближался Лужин Фёдор. Алексей подплыл к ним ближе и помог перехватить спасённого поудобнее.

— Вытаскивайте его скорее на берег! — крикнул он и сам начал карабкаться на сырые скользкие доски.

Бездыханное тело вытащили и разложили на утоптанной береговой глине.

— В сторону! — рявкнул поручик и упал на колени перед лежащим. Всё, что было нужно делать в этом случае, он знал прекрасно. Оставалось только надеяться, что эти полторы минуты, что утопленный был под водой, не сделали своё чёрное дело.

Так, первое. Быстро проверяем рот и очищаем его от посторонних предметов, и он пальцами вытащил из него какие-то зелёные водоросли и слизь.

Второе. Скоренько удаляем воду, попавшую в лёгкие и в трахею. Солдатика укладываем на согнутое колено животом и лицом вниз, а потом много раз надавливаем рукой на спину. Вот та-ак, побежала водица ручьём изо рта и из носа.

А время-то бежит неумолимо! Это время не ждет, третья минута уже пошла! Нужно было срочно делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца!

Столпившиеся вокруг егеря и рекруты из команды утопленного во все глаза наблюдали за манипуляциями офицера. Для них всё это было необычно.

— Помер же Касьяшка, утоп бедолага, всё-ё, вона ведь, сколько ужо не дышит сердешный. А воды-то изо рта его как много вытекло! Ну и что же их благородия покойного-то так тыркает?! Грех ведь это!

Лёшка в очередной раз приоткрыл рот пострадавшего, сделал ему вдувание воздуха изо рта в рот и опять заработал руками, делая резкие надавливания на грудную клетку.

— Раз, два, три, четыре, пять! — считал он вслух. — Ну, давай же, давай, родной, дыши! Ещё вдувание! Раз, два, три, четыре, пять!

На шестой серии колени и руки утопшего вдруг резко дёрнулись, он ещё сильнее запрокинул голову, а изо рта его после судорожного кашля вылилась струйка воды.

— Поднимите его, на колени поставьте, пусть он прокашляется немного да проблюётся, — с усталостью сказал Егоров и, подойдя к воде, сплевывая, сполоснул от слизи свои руки и губы.

— Ваше благородие, спасибо вам за солдата!

Позади Алексея стоял давешний неудачный спаситель из унтеров. На нём уже был надет ременный пояс со шпагой, сам же он был весь насквозь мокрый, и теперь было хорошо видно, что по своей сути это самый что ни на есть мальчишка.

— Угу, — буркнул Лёшка, ополаскивая лицо. — Чего в воду-то кинулся, когда и сам толком плавать не умеешь?

— Виноват, Ваше благородие, солдата было жалко, спасти его уж больно хотел, под моим же ведь началом он был! — Вытянулся во фрунт незадачливый «спасатель».

— Ну-ну, и самого потом чуть было успели спасти. А если бы не подоспели мы к вам вовремя? Всегда всё с головой делать нужно, сержант, ежели, конечно, жить дальше охота, — проворчал Лёшка. — Представьтесь!

— Хлебников Вячеслав, Ваше благородие! Младший сержант рекрутской команды, прибывшей для пополнения первой дунайской армии! — гаркнул что было сил парнишка и потешно пристукнул голыми пятками по земле.

— Ну, теперь мы точно сковырнём турку! — усмехнулся Егоров. — Лет-то тебе сколько, Вячеслав, и сам ты из каких будешь?

— Шестнадцать лет мне, Ваше благородие, — ответил паренёк. — Сам я с Новгородской губернии, из Белозёрского уезда. Из дворянского служивого рода Хлебниковых. Прадед мой Аристарх Иванович сию шпагу самолично из рук батюшки Петра Алексеевича за Нарву получил, — и паренёк с любовью погладил эфес.

