* * *

Облегчите страдания простолюдина — и вы излечите его от жестокости, как вы исцеляете его болезни, давая ему укрепляющий бульон.

* * *

Я убедился, что даже самым выдающимся людям, совершившим в своей области переворот, который кажется плодом лишь их гения, непременно способствовали благоприятные обстоятельства и весь дух времени. Каждый знает, сколько попыток найти путь в Индию было сделано до путешествия великого Васко да Гамы.[155] Общеизвестно, что многие мореплаватели догадывались о существовании на западе больших островов и, вероятно, целого континента задолго до того, как его открыл Колумб,[156] руководившийся, кстати сказать, записями одного знаменитого навигатора,[157] своего знакомца. Перед смертью Филипп[158] уже все подготовил для похода на Персию. Лютеру,[159] Кальвину[160] и даже Уиклифу[161] в их восстании против бесчинств римско-католической церкви предшествовало множество еретических сект.

* * *

Принято считать, что Петр Великий в один прекрасный день вдруг решил преобразовать Россию. Однако сам Вольтер признает,[162] что еще отец Петра Алексей намеревался насадить в России искусства и науки. В любом деле нужно выждать, пока для него не созреют благоприятные условия. Счастлив тот, кто приходит именно тогда, когда они уже созрели.

* * *

Национальное собрание 1789 года дало французскому народу конституцию, до которой он еще не дорос. Оно должно немедля поднять его до этой конституции, учредив разумную систему народного просвещения. Законодателям надлежит уподобиться искусному врачу: пользуя истощенного больного, такой врач дает ему сперва лекарства, чтобы лучше варил желудок, а потом уже укрепляющий бульон.

* * *

Когда вспоминаешь, как много предрассудков было у большинства депутатов Национального собрания 1789 года, начинаешь думать, что они избавились от этих предрассудков лишь для того, чтобы тут же вновь проникнуться ими, уподобляясь людям, которые разрушают здание только затем, чтобы присвоить его обломки.

* * *

Одна из причин, по которым корпорации или собрания принимают обычно только глупые решения, состоит в том, что при открытом обсуждении самые веские доводы за и против обсуждаемого дела или кандидата нельзя высказать вслух, не подвергая себя серьезной опасности или хотя бы большим неприятностям.

* * *

В миг сотворения мира богом хаос, пришедший в движение, несомненно казался еще более беспорядочным, чем когда он мирно пребывал в неподвижности. Точно так же обстоит дело и с нашим обществом: оно сейчас перестраивается и в нем царит неразбериха, которая со стороны должна казаться верхом беспорядка.

* * *

Придворные, да и все, кто жил за счет чудовищных злоупотреблений, под бременем которых изнывала Франция, без конца повторяют, что все можно было поправить, ничего не разрушая. Послушать их, так для чистки авгиевых конюшен[163] хватит и метелочки.

* * *

И при старом режиме философ высказывал смелые истины. Однако подхватывал их кто-нибудь из тех, кто по праву рождения или в силу благоприятных обстоятельств был предназначен занимать видные места. Он разжижал эти мысли, в двадцать раз ослаблял их и приобретал репутацию человека беспокойного, но умного. Действуя с осторожностью, он добивался всего, чего хотел; философа же бросали в Бастилию. При новом режиме всего добивается уже философ. Он высказывает глубокие истины не затем, чтобы угодить в тюрьму или пробудить ум в глупце и, следовательно, помочь тому добраться до важных должностей, а затем, чтобы эти последние достались ему самому. Вот и судите, могут ли те, кого он устраняет со своей дороги, — а таких множество — примириться с новым порядком вещей!

* * *

Ну, не забавно ли, что и маркиз де Бьевр[164] (внук хирурга Марешаля[165]) счел своим долгом переехать в Англию по примеру г-на де Люксембурга[166] и прочих вельмож, бежавших из Франции после событий 14 июля 1789 года?

* * *

Богословы, неизменно стремящиеся одурманивать людей, и пособники правителей, неизменно стремящиеся их угнетать, полагают без всяких на то оснований, будто большинство людей обречено коснеть в беспросветной тупости, ибо она — неизбежное следствие чисто механического ручного труда. Им кажется, что ремесленник неспособен усвоить знания, необходимые для того, чтобы заявить о своих человеческих и гражданских правах. Сколько раз нам твердили, что приобрести такие знания — дело очень трудное! Предположите, однако, что на просвещение низших классов начали тратить хотя бы четверть времени и сил, уходящих на то, чтобы отуплять их; что простолюдину вложили в руки не катехизис с невразумительными метафизическими бреднями, а книгу, где изложены основы прав человека и его обязанности, вытекающие из этих прав, — и вы поразитесь той быстроте, с какой он усвоит их, следуя по пути, указанному ему подобным полезным учебником. Предположите также, что ему перестанут проповедовать столь удобное для угнетателей учение о необходимости терпеть, страдать, отрекаться от самого себя и покорствовать и расскажут о его правах и обязанности отстаивать их, — и вы убедитесь, что природа, предназначившая человека для жизни в обществе, дала ему достаточно здравого смысла для того, чтобы сделать это общество разумным.

ДОПОЛНЕНИЯ

I

Некто, кому дама уступила раньше, чем он оказался в состоянии этим воспользоваться, попросил ее: «Не могли бы вы, сударыня, еще четверть часа хранить добродетель?».

* * *

Г-н де Пл., будучи в Англии, стал уговаривать некую молодую англичанку не выходить замуж за человека, который во всех отношениях был ниже ее. Выслушав его, девица невозмутимо ответила: «Ничего не могу поделать! Он украшает своим присутствием мою спальню».

* * *

Большинство благотворителей похожи на незадачливых генералов, которые, взяв город, забывают овладеть цитаделью.

* * *

Люди заполняют свои библиотеки книгами, а М* заполняет книги своей библиотекой. (Сказано об одном компиляторе).

* * *

С г-ном Д* Л* обошлись вопиюще несправедливо. Он рассказал об этом г-ну Д* и спросил: «Как бы вы поступили на моем месте?». Д*, который претерпел в жизни столько обид, что стал теперь безразличным ко всему эгоистом, ответил: «В обстоятельствах, подобных вашим, сударь, я стремлюсь к тому, чтобы пищеварение у меня было исправное, язык чистый, а моча прозрачная».

* * *

Увидев, как герцогиня д’Олонн строит глазки собственному супругу, любовник ее воскликнул: «Вот ведь негодница! Только мужа мне еще не хватало» — и тут же ушел.

* * *

Старики в столицах распутнее молодежи: зрелость там всегда означает развращенность.

* * *

Некий сельский священник воззвал к прихожанам во время проповеди: «Дети мои, помолимся за владельца этого замка, который скончался в Париже от тяжких увечий». (Его там колесовали).

* * *

Определение деспотизма: такой порядок вещей, при котором высший низок, а низший