— Тормози! — Тимур сделал страшные глаза. — Приближаемся.

— С чего ты взял?

— Знаю…

Спорить с Тимуром никто не брался. Если он говорил, что «знает», значит, действительно знал. Движения Скелетона, опускающего уни-провод, стали втрое медленнее. Точь-в-точь сапер, работающий с миной. Я даже поежился. Провод погружался теперь в щель вентиляции буквально по миллиметрам.

Глядя на допотопный экранчик старенького, развернутого на коленях планшетника, мы были готовы к чему угодно, но все равно ахнули, рассмотрев знакомый кабинет директора. А секундой позже расслышали и голоса. Дохленький оказался коммутатор, между нами говоря, — и голоса серьезно искажал, но разобрать, кто есть кто, было не столь уж и сложно. Мы же видели, кто там рот раскрывал. Только Хобот, считай, и сидел молча — длинный, худой, с этими своими нелепыми коленками. Еще и голову опустил, в пол смотрел под собой. Может, даже вовсе не слышал, что ему говорили. Мы ведь не знали, что с ним успели проделать. Если правда, что Хобот не был айпирован, то можно представить себе, насколько сложно ему было уживаться в таком коллективе. Мы ведь наблюдали этих людей ежедневно и видели, как по-разному они ведут себя до и после полуденного обновления. То есть в час икс, который секретом для нас давно не был, весь наш взрослый персонал запирался по кабинетам. А после выскакивали подтянутыми, энергичными, ни в чем не сомневающимися. Ну, чистый крем! То есть реклама это иначе преподносит: морщины разглаживаются, стрессы проходят, проблемы решаются. Ну а извилины — все в шеренгу да в линеечку. Поскольку в эти симпатичные полчаса базу данных наших преподов кардинально обновляли. Соответственно, процессоры получали подкачку из центра, гормональный баланс восстанавливался, уровень эндорфинчиков подрастал — ну и прочие сомнительные чудеса. Глядишь на такого обновленного, улыбчивого и тошнота отчего-то подкатывает. Все-то он знает и всех, типа, утешить может. А минут за десять до обновлений наоборот — нервный, егозливый, глазки горят нездоровым огнем, а спроси что — и заикаться начинает. Невооруженным глазом видно, что у него мозги клинит. Смех, короче!

Я вытянул шею, стараясь заглянуть через плечо Хомы, чуть пригнул голову Мятыша.

В просторном кабинете собралось, наверное около десятка взрослых. Не только преподы, кстати, — возле директорского стола, хозяйски расставив ноги, красовались два субъекта из УВЗ — Управления воспитательными заведениями. В последнее время эти красавцы все чаще забредали в Ковчег, и нам это совершенно не нравилось. Тучи сгущались — и сгущались над нашими головами, вот-вот можно было ожидать начала грозы. Один из гостей был плечистый и рослый, с неприлично ровно уложенной прической. Впрочем, и у второго на голове все пребывало в том же идеальном порядке, но вот осанка явно подкачала. В отличие от приятеля он был и ниже, и менее широкоплеч, явно постарше лет на десять, а то и двадцать. Оба в серебристых свободных костюмах, оба в мощных служебных очках. В таких оптических погремушках, по словам Гольяна, теперь уже устанавливалось все на свете. Модель «А» гражданская была еще так себе, но вот от служебных моделей «Z», «W», «J» не отказался бы ни один из воспитанников Ковчега. По слухам, в таких очочках имелись и дальномеры с мощнейшей телескопической оптикой, и возможность связи с самыми удаленными точками планеты, и даже антигравы со штатным вооружением. А ведь не подумаешь даже, что два-три таких очкарика могли влегкую дать отпор роте спецназа из прошлого века. Одно легкое нажатие, а может, и просто мысленное усилие, — и направляемые взглядом работников УВЗ десятки тысяч миниатюрных монстров прыснули бы из встроенных в оправу капсул, поражая в округе все живое и полуживое. Тимур как-то рассказывал, что скачал из сети тактико-технические данные очковых излучателей. Страшноватая получалась штукенция! Это Дуст, помнится, бахвалился, что сумеет вырубить любого охранялу из УВЗ. Вот Тимур и охладил его малость. Поскольку одежду, сталь и любой плотности фильтры нанороботы прошивали не замечая. Могли остановить хоть самого здоровенного бронтозавра. Словом, очочки были что надо и свистнуть такие было бы мечтой любого воспитанника Ковчега. Только вот кража представлялась абсолютно невозможной, поскольку каждая такая штучка знала своего хозяина и чужака могла серьезно «покусать». Уж после похода на озеро мы знали это прекрасно. В настоящую минуту один из этих двух типов держал речь:

— …время поджимает, результатов нет. Скажу больше: возможно, результаты есть — да только не у нас, а у НИХ. Программа явно затянулась, поиск более результативных вакцин в ряде случаев привел совершенно к обратным результатам.

— Что вы имеете в виду? — поинтересовался один из преподавателей.

— Имеется в виду, — вмешался наш директор, — что их организмы не просто адаптируются к препаратам, а раз от разу становятся сильнее.

— Совершенно верно, — кивнул плечистый службист, что стоял ближе к директору. — Вспомните историю пенициллина, здесь тот же вариант. Если первые вакцины сталкивались с малой сопротивляемостью и давали стремительное излечение, то далее все менялось — и менялось в худшую сторону. Следует признать, что и в нашей ситуации началось соревнование совершенствующихся лекарств и мутирующей аномалии. И раз от раза мы наблюдаем измененное поведение организма. Мы пытаемся привить им айпи-дозу, увеличиваем дозу, корректируем формулы, а в итоге получаем возрастающую резистивность. Есть, конечно, и обнадеживающие случаи, но их количество не внушает оптимизма. Что касается вашего заведения, то результат и вовсе плачевный.

— Если не считать побочных эффектов, — осторожно заметил один из преподавателей. — А ведь вас интересуют и они?

— Верно, то, на что управление поначалу не обращало внимание, теперь стало доминирующей темой. Айпи-доза не просто отторгается, она провоцирует сопротивляющийся организм на отпор. При этом центральная нервная система обращается к древним кодам, к способностям, о которых мы ранее не подозревали. И все было бы великолепно, если параллельно велась расшифровка искомых кодов. Но они блокируются! Блокируются вполне осознанно! И, насколько я понимаю, вам также не удается взломать этот барьер. Ни биологически, ни психологически.

— Биологическая дешифровка не наша прерогатива!

— Да ну? Может, вы тогда похвастаетесь успехами на психологическом фронте? — голос плечистого службиста до той поры ровный и даже чуточку монотонный, загрохотал на иных оборотах. Я даже головой покачал, дяхан-то, оказывается, любил поорать. Несмотря на всю свою айпированную невозмутимость!

— А вы в курсе, господа, что магнитное поле Земли ослабевает год от года? Процесс идет по нарастающей, и ослабления поля высвобождает аномальные узлы и целые зоны! Так вот, дорогие мои, один из искомых узлов — ваше симпатичное заведение.

— Да, но это вполне объяснимо…

— Что объяснимо?! Ослабление поля или то интересное обстоятельство, что здешний узел должен располагаться значительно восточнее. Если говорить точнее — пять с половиной километров к востоку. — Сердитый службист перевел дыхание. — К слову сказать, он там и располагается, но от него протянулся любопытный зигзаг. Что интересно — прямиком к периметру ДВЗ. Неверующих прошу ознакомиться. Вот снимки со спутников.