— Ну, шестнадцать — это, конечно, сам возраст далее по карьерной лестнице шагать, — улыбнулся Лешка, вспоминая себя вот таким же. — Вся жизнь впереди! Отчего сразу же в войска-то не попал, а при рекрутской команде на унтерство встал? Чай, сам к гвардейскому полку был приписан, коли уже в сержантских чинах состоишь?

— Так точно, Ваше благородие, — кивнул Хлебников. — Был приписан к Гвардейскому Измайловскому полку, где к шестнадцати годам у меня вышел ценз на младшего сержанта. Батюшка при князьях Белосельских в их вотчине за главного распорядителя охот был, вот я после его смерти-то и отпросился военную карьеру делать. А тут из Московской губернии в действующую армию рекрутская команда собиралась, ну и приказом по военной коллегии меня в неё-то и определили, — рассказывал паренёк.

— Хм, интересно. — Егоров внимательно посмотрел на сержанта. — Батюшка твой, считай, что за главного егеря при Белозёрских — Белосельских был. Чай, и сам ты стрелять да за зверем ходить умеешь? Новгородчина-то, поди, самая лесная сторона у нас будет, это, конечно, не считая ещё Урала с Сибирью!

— Так точно, с семи лет батюшка на охоты с собой брал, а в десять я уже первую утку с болота принёс, — улыбнулся своим воспоминаниям Славка.

Егоров подошёл к пришедшему в себя Касьяну. Тот сидел на мокрой тряпке, и его била дрожь.

— Оботрите хорошенько своего товарища, наденьте ему сухое, видите, как парня лихорадит, — посоветовал рекрутам Егоров. — Чай бы ему, да где же его сейчас взять? Да отлежаться немного ещё дайте, не гоняйте пока муштрой, — обратился он к Хлебникову. — А ты сам, сержант, приходи-ка в понедельник после обеда сюда же. Услышишь стрельбу — бери чуть левее, — и он показал рукой направление. — Как раз на наш стрелковый полигон выйдешь. Ну, всё, бывайте, братцы, слушайтесь старших, — обратился он к рекрутам. — В дисциплине вся ваша жизнь, вон вам пример уже на сегодня, — и Лёшка кивнул на незадачливого купальщика.

* * *

— Курок на боевой взвод ставь! — Лёшка окинул взглядом десяток стрелков, целящихся с положения «с колена» в дальние мишени. От цепи послышались щелчки ударных замков. — Огонь!

— Плавно, плавно свободный ход крючка выбирай! Не забывай: между вдохом-выдохом на паузе нужно нажимать! — слышались советы бывалых егерей, стоявших позади каждого из молодых солдат.

«Бах!» — раздался первый выстрел фузеи Афоньки.

«Спешит торопыга! — подумал Алексей. — Всё время куда-то бежит, торопится. Для вестового-то самое оно, а вот в стрельбе это не всегда хорошо будет». «Бах! Бах! Бах!» — зачастили выстрелы остальных солдатских ружей.

Вот и последний из «старичков» поднял руку. Всё, значит, отстрелялись все их подопечные.

— Заряжай! — скомандовал поручик, проходя вдоль строя.

— Куды, Егорка, вскочил?! — одёрнул своего «молодого» Ермолай. — Команды вставать не было, значится, на коленке заряд делай, привыкай. Иной раз и сидя на дереве, на весу тебе это делать придётся!

Парни сноровисто проталкивали пули, обёрнутые патронной бумагой, в стволы. Вот последний из них поставил курок на боевой взвод и вставил шомпол на своё место, в гнездо цевья.

— Вот так, запомните, егеря: ваше оружие должно быть у вас всегда заряжено, — поучал Егоров. — А коли сможете, так зарядите и трофейное, чтобы лишняя пуля у вас в запасе была! С пустым стволом даже не думайте минуту быть! Никто не знает, когда ваш выстрел может понадобиться! Курок на предохранительный взвод ставь! — От цепочки вновь послышались щелчки. «Меры безопасности соблюдены, теперь можно было бежать и проверять сами мишени», — подумал Лешка, вглядываясь в одинокую фигуру, спускавшуюся на стрелковый полигон.