И еще одна просьба содержалась в письме Германа: ребенок ожидается в декабре, поэтому крестины будут в январе. Его мать согласилась быть крестной матерью ребенка, и он надеется, что теща согласится стать второй крестной.

Прочтя все это, грэнни некоторое время сидела, уставившись в окно. Река Тэй спешила к морю, и где-то там, среди холмов Файфа, притаилась крохотная деревушка Льюхарс, где она родилась и провела юность. Жизнь ее была проста и вращалась вокруг незамысловатых деревенских дел. Пожалуй, самым волнующим событием в ее жизни была ежегодная Ламасская ярмарка, проводившаяся в университетском городке Сент-Эндрюс. Вместе с братьями и сестрами она отправлялась туда рано утром, а вечером возвращалась, пройдя в общей сложности около двадцати миль. Именно там она встретила своего будущего мужа, и немного позже они обвенчались в старинной норманской церкви в Льюхарсе. Выйдя замуж, она переехала жить за реку. Как ограничен был мир ее юности!

А теперь в глубине души она испугалась даже мысли о возможности побывать в России снова, повидать незнакомые чужие города. И вместе с тем ей захотелось попутешествовать одной, свободной как птица, а не трястись, как всегда, за спиной своего повелителя. Но, разумеется, нельзя позволять воображению залетать так далеко. Жизнь в доме вращается вокруг деда, а он в своих привычках постоянен и не терпит никаких изменений даже на несколько дней, не говоря уж о месяцах. Грэнни думала о том, что сама виновата в появлении у дедушки диктаторских замашек. Она всегда свято верила, что главе дома должно подчиняться безоговорочно, и это свое убеждение она внушила не только детям, но и самому деду.

Однако не зря бабушка родилась в королевстве Файф. Говорят, тамошние люди наделены чуть большей хитростью, чем их собратья на этом берегу реки. Чтобы добиться желаемого, нужно отнестись к письму небрежно и создать впечатление, что для нее безразлично, ехать в Россию или нет. Просить, умолять — означает встретить прямой отказ, она знала это по опыту совместной жизни.

Было слышно, как внизу дочери накрывают на стол. Уже прошел полуденный поезд, скоро деловые люди потянутся домой на ланч.

Грэнни решила поделиться содержанием письма с дочерьми, но попросила их пока не говорить о нем. По ее лицу девочки поняли, что мама взволнована, и тоже заволновались.

— Знаешь, мама, — заявила Вики, раскладывая ножи и вилки, — если папа не разрешит тебе поехать, может, я отправлюсь вместо тебя?

— Ход ер вишт! (Молчи!) — моментально оборвала грэнни на языке своей деревни. Совершенно очевидно было, что она никого не хотела бы отправить в Россию вместо себя.

Заскрипел гравий на дорожке, это возвращался дед. «Вижу корабль!» — заорал попугай, приветствуя деда. Это он научил попугая многим морским выражениям. В глубине души деда жила тайная страсть к морю, и он любил представлять себя в роли бывалого капитана.

У дедушки была привычка после ланча не спеша выпить стакан холодного молока и почитать письма, пришедшие утром. В этот-то момент грэнни и передала ему письмо от Германа. Девочки убирали со стола и украдкой наблюдали за отцом. Грэнни молча изучала рисунок скатерти, и только беспокойные движения пальцев, подбиравших невидимые крошки, выдавали бурю внутри.

— Тебе не кажется, — вдруг сказала грэнни, надеясь продвинуть решение вопроса, — что со стороны Германа очень мило предложить оплатить все мои расходы?

Дедушка поднял глаза. Крещенским холодом повеяло от его взгляда.

— У тебя стыда нет, — заявил он со всем презрением, на какое был способен, — если ты думаешь, что я буду одолжаться у зятя, да еще иностранца!

Все лелеемые грэнни надежды, похоже, рухнули.

Дедушка поднялся и, отложив письмо, подошел к окну. Покачиваясь на каблуках и потягивая молоко, он, казалось, ушел в свои мысли. Девочки, смущенные молчанием матери, крутились возле нее, заканчивая убирать со стола.

Выпив молоко, дедушка повернулся и поставил стакан.

— Если ты собираешься в Россию, — объявил он вдруг, взглянув на подавленную жену, — тебе пора отправляться в город и купить теплые вещи. Они там пригодятся. И не бери всякий хлам, не позорь меня перед этими русскими. И еще, — добавил он, — когда будешь шататься по магазинам, закажи серебряную чашку для сосунка, да проследи, чтобы на ней выгравировали мое имя.

Я храню эту чашку — маленькую серебряную чашечку — как нежную память о дедушке, за строгостью которого скрывалось щедрое сердце.

Эффект, произведенный дедушкиным великодушием, не требует комментариев. Грэнни смогла вытерпеть лишь до отхода его поезда и тут же поспешила на станцию, чтобы успеть на следующий поезд.

Несколько недель грэнни носилась по магазинам и портнихам. Упор делался на элегантность. Она решила дебютировать в Финляндии в модном котиковом жакете поверх добротного шерстяного платья. Подходящая шляпка с лихо торчащим пером завершала ансамбль. Во время последней примерки она была так довольна собой в зеркале, что тут же сфотографировалась. Бедная грэнни! Уродливые накладные плечи и смешная шляпка не украсили ее.

Грэнни хлопотала до самого отъезда. А столько всего нужно было сделать по дому! Хватит ли джема, пикулей и консервированных фруктов на зиму?! Все ли инструкции дочерям продуманы, записаны и приколоты на стене в кухне?

Наконец было решено, что грэнни выезжает в начале октября и прибудет в Архангельск в конце месяца, когда на Двине установится зимнее движение. Этот план позволял побыть некоторое время в Финляндии и в обеих столицах.

По пути в Финляндию грэнни старалась получить удовольствие от каждой минуты своего путешествия. Она никогда еще не чувствовала себя такой свободной, весело болтала со всеми пассажирами. Скандинавский холодный буфет был превосходен, она имела прекрасный аппетит и, не мучаясь морской болезнью, не отказывалась ни от чего. К шнапсу и водке относилась так, словно привыкла к ним с рождения.

Когда пароход пришвартовался в Гельсингфорсе, бабушка и Ольга уже ждали ее. В свойственной бабушке широкой манере она крепко обняла и расцеловала грэнни. Оскар поклонился и поцеловал ей руку, и, хотя к таким вещам у себя в Шотландии она не привыкла, грэнни сохранила полное самообладание.

В экипаже две дамы оживленно разговаривали (с приездом Нелли бабушкино знание английского языка значительно расширилось). Маршируя, мимо прошло подразделение русских солдат.

— Ах, зольдати, — вздохнула бабушка. Она проводила их обеспокоенным взглядом. — В России сейчас много беспорядков — хотят революция, а финны, наверное, хотят убить нас, русских, и быть свободными. Но Бог милостив, спасет нас, — добавила она весело и перекрестилась. — А вот и дом.

Лошади приближались к высокому зданию.

Грэнни уже познакомилась с семейством Янушковских во время ее короткого визита в Архангельск. У моей тети была страсть давать детям необычные имена, последнюю свою дочь она назвала Златой. У ее четвертой девочки, Ариадны, был странный природный дар — необычная подвижность и пластичность мышц и суставов. Ей было всего шесть лет, а она с поразительной смелостью и изяществом выполняла самые сложные упражнения, как например, серию кувырков «колесом», ходила на руках, а танцевала и прыгала, как резиновый мячик, за что грэнни называла ее «акробат».