— Да, пора вставать, солнце уже взошло. Прими холодный душ, у тебя есть на это полчаса.

— Папик, ты меня обижаешь, — промурлыкал своим заспанным голосом Петруччио. — Какие полчаса?

— Обижайся или нет, но через полчаса тебя в моем доме быть не должно. Ко мне тут… родственники должны приехать.

Последнюю фразу он произнес таким тоном, что Петруччио сразу понял, о каких родственниках на самом деле идет речь. Месть — это приятное чувство, и Колбышев упивался им по полной.

— А как же романтический ужин, а, папик? — не сдавался Петруччио.

— Сегодня он отменяется. И не называй меня папиком, понял?

— Ладно, ладно. Но смотри, я обижусь.

— Это твое дело. Но если я через сорок минут увижу тебя в моем доме, тогда ты обидишься еще больше.

Колбышев почему-то предчувствовал, что этого козла Петруччио в ближайшем будущем удастся поменять на что-то более подобающее, поэтому со своим бойфрендом он особо не церемонился.

* * *

Барышня из GPS-навигатора подавала голос каждую минуту. Полуспортивная «хонда» Дорогина уже полчаса петляла по крошечным улочкам в поисках нужного адреса.

— А эта голубая утка далеко залетела, — приговаривал Муму. — Так просто ее гнездышка и не найдешь.

Улица Спасателей была отмечена далеко не на каждой карте Москвы. С одной стороны узкой двухполосной дороги высилась недостроенная громадина какого-то завода, заброшенного еще в советские времена, с другой — ровной линией шли гаражи.

«Можно всю жизнь прожить в Москве и даже не догадываться, что в нашем городе есть такие места, — подумал Дорогин. — Хотя они, наверное, есть в любом городе».

Когда улица уже почти закончилась, превратившись в проселочную дорогу, справа по курсу Дорогин заметил небольшой коттедж, обнесенный высоким забором.

«Ага, а вот, похоже, и гнездо нашей голубой утки», — подумал он. И действительно, адрес совпадал.

В окошке коттеджа, занавешенном плотными шторами, горел свет.

Дорогин осторожно отогнал свою «хонду» назад, взял с заднего сиденья специально заготовленную детскую маску Чипполино и не спеша пристроил на свое лицо. Затем достал из багажника букет роз, задумчиво покрутил его в руках и положил обратно. Он не знал, принято ли среди геев дарить цветы и поэтому решил не рисковать своей репутацией.

Увидев на экране маску Чипполино, Колбышев удивился, но потом вспомнил ник своего нового друга.

«Оригинальная шутка, — решил он. — Парень, видно, веселый да шаловливый».

Колбышев открыл замок своего дома-крепости и впустил незнакомца. За все это время Чипполино не произнес ни слова.

— О милый, а ты, я вижу, любишь сюрпризы! — притворно сладким голосом проблеял Колбышев, когда они уже были в прихожей.

За его спиной в гостиной располагался стол, ломившийся от разнообразных яств.

— Да, я люблю сюрпризы, — согласился незнакомец. — И это будет сюрприз неприятный.

Муму резким движением сорвал маску. Колбышев уставился на него таким взглядом, будто увидел инопланетянина.

Майору никогда раньше не приходилось встречать этого человека, но он сразу понял, что незнакомец пришел вовсе не с добрыми намерениями.

— Что, с Болдиговым все гладко прошло, да? — Дорогин сразу вял быка за рога.

— П-простите… — майор волновался, будто схваченный на горячем школьник. — А вы кто?

— Конь в пальто, — серьезно ответил Дорогин.

— И какого хера вы делаете в моем доме?

Уверенность, положенная ему согласно служебному положению, снова давала о себе знать. Но ненадолго.

Стоило Колбышеву сделать два шага по направлению к незнакомцу и взмахнуть рукой, пытаясь изобразить грозный жест, как он горько за это поплатился. Дорогин резко перехватил его руку, потянул на себя и тут же поднял коленку. Она легко вошла в мягкую рыхлую плоть — как раз в районе причинного места. Колбышев дико взвизгнул.

Но самообладания он не потерял. Все-таки должность обязывала.

— Слышь ты, ковбой, вали, пока цел! — превозмогая боль, грозно процедил майор. — А то до конца жизни на зоне петуха давать будешь.

Дорогин улыбнулся и застенчиво покачал головой, сложив руки на груди.

Спустя мгновение сильный удар в висок свалил майора на пол. Он тут же встал на четвереньки и пополз в гостиную, вспоминая на ходу, где оставил свое табельное оружие.

Незнакомец не стал его преследовать. Украдкой взглянув на него, Колбышев понял, что в этом не было смысла. В правой руке пришельца вдруг оказалась «беретта» с длинным глушителем.

«С таким оружием работают только профи, — тут же отметил майор. — Значит, понты не пройдут. И как-то надо договариваться».

Дуло пистолета медленно опустилось. Незнакомец не спеша прицеливался.

Колбышев понимал, что это — чисто психологический эффект. Пистолет не выстрелит. Черноволосый мужчина средних лет пришел сюда вовсе не для того, чтобы его валить. Иначе бы он уже давно сделал свое дело, без диалогов, которые уместны только в театре.

Тем не менее майору стало страшно, и он зажмурился.

Молчаливая пауза длилась всего несколько секунд. После этого Колбышев волевым усилием взял себя в руки. Он встал в полный рост и произнес:

— Ну, давай выкладывай. Что тебе надо?

Дорогин убрал пистолет и снова улыбнулся:

— Что ж, ваш деловой подход меня откровенно радует. Мне надо задать вам всего несколько вопросов.

— Пожалуйста, — почти безучастно кивнул майор. — Можем пройти в гостиную. Не в прихожей же разговаривать.

Как ни странно, незнакомец согласился. Они устроились за уставленным яствами столом. Колбышев предложил ему бокал французского. Муму согласно кивнул.

Работая штопором, майор прикидывал, что может случиться, если его левая рука, которая держала бутылку, вдруг распрямится и окажется прямо возле головы этого типа. Потеряет ли он сразу сознание? Или все же успеет прицелиться и выстрелить перед тем, как Колбышев опрокинет на него стол?

Второй вариант был если не очевидным, то вероятным. Ошибка могла стоить дорого. И майор предпочел действовать только наверняка. Когда для этого представится возможность.

— Я надеюсь, вы не увлекаетесь фильмом про Штирлица? — незнакомец как будто читал его мысли. — Не советую повторять эпизод оттуда. У вас не получится.

— Да что вы, — невинно улыбнулся майор, наливая в бокалы. — Я не киношник, у меня другая специальность.

— Вот и славненько, — промолвил Дорогин, пригубив вина. — Ваше здоровье. Простите, что испортил вам романтический ужин.

— Я тебя слушаю, — майор разом пресек эти отстраненные разговоры. — С чем пожаловал?